Андрей Щупов - Мы из спецназа. Дикие
Еще одну ловушку ему помог рассмотреть обычный заяц. Именно этот зверек предупредил его о своем присутствии громким шуршанием. Ничего не понимая, Василий осторожно опустился на четвереньках, пядь за пядью принялся ощупывать впереди себя почву. Уже через несколько секунд все разъяснилось. Ветки, на которые он оперся, просели и осыпались. В темноте перед ним открылась банальная волчья яма - не сама глубокая, зато с двумя заостренными кольями. Сюда и умудрился провалиться лесной зверек. На колья он, разумеется, не угодил, но вот выбраться из ямы самостоятельно не сумел. Василий не стал тратить на зайца время, однако в благодарность за собственное спасение спустил к нему в яму кустистую ветвь, - надо будет, выберется…
Возможно, ему встретились бы по дороге и другие симпатичные сюрпризы, но очень скоро тучи окончательно заволокли последние из звезд и в наступившей мгле Василий окончательно потерял тропку. Теперь он шел напрямик, лицом и телом разгребая паутину с ветками, часто спотыкаясь о древесные корни, временами переходя на бег. По счастью, внутренний компас у Василия всегда был исправен, а потому главное направление он выдерживал более или менее верно.
Наверное, он мог бы брести по этому лесу еще очень долго, но ему повезло. На одном из кратких привалов он уловил напряженным слухом далекое нарастающее гудение. Гринев вскочил на ноги, завертел головой. Без сомнения, это был звук двигателя! Василию даже удалось определить примерное направление движения! Судя по всему, дорога пролегала где-то совсем рядом…
Собравшись с силами, он ринулся наперерез приближающейся машине. Листва била по лицу, сучки безжалостно рвали кожу, но Гринев не сбавлял темпа. Шумно дыша, взбежал наверх по щебенке, кое-как определившись, рухнул на грунтовое покрытие - как раз посередке, чтобы невозможно было объехать. Правда, нынешние водилы проще простого могли переехать через живое тело, но Василию хотелось надеяться на лучшее. Голову он повернул в направлении машины и потому сразу рассмотрел блеснувший сквозь деревья свет фар. Кажется, это был джип - грузный и толстоколесый, нероссийских обводов. Такому - что червяка раздавить, что человека. Но чудо все же случилось. Гринева увидели, и джип нехотя притормозил. Потом машина требовательно засигналила. Василий позволил себе чуть пошевелиться. При этом правую руку он чуть приподнял - так, чтобы со стороны стало ясно: человеку явно нужна помощь.
Как бы то ни было, но давить его никто не стал, и уже через минуту Гриневу стала понятна причина столь благородного поведения. Хлопнули дверцы, и из машины, продолжающей урчать двигателем, вышли двое. Василий услышал человеческие голоса: мужской - что-то сердито ворчал, женский - успокаивал и уговаривал. Зато разом все и разъяснилось: мужик останавливаться, конечно бы, не стал, но спутница уговорила. Женщины - они, конечно, из разного теста скроены, но давить и добивать среди них любительниц немного. А потому, мысленно возблагодарив всех женщин мира, Василий с видимым трудом приподнялся. Он еще не знал, что именно будет им объяснять и выдумывать, но знал, что следует постараться как следует. История требовалась столь же убедительная, сколь и жалостливая. Не будь в этой машине женщины, Гринев попробовал бы посулить денег, но нынешняя ситуация требовала несколько иного подхода. В любом случае, косноязычием Гринев не страдал и ничуть не сомневался, что выкрутится. Когда двое неспешно зашагали в его сторону, мысленно он уже репетировал первую фразу своего «официального» обращения…
- Эй, в натуре, ты с какой Луны свалился? Пьяный, что ли?…
- Я не пьяный… - Василий помотал головой. - Бегу от террористов. В заложниках был…
- Чего, чего?
- В яму посадили. Меня, жену, детей. Шофера с охранниками - постреляли, а нас здесь держали. Выкуп хотели просить, да я вот сумел бежать…
Мужчина приглушенно выругался, женщина ахнула, и, услышав этот «ах», Гринев разом успокоился. Он уже знал, что на дороге его не бросят. Более того - подвезут, куда скажет.
- Давай, вставай, что ли? - чужие руки потянули его вверх. - Ты не ранен?
- Да нет, только царапины.
- Тогда нормально! Кости целы, остальное заживет. - Голос мужчины все еще звучал напряженно. Оказаться втянутым в чужие разборки ему явно не хотелось. - Что делать-то собираешься? Может, помочь чем?
- Не надо. У меня друзья в городе, - есть, кому помочь… - Василий взглянул на скуластого мужичка, изобразил на лице слабую улыбку. - Вы ведь в город едете? Может, подбросите? У меня контора как раз в центре.
- О чем речь, керя! - мужчина вздохнул с облегчением, столь малая малость, как подбросить терпилу до конторы его, конечно, устраивала. - Подбросим без базара…
Женщина придерживала Василия слева, мужчина справа, и таким неспешным кортежем они добрались, наконец, до джипа. Мужчина при этом продолжал на все лады крыть похитителей детей, террористов и всех прочих «неправильных людишек».
- Ладно бы мужиков воровали, а дети-то здесь причем?! - продолжал он разоряться. - Пачками бы расстреливал! На фонарях вешал уродов рваных!…
Не желая его разочаровывать, Гринев старательно прихрамывал. Главное было не переусердствовать. Судя по всему, хозяин джипа был мужиком обстоятельным, и Василий совершенно не хотел, чтобы коренастый водила заподозрил его в надувательстве.
- Давай, садись. С ветерком домчимся!
- Вы извините, напачкаю я вам…
- Ерунда, керя, отмоем!
Женщина сунула ему в руки пластиковую чашку, налила горячего кофе. Василий благодарно кивнул.
- Спасибо…
Откинув затылок на ворсистый удобный подголовник, он блаженно прикрыл глаза. Безусловно, это было его время! В течение последних суток он мог несколько раз погибнуть, но умудрился выжить, он мог заплутать и не добраться до дороги, однако добрался и даже поймал попутную машину. Гринев не был фаталистом и все-таки верил, что цепочки из тех или иных событий выстраиваются в единый караван неспроста. И коли уж выдался у него столь счастливый калейдоскоп, значит, такая же предстояла ему жизнь. А значит, и Стасику с девушками суждено было вернуться домой.
Глава 14
В спецназе их успели выучить многому, начиная от минирования и подрыва дорог, заканчивая искусством маскировки и рукопашного боя. При этом биться учили в равной степени с людьми и собаками. Кое-что добавили позднее в роте разведки, закрепив теоретические навыки живой практикой. Будучи сметливым учеником, Зимин схватывал опасные знания на лету, а тренированное тело фиксировало навыки, записывая информацию в генную память мышц и суставов. Случись такое, он и во сне мог бы отрепетированным движением отразить нападение внезапного противника, поставить блок и нанести встречный удар. Собственно, так оно и случилось однажды ночью, когда на него, спящего, навалился вражеский пластун. При этом, даже проснувшись, Стас не сумел толком припомнить, как именно все произошло, с какой силой и куда ударил ножом. Лосев не ошибался, когда говорил, что убивают не профессионалы, а их тела, поскольку мозг с душой зачастую просто не поспевают за рефлексами солдата. Похмелье приходит потом, когда уже за бутылкой «Старорусской» стараются заглушить багровые воспоминания, стирая из памяти чужие вопли и прилипчивую кровь. И трижды не прав тот, кто клянет российских воинов за их пристрастие к алкоголю. Это ведь на западе солдатикам положены штатные психоаналитики с запасом редчайших транквилизаторов, - в Российских войсках этого нет и не было, а роль психотерапевта во все времена исполняла ее величество водка. Ею заливали телесные раны и ею же лечили раны душевные. И пусть кривятся господа абстиненты, но факт остается фактом: без водки Россия не сумела бы выиграть ни одной войны. Да и Стас, успевший побывать в нескольких горячих точках, отчетливо понимал, что никакой спорт и никакое здравомыслие не спасли бы на фронте без водки. Не раз и не два ему приходило на ум, что и женщины были нужны ему с той же целью - как единственно эффективный заменитель алкоголя. Увы, тот, кто не находит после войны своей родной половины, просто обречен на то, чтобы спиться. Но Зимин не спился. Более того, сумел сохранить все свои боевые навыки. Потому и не испугался пса, о котором поминал Атаман. В спецназе у них был и такой курс: учились «псовой» логике, учились одерживать над бойцовыми собаками верх, опережая их в мыслях и в атаках. При этом дрались с оружием и «впустую», выходили на бой с одним псом и целой стаей, учились сбивать со следа, готовить перцовые обманки и сладковатую отраву.
Должно быть, зрелища вроде нынешнего организовывали здесь не часто, и потому к огороженному проволокой вольеру, сбежалось около трех десятков зрителей. Конечно, преобладали главным образом боевики, но хватало и местных жителей, притащившихся к изгороди от скуки и любопытства. Стас обратил внимание на то, что подавляющее большинство сельчан - дряхлые старики. Оно и понятно, все прочие либо удрали, либо умерли от пуль и ножа. Впрочем, нельзя было списывать со счетов и местные холода с бескормицей. Деревня - это не город, и зимой в ней выжить неизмеримо сложнее. А потому многие из местных, возможно, просто не доживали до весны.
