Андрей Троицкий - Бумер-2: Большая зона
Удивленная тишиной, Дашка осмотрелась по сторонам, глянула в зеркальце заднего вида. Странно, на пароме, кроме ее джипа никого нет. Деревенского вида баба с пацаненком уже хотели зайти на площадку, но тут какой-то мужик, появившись из тумана, загородил им путь, стал что-то говорить. Махнул рукой паромщику, мол, чего тянешь, отправляй. Загудел гудок, паромщик положил струганую перекладину на крючья, давая понять, что посадка закончена. Запыхтел движок. Паром качнулся на речной волне, ближний берег стал медленно удаляться, скрываясь за пеленой тумана.
Дашка, достав мобильник, набрала номер Кота, но автоответчик сообщил, что абонент находится вне зоны досягаемости сигнала. Странно, наверное, это из-за проклятого тумана. Дашка опустила стекло, вдохнула влажный воздух. Пахло водой и хвойным лесом. Она хотела бросить телефон в ящик для перчаток, когда услышала хлопок, совсем не похожий на пистолетный выстрел. Затем еще один хлопок. И короткая автоматная очередь, за ней еще одна.
Дашка обернулась на ближний берег, еще не понимала, кто и в кого стреляет. Тот самый мужчина в костюме, загородивший вход на паром бабе с пацаном, выскочил на пристань, остановившись на самом краю. Дашка увидела в руках человека автомат, ствол пошел вверх, мужчина прижался щекой к прикладу. Дашка лишь открыла рот от удивления, когда ударила первая очередь.
Паромщик в казацком картузе, стоявший в двух шагах от нее, растерянно озирался по сторонам. Пуля попала ему в ухо, сбила с головы фуражку, две другие пули навылет прошили грудь. Дашка, спасаясь от огня, повалилась на сиденье. Пули продырявили заднее стекло, сбили зеркальце, прошили задний бампер и оба колеса. Лопнули разбитые пулями фонари.
Ударила еще одна очередь, на этот раз стреляли с другой позиции. Пули пробили левое крыло и заднюю дверцу, уже на излете в трех местах продырявили спинку водительского кресла. Дашка успела подумать, что следующая пуля ее, наверняка, достанет. Она, чуть приподнявшись, потянула ручку пассажирской двери. В это мгновение заднее стекло рассыпалось мелкими осколками. Толкнув дверцу ладонью, Дашка ужом выползла из машины. Распласталась на досках, стараясь не смотреть в сторону убитого паромщика.
Перебирая руками и ногами, она доползла до края, перекатилась через отесанное бревно, упала в воду. На несколько мгновений погрузилась в реку, вынырнула и поплыла обратно к берегу, не сопротивляясь течению, которое сносило ее в нужном направлении. Ниже пристани рыбаки оставляют свои лодки, если немного повезет, на другой берег она переберется быстро и незаметно.
Шумела река, где-то кричали чайки, слышались короткие автоматные очереди, которые становились все тише и реже. У Дашки голова пошла кругом, от страха к горлу подкатила тошнота, но через несколько минут она почувствовала себя увереннее, ощутив под ногами мягкое илистое дно и, цепляясь руками за камыши, стала медленно пробираться к берегу. Где-то здесь рядом мостки и несколько рыбачьих лодок.
* * *Юрий Девяткин с опозданием понял, что его группа расположилась не на том месте, где ей нужно быть. По плану, предельно ясному и простому, огонь по автомобилю открывают в тот момент, когда джип заезжает на паром, тем самым, отрезая себе пути к отступлению. Машина как на ладони, она отличная мишень. Автоматной очередью ее можно достать с любой позиции, с посадочной площадки парома или с берегового склона. Огородников же, въезжая на паром, сам себя загоняет в ловушку, отсекая возможность уйти из-под обстрела на колесах.
Но самые надежные планы рушатся из-за пустяков, которые трудно предусмотреть. Джип задержался где-то в дороге и прибыл на место уже вечером, когда над рекой поднялся густой туман. Четверо московских оперативников, стоявших у посадочной площадки, изображали из себя простых граждан, дожидавшихся парома. Если появятся люди, опера должны отсечь их от машины, не дать им сесть на паром, чтобы мирные граждане не попали под огонь.
Вооружившись пистолетом и коротковолновой рацией, Юрий стоял на пологом склоне, наблюдая за тем, как разворачиваются события. Туман оказался слишком густым, а солнце быстро катилось за лес, поэтому пришлось спуститься ниже, чтобы увидеть все. Вот джип заехал на паром, пьяненький мужичок в тельнике получил плату и стал дожидаться пассажиров, которых опера оттеснили подальше, в густой туман. Все готово, можно было отдавать команду стрелять на поражение, когда неизвестно откуда, обойдя кордон милиционеров краем реки, появились баба, а за ней пацан лет тринадцати.
В последний момент их удалось вытянуть с посадочной площадки, паромщик дал гудок и отчалил. У Девяткина оставалось несколько секунд, чтобы принять правильное решение. Отдать команду сей же момент или дождаться, когда паром причалит к противоположному берегу. И там его встретят местные милиционеры под командованием капитана Алексея Филиппова. Юрий склонился ко второму варианту, паром слишком быстро скрывался в тумане, тут прицельная стрельба проблематична.
А через несколько секунд хлопнул первый выстрел на противоположном берегу, за ним еще несколько пистолетных выстрелов и автоматные очереди. Кто стрелял и в кого – решать эти вопросы уже не осталось времени. Юрий, подбежав к оперативнику в штатском, вырвал из его рук автомат, помчался к посадочной площадке. И дал первую очередь по джипу. Следом по машине начали стрелять справа и слева. И патронов не жалели.
Расстреляв два магазина, Юрий снова помчался на берег, зацепившись ногой за вылезший из земли корень, повалился на землю. Больно ударился грудью о камень, расцарапал щеку. С трудом отыскал в траве брошенную рацию, попытался связаться с группой оперов на другом берегу.
– Я Клен-один, прием, – кричал Юрий, не узнавая собственного голоса. – Клен-два, ответьте. Прием. Я Клен-один. Алеша, отвечай. Приказываю, отвечай... Ты чего там, уснул что ли? Или оглох? Мать твою, вруби свой слуховой аппарат на полную мощность, дебил...
Девяткин услышал пистолетный выстрел, далекую матерную брань. Еще один выстрел. Кто-то вскрикнул, ударила автоматная очередь и наступила тишина. Пару минут из динамика доносился только треск помех, похожий на электрические разряды, далекий шум воды и еще чье-то хриплое дыхание и тихие стоны.
– Я Клен-один, – прокричал Юрий. – Мать вашу, кто-нибудь, отвечайте. Сволочи сраные, вы что там, сношаетесь? Выбрали время...
Вместо внятного ответа он снова услышал стон, тихий, едва различимый.
* * *Кот дал короткую очередь по лобовому стеклу "жигулей". Отбросил в сторону автомат с расстрелянным магазином и, повалившись на живот, распластался на влажной траве. В левой руке он сжимал рукоятку пистолета.
Откуда ждать опасности? Справа "жигули", прошитые, как сито, автоматными очередями. В машине никого нет, никого живого. Именно за тачкой может прятаться его противник, потому что больше укрыться негде. С одной стороны река, с другой – открытое ровное пространство склона, который поднимается к посадкам молодых сосен.
Он вслушивался в звуки окружающего мира, но не слышал почти ничего. Стрельба на том берегу стихла. Журчала речная вода, на приближавшемся пароме пыхтел слабенький движок. Полное безветрие, от реки на берег выползали сизые клочья тумана, сумерки быстро сгущались.
Но Кот знал, что в этом полумраке его поджидает опасность. Один из оперов, одетый в темный костюм, где-то рядом, он жив и, кажется, даже не ранен. Именно этот гад зацепил Кота ответной автоматной очередью. Но Костяна выручил туман, прицел сбился, пули разошлись веером. Сейчас надо быть начеку, не выдать себя неосторожным движением или вздохом, дождаться момента, когда противник сам облажается. И можно будет пустить пулю точно в цель.
Кот старался успокоить себя мыслью о том, что менты плохие стрелки. Вряд ли они достали своими очередями Дашку, сидевшую в джипе. Она, наверняка, успела выбраться и лечь на доски парома. Кот уверял себя, что она в безопасности. Пока в безопасности. До поры, до времени.
* * *Капитан Алексей Филиппов находился в трех десятках шагов от Кота. Он лежал животом на земле, направляя автоматный ствол на темный абрис "жигулей", за которыми, по его прикидкам, прятался Огородников. Филиппов не снайпер, но из автомата он не промахнется. У преступника мало шансов уйти. Он вооружен пистолетом, в котором остался один или два патрона. Кроме того, Кот ранен, возможно, ранен серьезно. Он истекает кровью. И жизнь уходит из него по капле. Но и недооценивать противника нельзя: Кот зверь матерый, а раненный он сто крат опаснее.
Но темнота и этот чертов туман дают ему шанс, мизерный, копеечный. Это надо понимать. И добить его как можно скорее, пока темнота не сделается кромешной. Тут нечего выдрючиваться и строить хитроумные планы. Филиппов доберется до "жигулей" в две коротких перебежки, немного подождет, послушает. А потом встанет в полный рост, надвое перережет Кота, лежавшего на земле, автоматной очередью.
