Георгий Ланской - Не умирай в одиночку
Я неприлично заржал, едва не опрокинув на себя кофе. Юля тоже улыбнулась, но улыбка была кривой и печальной. Глаза затуманились какой-то мыслью, видимо, не очень приятной, потому что Юля нахмурила лоб и отвернулась.
– Что-то не так? – забеспокоился я. Она покачала головой.
– Да так… взгрустнулось. Мой бывший сейчас у меня дома вещи забирает. Паршиво все получилось…
Как-то безжизненно прозвучала эта фраза, с хрустом стекла или тающей в бокале льдинки. Юля повернулась и уставилась на меня в упор, не мигая, своими невозможными глазищами, в глубине которых плясали красные драконы, щеголявшие друг перед другом огненной пастью и радужной чешуей. Я не нашелся, что сказать, она сама сказала все.
– Ты не думай… Я не от отчаяния к тебе пошла. И никакая ты не временная замена, не клин клином… Просто паршиво мне на душе сейчас. Но это не имеет к тебе никакого отношения…
Несмотря на беспомощность и неубедительность этой фразы, я как-то сразу ей поверил. Всякое бывает в жизни. Вон и у меня, спустя столько лет, шевельнулось что-то едкое на душе, когда я осознал, что в любовной горячке мы с Юлей оказались в той самой спальне, которая когда-то предназначалась Яне и мне. И хотя я уже не любил бывшую жену, все равно где-то под коркой подсознания, под кожей, сразу на оголенных нервах осталось ощущение, что мы пользовались чем-то чужим.
– Надо сменить тему, – предложила Юля. – Поговорить о чем-то нейтральном. Не обсуждать экс-мужей и бывших жен. Не говорить об убийствах. Давай?
– Давай, – сразу согласился я. – О чем будем разговаривать? О погоде?
– Погода… погода у нас… хорошая… – протянула Юля с намеком на улыбку.
– Как же, хорошая, – сварливо возразил я – всю охоту замело! Бр-р-р-р!!!
Юля рассмеялась.
– Хорошо, давай найдем другую тему. Обсуждать мою красоту и твою деловую хватку тоже не стоит, иначе я сяду на своего любимого конька, и беседа плавно перерастет в интервью. У тебя есть какое-нибудь хобби?
– Хобби? Есть. Фотография.
– Как интересно! – иронично протянула Юля и придвинулась ко мне поближе. Простынь сползла ровно настолько, чтобы не обнажить всех прелестей, но показать больше, чем следовало в рамках приличий. У меня мгновенно загудело в голове. Я притянул ее ближе и повалил на себя.
– Хочешь, я тебе что-то покажу? – вкрадчиво произнес я. Она усмехнулась одними губами.
– Ты считаешь, что еще недостаточно мне сегодня показал?
Я чмокнул ее в нос и начал выкарабкиваться из-под нее, дабы устроить небольшой сюрприз. Юля с интересом наблюдала за моими перемещениями.
– Ты куда? – осведомилась она.
– Я сейчас. Только никуда не уходи.
Она подняла брови вверх, но комментировать ситуацию не стала. А я помчался вниз, где стояла коробка с моими снимками, а также мой любимый фотоаппарат. Пожалуй, было бы очень уместно сфотографировать ее, закутанную в простынь, обнажившую часть спины, на которую ниспадали черные локоны.
Коробка стояла на прежнем месте, а вот фотоаппарата не было. Наверное, я его куда-то засунул. Поиски привели меня к старому буфету, который я не выбросил по недоразумению. Он остался еще от Яны, утверждавшей, что это – антиквариат, коему нет цены. После развода я специально проконсультировался со специалистами, которые, снисходительно потрепав меня по плечу, объяснили, что хотя этой рухляди больше сотни лет, никакой ценности он не имеет. Я долго хотел его выкинуть, да все руки не доходили.
Фотоаппарат лежал на столешнице. Я схватил его, бросил в коробку и уже хотел было отправиться наверх, как вдруг почувствовал, как по ногам пробежал холодный сквознячок. Недоумевая, я повернулся к входной двери.
Дверь была приоткрыта, чего в принципе не могло быть. Я спускался вниз, делал кофе, и тогда дверь была закрыта, иначе холл выстудился бы гораздо сильнее. Наверху вдруг послышался дробный перестук каблучков. Незваный гость, а, скорее всего гостья, бежала наверх, в спальню. К Юле…
Я не сразу понял, что происходит. Наверное, потому, что в комнате слышался другой голос, визгливый, отвратительный и до боли знакомый. Но поверить в то, что она могла каким-то образом оказаться у меня дома, я просто не мог. Уронив на пол коробку, я помчался на второй этаж.
Юлия стояла у самой стены, взъерошенная и напуганная, хотя отчаянно старалась не подавать виду. На ней были ее варварские черные джинсы и черный бюстгальтер, что в сочетании с растрепанной смоляной гривой создавало неплохой эротический эффект, навевающий на грешные мысли. Спиной ко мне стояла крашенная блондинка с большой грудью и полным отсутствием интеллекта – моя, точнее, наша старая знакомая Милана, откликающаяся в чате на имя Вивианы. Вечная соперница Гюрзы. Вечная неудачница. Вечное Ничто. Она повернулась ко мне в тот самый момент, когда я влетел в комнату.
– Ты…, – ошалело произнес я, – ты как тут оказалась? Как ты вообще вошла в дом?
Милана демонстративно повертела в воздухе ключами, в которых я немедленно опознал свою собственность. Запасной комплект висел на гвоздике в кухне, где мы с Миланой пили чай во время ее последнего визита. Артем тактично возился во дворе с шашлыками, пока я вежливо убеждал Милану-Вивиану покинуть мой дом. Удалось это сделать только через час, с огромным трудом, после слюнявого поцелуя в щеку. Особого удовольствия мне поцелуй не доставил, а если учесть, что Артем в процессе готовки умудрился сжечь шашлыки до угольков, вечер был испорчен. Видимо, именно тогда Милана прихватила комплект ключей.
– Разве ты не помнишь, дорогой? – ухмыльнулась Милана. – Ты сам мне дал ключи и просил приходить, когда мне захочется. Вот я и пришла, чтобы застать тебя с этой крашенной лахудрой…
– Почему же крашенной? – скривила губы Юля. – Это мой натуральный цвет.
Если в тот момент ей было не по себе, то держалась она весьма хладнокровно. Разве что подбородок поднялся чуть выше, чем стоило, да челюсти были стиснуты до зубового крошева.
– Не беспокойся, – успокаивающе просигнализировал я Юле. – Дама врет. Ключи она у меня сперла, а уж в гости то ее я и подавно не звал.
Юля не ответила, только глаза прищурила и уставилась на нежданную соперницу со странным выражением, не сулившем ничего хорошего ни мне, ни ей.
– Вот значит как ты заговорил, – истерически взвизгнула Милана. – И это после всего, что между нами было?
– Милана, – мягко произнес я, прикидывая, как бы половчее выставить дамочку за дверь, – между нами ничего не было, кроме двух чашек кофе и позднего ужина в ресторане. Так что я был бы тебе очень признателен…
– Милана? – удивленно подняла брови Юля.
– Ах, да, – спохватился я, – я же вас не представил. Вообще то вы знакомы. Это твоя постоянная собеседница Милана, которая в чате носит имя Вивианы.
– А это, я так полагаю, Гюрза, – прищурилась Милана, оглядывая Юлю с невероятным презрением. – Да, хороша красавица. Успел оценить ее в койке? На сколько тянет? Лучше меня?
Я не нашелся, что ответить. А Юля вдруг посмотрела на меня с невероятным презрением, словно в дерьме вываляла одним взмахом ресниц. Я понял, что она не поверит мне, что бы я ей ни сказал сейчас. И от этого я мгновенно рассвирепел.
– Ну, все, хватит с меня! – заорал я так, что люстра на потолке жалобно звякнула. – Немедленно положи ключи на стол и убирайся из моего дома! Прошу по-хорошему и один раз, потому что иначе…
Что будет иначе, я не успел договорить, потому что Милана вдруг одним движением выскользнула из песцового манто и, швырнув сумочку мне под ноги, залепила мне звонкую затрещину!
– Ах так! – заорала она. – Ты мне еще угрожать будешь? После того, как я застала тебя с ней?..
– Ну, просто Конан-Дойль какой-то, – презрительно фыркнула Юля. – Сейчас еще под ковром кровавое пятно найдется…
– Заткнись! – завизжала Милана и бросилась на Юлю. Я кинулся наперерез, но успел схватить ее только за кружевную кофту. Кофта предательски затрещала и осталась у меня в руках. Милана в мгновение ока оказалась перед нами в пошлом серебристом бюстгальтере с открытыми чашечками. Однако, это задержало ее буквально на секунду. Растопырив ногти, она приготовилась вонзить их в лицо Юле.
Я не успел даже зажмуриться. То, что произошло в дальнейшем, было выше моего понимания. Юля, с совершенно ошалелым от испуга лицом, вдруг произвела какое-то неуловимое движение руками, повернулась боком… А потом в воздухе мелькнули облаченные в красные сапоги ноги Миланы. Она непонятным образом взвилась в воздух и, перелетев приличное расстояние, врезалась в стеллаж с книгами.
На секунду в комнате воцарилась мертвая тишина. Только стекло сыпалось с разбитых полок и дверец. Потом Юлька пошевелилась и тоненьким голосом спросила:
– Она там живая?
Милана сама ответила на этот вопрос, глухо простонав и дрыгнув ногами. Надо сказать, что возлежала она в весьма пикантной позе: вниз головой, с задранной юбкой и торчащими, как у тряпичного Петрушки ногами, примостившихся на книжных полках. Я согнал с себя оцепенение и кинулся Милане на помощь. Она охала и стонала, когда я выковыривал ее из стеллажа. Помимо легких царапин и сорванной мною кофточки, у Миланы обнаружился еще один ущерб. Длинная юбка порвалась по шву до самого пояса. В разрезе торчала мясистая ножка в черных колготках и узкой полоской кружев под ними.
