Б. Седов - Судьба и воля
Следуя за Наилем, приказавшим охраннику убираться прочь и с дьявольской ухмылкой принявшимся отпирать замок на решетчатой двери, Артем подошел к клетке и с более близкого расстояния расмотрел выписанных из маленького южного городка неизвестным пока Слоном наемников. Вид их был жалок. Избитые до багрово-фиолетового цвета, донельзя отекшие и покрытые сочащейся коркой лица с вывернутыми наизнанку рваными губами и расплющенными носами, грязные, напоминающие лохмотья спортивные костюмы, мелко трясущиеся руки и – застывшая в глубоко спрятанных за вздувшимися «фонарями» глазах лютая злоба угодивших в настроженный капкан хищников. Однако, глядя на ожидающих неизбежной и с лихвой заслуженной смерти подонков, Артем не испытывал жалости. Таких отмороженных тварей, запросто меняющих десяток человеческих жизней на два десятка зеленых бумажек с портретом лысого президента, нужно уничтожать, не ища смягчающих вину обстоятельств. И в этом смысле жестокий и скорый на расправу бандитский суд, пожалуй, был значительно гуманнее и честнее, чем вынужденный следовать придуманным картавыми крючкотворцами параграфам суд государственный. Да и условных приговоров здесь не выносят.
С трудом узнав в одном из полуживых киллеров долговязого прыщавого баклана, выпрыгнувшего из «девятки» и едва не набросившегося на него с кулаками, Артем, в голове которого после смерти Анюты что-то неслышно переключилось, впервые в жизни испытал пьянящее чувство своей безраздельной, абсолютной власти над этим жалким куском дерьма и в полной мере осознал воистину наркотическую сладость этого, по-настоящему знакомого лишь малой толике населяющих наш жестокий мир людей, ощущения. А ведь перед ним было всего два беспомощных, заранее приговоренных к смерти пацана!.. Так какой же титанической силы эйфорию испытывает та крохотная горстка властителей, которым подчинены судьбы целых стран и народов?! Не говоря уже о великих диктаторах вроде Сталина и Гитлера, с легкостью деливших между собой ставший для них слишком тесным земной глобус и в погоне за новыми дозами наркотика под названием Власть одним росчерком пера развязывающих мировые войны…
Перед Артемом неожиданно распахнулась бездна. Пугающая и одновременно манящая. Он приблизился лишь к самому ее краешку, прежде чем знакомый голос рявкнувшего над ухом бригадира клещами выдернул его из накатившей на него секундной нирваны и вернул на грешную землю. Точнее – под землю. В бункер.
– Ну что, плесень, говорят, ты меня искал?! – откидывая дужку замка и открывая дверь, прошипел Наиль. – Так вот он я, здрасьте! Ой, а что это с товарищем вашим приключилось?! Никак голова кругом пошла?! Ай-яй-яй…
Хитрый вошел в клетку, сделал шаг в сторону, пропуская Артема, и деловито извлек из-за пояса пистолет ТТ. Снял предохранитель и навел на голову киллера.
– Короче, мне здесь некогда лясы точить, – щелкая предохранителем, глухо прорычал он. – Выбор у вас небогатый. Или легкая смерть от пули в башку, или – неделя кошмара, когда вас будут медленно резать на куски, капать в глаза кислоту, рвать пассатижами ногти и уши, отрезать ножовкой пальцы, лить в рот расплавленный свинец, жечь раскаленным паяльником очко и втыкать иголки в яйца. Помните лысого, который вас допрашивал? Его зовут Чайник, он у нас бо-о-льшой эстет по части пыток. Так что выбирайте, черви… Но легкую смерть еще нужно заслужить, поэтому сейчас мы устроим соревнование: кто быстрее и качественнее застучит Берию и Слона. Победитель – обещаю – умрет быстро. Проигравший же в качестве утешительного приза получит пулю в колено и будет, истекая кровью и корчась от боли, до завтрашнего утра ждать второго пришествия Чайника. И так… погнали! Ну?! Я жду, суки!
Старый знакомый Артема пошевелился, посмотрел на вжавшегося в стенку, трясущегося подельника, с трудом поднялся на ноги, опираясь спиной о шершавую стену камеры, и, яростно сверкая единственным глазом – второй безнадежно заплыл, – чуть слышно прошептал:
– Отсоси у сифилисного бомжа, падла!..
– Нюхай козлиное очко! – едва различимым шепотом поддержал долговязого продолжающий сидеть в углу камеры второй гастролер, чей внешний вид говорил сам за себя – душа у него держалась в теле на честном слове. Третий варяг лежал на холодном полу тюрьмы и молча улыбался, глядя на Хитрого и Артема стеклянными, навыкате, глазами.
– Оставь их, – глухо произнес Артем. – У них уже башню сорвало, разве не видишь?
– Вижу, – согласился взбешенный дерзким ответом бригадир и, стиснув зубы, прорычал: – Сейчас вы у меня оба отсосете, с заглотом! – Он направил пистолет прямо в рот пленнику. Указательный палец нажал на курок ТТ. Затем еще и еще раз. Однако вместо выстрелов оружие издало лишь глухие бесполезные щелчки. Как если бы обойма пистолета была совершенно пуста.
– Что за ч-черт?.. – растерянно пробормотал Наиль и, подняв ствол к груди, принялся с недоумением осматривать давшую осечку волыну.
И тут произошло неожиданное. Привалившийся к стене прыщавый бандит на удивление резво для своего истерзанного состояния сунул руку за спину и тут же резко, сноровисто выбросил ее вперед, в сторону Хитрого. Артем, несмотря на свое подавленное состояние, среагировал на это движение автоматически и молниеносно. Броском преодолев отделяющие его от прыщавого два шага, он с коротким гортанным выдохом нанес ему сильнейший удар в податливо промявшуюся под костяшками пальцев переносицу. Не глядя на грузно оседающее без признаков жизни тело, резко обернулся и посмотрел на выронившего пистолет, упавшего на колени, хрипящего и булькающего кровавыми пузырями Наиля, схватившегося обеими руками за горло, в котором торчала костяная рукоятка стилета. Как стилет мог оказаться у пленника, избитого и наверняка обысканного группой захвата «карельцев» сразу после задержания, еще по дороге в Репино, было совершенно не понятно, но факт говорил сам за себя: точный профессиональный бросок поставил крест на жизни Наиля Хитрого.
Поняв, что уткнувшийся лбом в пол камеры, сучащий ногами и исходящий бурой пеной татарин обречен, Артем пнул лежащего под ногами мертвого киллера, перешагнул через бездыханное тело и, сжав кулаки, двинулся на последнего, испуганно забившегося в угол наемника. Тот истошно взвизгнул, закрылся руками и заорал, хлюпая рваными губами и свистя дырками в сломаных зубах:
– Флон! Не убифай меня, Флон!.. Это фсе он, фука проклятая, придумал!..
Столь неожиданное обращение заставило Артема, отлично помнящего рассказ Лимона, растерянно остановиться в шаге от киллера. Что за бред?
Похоже, у парня глюки. Слишком много били по голове.
– Мы ф Карафем фразу ему не поверили!.. Подфтавляет, падла!..
Со стороны лестницы уже слышались шаги бегущих на помощь охранников. Артем, так и не решивший, что ему делать с братком, подвинувшимся от страха и побоев рассудком и почему-то принявшим его за не известного никому, кроме Берии, заказчика, поднял взгляд вверх и увидел закрепленную под потолком камеру видеонаблюдения. Значит, предусмотрительный лидер «карельцев» из своего кабинета наблюдал за всем, что здесь только что происходило. Что ж, так даже лучше, не придется ничего обьяснять. А Наиля по-настоящему жаль. Нормальный был мужик, хоть и бандюган…
Первым в комнату пыток влетел тяжело дышащий телохранитель авторитета с помповым «мосбергом» наперевес. За ним следом ворвался непонятно как успевший спуститься со второго этажа дома сам Мастер. Без оружия. Времени на разговоры бывший афганец не тратил. Просто схватил последнего уцелевшего наемника за грудки, не смотря на свое скромное телосложение без видимых усилий рывком поднял на ноги и, разжав пальцы, легко, как куренку, свернул набок шею. Оттолкнув труп, поднял лежащий на полу, возле затихшего в луже крови Наиля, дважды подряд давший осечку ТТ, убрал его в карман и долгим оценивающим взглядом посмотрел на Артема:
– Молодец, хорошо дерешься. Зайди ко мне прямо сейчас, вместе с Лимоном. – Обернулся к охранникам, приказал: – Убрать!.. – И, покинув клетку, скрылся в коридоре бункера. Где-то в его глубине тихо лязгнула замаскированная под электрощитовую железная дверь, за которой находилась узкая винтовая лестница.
Артем потер ладонью левой руки саднящие от соприкосновения с переносицей прыщавого киллера костяшки, в последний раз посмотрел на так глупо погибшего прямо у него на глазах бригадира и, плечом грубо оттолкнув одного из двух не уступающих ему габаритами вооруженных громил, вышел из узилища.
Вышел другим человеком. Не тем, что спустился в бункер пять минут назад.
Глава 5
Война компроматов
Капитан Лакин нашел начальника подразделения «R» питерского УФСБ в служебном тире. Самый молодой из всех известных Лакину подполковников Федеральной Службы Безопасности, Виорел Загревский упражнялся в стрельбе из табельного пистолета системы Макарова и в момент, когда Макс возник рядом, как раз с растерянным видом разглядывал снятый с подъехавшего щита лист мишени. Семь из десяти выпущенных руководителем отдела, специализирующегося на раскрытии преступлений в области высоких технологий, пуль угодили в «молоко». Три остальные выбили в общей сложности всего семь очков. Скомкав лист, Загревский бросил его в стоящую у огневого рубежа урну, убрал пистолет в кобуру и пробормотал, покосившись на пожаловавшего явно по его – ушу капитана:
