Татьяна Полякова - Караоке для дамы с собачкой
— Я принес тебе халат, — сказал Лукьянов. — И полотенце.
— Спасибо, — буркнула я. '
Он не уходил, а я повернулась к нему спиной, испытывая неловкость, хотя с какой стати? Не один раз мы принимали душ вместе, и мне это нравилось. Я слышала, как он раздевается, и внутренне напряглась, но все равно, когда его руки оказались на моих бедрах, вздрогнула. Кабинка была маленькой, и вдвоем здесь стало тесно. Он стоял, прижавшись ко мне, держал за руки, стискивая их все сильнее и сильнее.
— Ты меня любишь? — шепнул он мне в ухо. Можно было сделать вид, что из-за шума воды я не расслышала, только это глупо.
— Ты знаешь, — ответила я.
— Нет, не знаю. Скажи. Скажи, — повторил он, целуя мою шею. Я повернулась и ткнулась носом в его грудь. Вода текла по моему лицу, смешиваясь со слезами. Тут, главное, не шмыгать носом и дышать ровнее, чтобы он ничего не почувствовал. — Чего ты? — улыбнулся он, приподняв мой подбородок. — Я еще жив. Я выкручусь, вот увидишь.
— Саша, — сказала я. — Сашенька… — обхватила его шею руками и заревела, не таясь.
— Мой маленький отважный котенок, — сказал он, целуя меня. — Давай выбираться отсюда. Я пожарил курицу, второпях, конечно, но надеюсь, получилось неплохо. Там есть замороженная картошка, разогреть ее в микроволновке дело двух минут, еще салат из помидоров и перца. Я бухнул туда банку фасоли, хуже не будет, как считаешь? — Он осторожно вытирал меня полотенцем, поцеловал шрам на плече. — Еще заметно, — сказал он с удовлетворением, точно гордился делом своих рук. Подал мне халат, сам завернулся в полотенце. — Идем, — позвал он с улыбкой.
Пока я была в сауне, он успел растопить камин, здесь у открытого огня было даже жарко. Я устроилась на диване радом с низким столиком, на котором он расставил тарелки с приготовленным ужином, сам он устроился на полу. Открыл бутылку вина, и мы молча выпили и поели. Я смотрела на огонь, боясь перевести взгляд на Лукьянова. Он отодвинул стол, привалился спиной к дивану и тоже смотрел на огонь.
— По большому счету, этим придуркам надо сказать спасибо, — заметил он с улыбкой. — Когда еще мы смогли бы посидеть вот так.
— Ты правда был женат? — спросила я, хотя какое мне до этого дело?
— Нет, конечно. Жаль, с нами нет Сашки. Семья была бы в сборе, — засмеялся он, погладил мои колени, пряча взгляд. — Я надеялся, что ты меня ненавидишь, — вдруг сказал он серьезно. — То есть, конечно, надеялся, что все еще любишь. Говорил тебе гадости, злился. Верил, что и дальше так смогу. Тебе было бы легче. Но не смог. Почему бы немного не пожить в свое удовольствие? Как видишь, я опять думаю о себе. А надо бы о тебе подумать.
— Замолчи, — попросила я, взяла в руки медальон, похожий на солдатский, что висел на его шее. Медальон меня интересовал мало, просто я боялась поднять глаза.
— Он открывается, — заметил Лукьянов. — Вот здесь есть кнопка. Открой.
— Зачем?
— Увидишь. — Щелчок, и крышка приподнялась, я увидела свою фотографию. — Я сентиментален, — опять засмеялся Лукьянов. — Вот так Светка узнала о твоем существовании. Я люблю тебя, и ничего с этим не поделаешь.
— Саша… — прошептала я.
— Тише, тише… все нормально. Прости меня. Я не должен был допустить этого, переоценил свои возможности. Бывает. Ты, главное, меня не жалей. У меня скверная работа, на пенсию у нас не выходят. Так что спокойно выполняй задание.
— Компромат у тебя?
— Конечно.
— Никакого задания Дед мне не давал. Может, он на что-то надеется, но напрасно.
— Эй, — посуровел Лукьянов, — насчет твоего обещания я пошутил. Забудь об этом. Просто делай свое дело.
— А ты бы смог? — спросила я. Он нахмурился.
— Не знаю. Не думай обо мне лучше, чем я есть на самом деле. Хочешь, скажу, что я подумал, когда охотился на киллера, а ты прикрывала Тагаева своей спиной? Шлепнуть вас обоих, смыться и начать жизнь с чистого листа.
— Хорошая идея, — кивнула я. — Может, это выход для всех нас.
— Не болтай чепухи. Просто, оказалось, я страшно ревнив. Видеть его рядом с тобой было… Жаль, что он ушел раньше, чем я появился у Филиппова. Шлепнул бы его с удовольствием.
— Замолчи, — попросила я, — не о том ты говоришь.
— А что сказать? Что я люблю тебя? Люблю. И что? Впутал тебя во все это дерьмо. Радуюсь, что ты рядом. Устроил себе маленький рай перед близкой кончиной, вместо того чтобы просто исчезнуть, не мучая тебя.
— Ничего не имею против рая напоследок, — улыбнулась я. — Кончай болтать чепуху, лучше поцелуй меня. — Я обняла его и притянула к себе.
Утром я проснулась поздно. Ставни в доме были закрыты, и я не сразу сообразила, который час. Лукьянова рядом не было. Я вдруг перепугалась, вскочила, распахнула дверь и увидела его в кухне, он стоял перед плитой и что-то помешивал в сковородке, напевая какой-то мотивчик.
— Привет, — улыбнулся он, поворачиваясь ко мне. — А чего глаза испуганные?
Я подошла и уткнулась в его плечо.
— Саша, — сказала я тихо, — не бросай меня, ладно?
— Учитывая, что это ненадолго… — скроил он забавную физиономию, — так и быть, не брошу. Кофе будешь? Бери чашку и садись за стол.
Я выпила кофе, разглядывая столешницу.
— Давай прикинем… — начала я неуверенно, но он перебил:
— Эй, а как же наш маленький рай?
— Лукьянов, — разозлилась я, — не собираешься же ты сидеть здесь и ждать, когда тебя в самом деле пристрелят.
— Можно, конечно, подергаться, — насмешливо изрек он. — Одно теперь ясно: не видать мне рая, как своих ушей, ты ведь очень деятельная особа.
— Давай подумаем, как тебе смыться, — предложила я.
— Давай подумаем, куда, — в тон мне предложил он.
— Черт… да куда угодно.
— Нужны деньги и документы.
— Ни за что не поверю, что ты об этом не позаботился, — съязвила я.
— Скажем так: я работаю над этим. Такой ответ тебя устроит?
— А если попробовать поторговаться с Дедом?
— А что решает твой Дед? Если ты нацелилась на компромат, то он в надежном месте. Не здесь.
— Перестань, — попросила я.
— Да-да, я помню. Ты на моей стороне. Иди ко мне.
— Саша…
— Иди ко мне, дурочка, и выброси из головы все свои мысли. Будешь портить мне жизнь, пошлю к черту.
Я перебралась к нему на колени, и, не успев толком позавтракать, мы очень скоро оказались в постели. Однако поверить в то, что Лукьянов сдастся без боя, я не могла. Это на него непохоже. Пусть он мне не верит и держит свои планы в секрете, у меня есть свои. Но чтобы реализовать их, требовалось кое-что уточнить. И я принялась приставать к Лукьянову с вопросами, пользуясь тем, что он благодушествовал, развалясь по соседству.
— Саша, — спросила я, — кому принадлежала идея убрать Никитина?
— Что ты за человек такой? — посетовал он. — Помнится, приставала ко мне с любовью: «Саша, скажи, что меня любишь», — передразнил он, кстати, получилось похоже. — Теперь я готов болтать о своей любви сколько угодно. И что? Ты пристаешь ко мне с убийствами.
— Считай, что это женское любопытство.
— Если женское любопытство, тогда валяй, — милостиво разрешил он.
— Я же вопрос задала, — надула я губы, он приподнялся и поцеловал меня.
— Кто сие придумал, не знаю. Мне не докладывают. Филиппов вызвал меня и дал задание. Я приехал, познакомился с этой бабой… Чего смотришь? Не нравится, как я сказал? А если скажу, что влюбился без памяти, понравится?
— Ты с ней познакомился, — напомнила я.
— Угу. Потом она увидела твою фотографию. Начала приставать с расспросами. Она могла тебя знать, ты ж здесь знаменитость, поэтому я придумал историю о любви с большой буквы, твоей, не моей. Любила ты меня, и я тебя вроде тоже, но подлость характера восторжествовала, и я сделал глупость. Короче, лишился счастья. Плел я все это, не подумав, что бабам такие истории, как завязавшему бутылка. Она кинулась узнавать, кто ты и что. Слушай, зачем я это рассказываю, ты и так все знаешь.
— Не все. Ты действительно рассказал ей о готовящемся убийстве Никитина?
— По-твоему, я спятил? Мне нужен был компромат, я пел ей песни о том, как славно мы заживем на денежки, что получим, если свистнем у Никитина эти бумаги. Она поверила и принялась обрабатывать дядю. Он оказался безнадежным дураком, сам ей эти бумажки принес, просил спрятать. Мол, в такое время держать их у себя неразумно, а у бабы, конечно, в самый раз.
— Ты забрал их у Светланы и передал Филиппову? — спросила я.
— Я узнал, где они находятся. Теперь можно было спокойно разделаться с Никитиным и сматываться, но Филиппов заявил, что произойти печальное событие должно двадцать шестого. И вдруг Светку убивают. Представляешь, как мне это понравилось?
— Представляю. В результате Филиппов компромат не получил?
— Я кое-чем поделился. Несущественное отошло к нему, а что получше… оставил себе на память, — усмехнулся Лукьянов. — Дальше ты знаешь.
— Убив Никитина, ты сразу отправился к Филиппову или для начала побеседовал с его шофером?
