Владимир Колычев - Неподкупные
– Говори!
– Есть один пацан, Кипяток его знает. Он телку свою провожал, он видел, как Шурин из квартиры Коваля выходил. Шурин вышел, и он вышел. Дом обошел, а там Коваль уже лежит…
– Что за пацан?
– Пыж кликуха. Пыжов фамилия.
– Точно?
– Я тебе не баба, чтобы ломаться. Если сказал, значит, точняк.
– Ну что, на кичу тебя оформлять будем?
– За что?
– На учет ты не встал, паспорта у тебя до сих пор нет… Пару месяцев посидишь, и мы тебя отпустим.
– А Шурина закроешь?
– Если Пыжов показания даст. И если от них не откажется…
– Не откажется. Я с этим решу… Только вы меня сейчас не закрывайте.
Ревякин многозначительно глянул на Богдана, и тот снял с вора наручники, отпустил его.
Махор глянул на него испепеляющим взглядом, но Богдан лишь усмехнулся. Может, и злится на него вор, ненавистью брызжет, но ведь при этом он понимает, что воздалось ему по заслугам. А потом эта тупиковая разновидность людей уважает только силу. Ее же и боится.
Глава 30
Рабочий день в самом разгаре – рынок шумит, но в ушах звенит от оглушающей тишины. Это реакция на шок. Миша Котов заявил, что больше не подчиняется ему. Как обухом по голове.
Но Шурин быстро взял себя в руки.
– Ты хоть понял, что сказал?
– Понял. Я теперь с Махором работаю, – зло смотрел на Шурина Кот.
Его можно было убить одним ударом. Костяшками пальцев разбить кадык, и все. Но Кот не один, с ним десяток бойцов. И они тоже озлобленно смотрят на Шурина. А у него под рукой всего четыре человека. Да, каждый из них стоит двух ковальковских. А сам Шурин может сделать троих-четверых… Но вдруг расчет окажется неверным? Или вдруг к ковальковским подоспеет подмога. Может, мохнатовские бойцы где-то рядом притаились и кипятковские… Если так, то лучше проиграть эту битву без потерь, чтобы затем оставить за собой победу в большом сражении. Есть у него люди, которые выведут Кота в расход. И Махора вслед за ним. Шурин умеет решать такие проблемы. И в этот раз у него все получится.
– Кто тебе такое сказал, что ты с ним работаешь? – стараясь держать себя в руках, спросил он.
– Махор сказал. А я согласился.
– Ты предал меня. Ты предал всех нас.
– Ты Коваля убил. Ты сам предатель, – с чувством полной в том убежденности сказал Кот.
– Я его не убивал. Ты что, не понимаешь, это Махор тебя разводит.
– А почему тогда Нина живет с тобой? Ее Махор к тебе подселил? – язвительно и жестко усмехнулся парень.
– Не мог же я оставить Нину одну…
– Тебе самому не смешно?
– Смешно. Смешно на тебя смотреть, пацан. Кто ты такой? Никто! Без меня ты полный ноль! И скоро ты это поймешь!
Кот скривил губы, но ничего не сказал. Хотя, судя по выражению глаз, собирался послать Шурина далеко-далеко. Но если разговор продолжится, он обязательно это сделает. И тогда Шурину придется ввязаться в драку. А вокруг люди… Да и подкрепление у Кота, возможно, есть…
Он отправился в «Каму», закрылся в кабинете ресторана, вызвал к себе Ясеня. К тому времени, как появился бригадир, Федор был уже порядком подшофе.
– Настал твой час, парень. Кот слетел с катушек, и его надо ставить в стойло. А стойло для него – это два метра под землей. Ты меня понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Ясень.
Этот парень занимался карате не больше года, техника у него не очень, зато удар – трехлетнего быка кулаком зашибет. Потому что до этого он тяжелой атлетикой занимался и культуризмом. Богатырская мощь у него в плечах, шея сильная, а голова маленькая – в основании черепа узкая, затем расширяется, сливаясь с могучей шеей. А зачем ему большая голова, если мозгов там не очень. На то, чтобы приказы босса выполнять, хватает. И пацанов своих он в узде крепко держит. Но своих планов у него нет – что скажет ему Шурин, то и сделает. И в том его ценность. Вон у Кота на лице признаки интеллекта, потому и поднял он бунт на корабле.
– Зарыть его не трудно. Нам сейчас главное – к похоронам его подготовить. Ты людей обещал.
– Есть люди. Они все сделают. Стволы только нужны.
– Без стволов надо, – покачал головой Шурин. – За жабры Кота взять – и в мешок. Там ему самое место. И бойцов его надо собрать, в лесу «стрелку» с ними забить. Там им и покажем Кота в мешке. Там у них на глазах его и пристрелим… Ты меня понимаешь?
– Хороший ход, – почесал репу Ясень. – Только можно сразу им «стрелку» забить. Кот с братвой подъедет, мы его там и сделаем…
– Нет, его пацаны слушаются, он для них голова. Нужно, чтобы они без головы на «стрелку» подъехали, понимаешь? Чтобы как стадо баранов…
– Теперь понял.
– Ты мне голову эту и привези.
Шурин представил, как Кот будет стоять перед ним на коленях, а он приставит ствол к его затылку и безжалостно нажмет на спуск… Показательная казнь предателя – вот что ему сейчас нужно. Чтобы бойцы кипятком писались от страха перед ним… Но вдруг среди них найдется стукач? Если он даст показания против него?..
– И палача организуй. Чтобы голову эту прострелил.
– Как скажешь, босс. Когда это все нужно?
– Вчера.
– Как вчера? – завис в раздумье Ясень.
– Еще вчера это нужно было сделать.
– А-а, теперь понятно!.. Ну, так что, я поехал?
– И смотри, без глупостей.
– Да какие могут быть глупости?
– Ну а вдруг поверишь, что это я Коваля убил… Это Махор все. Тонко сделал. И нас ослабил, и придурка Кота к рукам прибрал. Махор теперь наш самый главный враг…
– Похоже на то, – кивнул Ясень.
– Да не похоже, а так и есть. Кот под него встал, и теперь центральный рынок за ним. Считай, он на весь центр замахнулся…
– Гасить Махора надо… Хотя, говорят, он в законе.
– Говорят. И ты говори, что ты в законе!
– Как я могу такое говорить? За такое спросят!
– Вот и с Махора спросят. Видал я таких самозванцев!..
В расстроенных чувствах Шурин налил себе граммов сто коньяка, столько же плеснул и Ясеню. Выпил, но легче не стало.
– Короче, сначала с Котом решим. А потом с Махором. Ты, брат, все дела будешь делать. И Советский район твоим станет. Весь район! Как тебе такой вариант?
– Ну-у… Было бы неплохо!.. А вы как, Федор Васильевич?
– А я всем городом рулить буду. Закамский район, считай, наш, с Юбилейным тоже решим. Советский ты отобьешь. В каждом районе по бригаде, а я голова… Мы с тобой заживем, Ясень. В золоте купаться будем… Ну, давай за успех нашего великого дела!
Из ресторана Ясень уезжал хорошо под градусом. Заверил Шурина в своей преданности ему лично и уехал. И Федору надо было закругляться. Но пробка уже попала в нос, и остановиться он не смог.
Домой Шурин вернулся поздно. Пьяный, злой, а тут еще Нина попалась на глаза.
– Из-за тебя все! – разуваясь, раздраженно буркнул он.
Ей бы промолчать, но не хватило бабе ума.
– Что из-за меня?
– Братву на какую-то шлюху променял!
– Кто шлюха? – оторопело уставилась на него Нина.
– Ты шлюха!.. Думаешь, я не знаю? Из-за тебя все наперекосяк!
Наконец до нее дошло, что Шурин чертовски пьян, потому и выпрыгивают из него бесы. Она ушла в гостевую, заперлась там. Но именно это и не понравилось Шурину. Нина должна была знать правду о себе!
– Открой, сука!
Нина не открывала, тогда он пустил в ход ногу. От мощного удара дверь открылась, но вместе с тем острый кусок разбившегося стекла впился в голень. Вид крови еще больше взбесил Шурина.
Нина в ужасе забилась в угол, но он и не думал ее жалеть. Влепил ей пощечину, швырнул на кровать, раздвинул ноги.
– Не надо, я сама!
Она не хотела, чтобы ее насиловали, поэтому предлагала секс по взаимному согласию.
– Сама!.. Шлюха ты, потому и сама!..
Она не сопротивлялась. Он еще раз обозвал ее шлюхой и ушел в спальню. Там и рухнул на кровать… Надоела ему эта дрянь, пора с ней заканчивать. А то ведь еще расскажет ментам, как на самом деле погиб Дима Ковальков. Может, ее саму из окна выкинуть?.. Но, чтобы осуществить свой замысел, Шурину нужно было как минимум подняться. А тело уже отказалось ему повиноваться.
Проснулся он утром. В одежде. Голова тяжелая, трещит по швам. На часах – половина двенадцатого. Полдень уже, считай.
– Нина!
Она должна была его разбудить, но не сделала этого. Но ругать ее он не собирался. И убивать тоже. Сама мысль о том, чтобы избавиться от нее как от свидетеля, казалась ему кощунственной. Ведь он любил эту женщину…
Надо было просить у нее прощения за вчерашнее скотство. И он готов был встать перед ней на колени, чтобы заслужить милость.
Но Нины не было дома. Она ушла, причем с вещами. Тогда он позвонил домой ее родителям. Трубку взяла она.
– Прости, родная! Ты даже не представляешь, как я себя ненавижу!..
Она молчала, а он говорил, говорил. Он умолял ее о прощении, просил, чтобы она вернулась. И в конце концов услышал заветное «да».
Надо было ехать за ней, но дом ее родителей находится рядом – всего три остановки на троллейбусе. К тому же она могла заказать такси. С деньгами у нее без проблем… Тем более объяснение с ней утомило Шурина. И голова болела жутко. Он понял, что в таком состоянии просто не сможет забрать ее.
