Василий Веденеев - Игра без правил
Лука был дома. Впустив Котенева в прихожую, он закрыл за ним дверь и, предваряя его упреки, выставил перед собой поросшие жесткими черными волосками руки:
— Знаю! Все знаю! Не надо рассказывать леденящие душу истории. Уже приняты меры.
— Какие? — угрожающе надвинувшись на него, хриплым шепотом спросил Котенев. — Где ваша пресловутая охрана? Где?
— Успокойтесь, — потянул его к креслу Александриди. — Сядьте и выслушайте. Охрана была на месте, но налетчики сумели ее обмануть.
— Как? — доставая подрагивавшими от нервного возбуждения пальцами сигарету, криво усмехнулся Михаил Павлович.
— Они вызвали скорую, — отойдя к окну, монотонным голосом начал рассказывать грек. — Наши люди решили, что это замаскированные налетчики, и поехали за санитарной машиной, а когда вернулись, все было кончено. В следующий раз они от нас не уйдут.
— Успокоили, — горько засмеялся Котенев. — А Лушина пристукнули прямо в собственной квартире. Какого еще следующего раза надо, а? Грош цена вашей охране, и вообще, надо пересмотреть наше соглашение. Слишком много вы просите и слишком мало даете взамен.
— Лушин жив и даже не ранен, — сообщил Лука. — Это мне известно совершенно точно. Убит его родственник и тяжело ранена жена. Сейчас она в больнице. Будем надеяться, все обойдется.
— Маша? — поднял на него глаза Михаил Павлович. — Скажите, там стреляли или…
— Стреляли, — не стал скрывать Александриди. — Сейчас уже организовано круглосуточное дежурство около вашего дома и дома Хомчика. Не беспокойтесь, — открывая бар и доставая из него высокую темную бутылку, усмехнулся грек, — произошедшее не повторится, а наши люди тоже хорошо вооружены. В каждом адресе находятся по восемь человек с двумя машинами. Между ними есть связь. Поверьте, случившееся просто нелепая ошибка. Выпейте рюмочку, поможет снять нервное напряжение. Много не предлагаю, но тридцать граммов можно.
Он открыл бутылку и налил в маленькие рюмочки пахучей темной жидкости.
— Что это? — недоверчиво понюхав, спросил Котенев.
— Пейте, не бойтесь. Редкая вещь, восточный бальзам.
Михаил Павлович выпил и полуприкрыл глаза — Сашка-бегемот жив! Это хорошо, он не будет болтать лишнего, а вот то, что теперь в дело вмешалась милиция, просто погано. Можно ли верить хитроумному греку, не обманут ли еще раз? И вообще, что теперь делать? Голова кругом пойдет от всех событий.
— Мы не менее вас обеспокоены, — дипломатично продолжил Лука. — Сергей Владимирович тоже в курсе. Он выразил сожаление.
— Да?! — взорвался Котенев, заставив Александриди испуганно отшатнуться. — Сожаление? К нему не приходят вечерком с обыском всякие уголовники. Сожалеет он, видите ли! А обо мне вы подумали? Начнут рыть и доберутся до меня, а потом и до вас с драгоценным Сергеем Владимировичем. Куда тогда прятаться, в его золотую задницу? Или прикажете перейти на нелегальное положение? У меня нет желания становиться изгоем.
После вспышки наступила противная слабость и тело словно налилось свинцом. Тупо заболело в затылке, схватило спазмами желудок, и к горлу подкатила тошнота — уж не отраву ли подсунул ему хитроумный грек, с него станется. Примяв в пепельнице сигарету, Котенев нахохлился и зло буркнул:
— Чего молчите? Нечего сказать?
— А чего говорить, если тебя не хотят слышать? — примирительно улыбнулся Александриди. — Но я все же попробую вам объяснить. На милицию тоже есть уздечки, сдерживающие ретивость, а вас мы в обиду не дадим. Ни вас, ни Лушина, ни Хомчика, а до остальных им пока не добраться. Примем меры, чтобы и не добрались. Ни разбойники, ни милиция. Посоветуемся, может быть, вам стоит взять отпуск и пока уехать? Есть множество мест, где удастся достойно отдохнуть, а получение отпуска наша забота.
— Спасибо, — издевательски поклонился Михаил Павлович. — Мавр сделал свое дело?
— Зачем вы так? — мягко укорил Лука. — Не стоит портить отношения. Я понимаю, вы сейчас возбуждены, расстроены, но пройдет время, и все станет на свои места. Развитие событий в нашей сфере деятельности вступило в новую фазу, где случаются разные вещи. Не исключено, что иной финансовый клан таким образом пытается оказать на вас давление. Поэтому надо держаться друг за друга. Все расходы мы берем на себя, надеясь, что они окупятся.
— Еще бы, — фыркнул Котенев.
— Поезжайте домой, — убирая бутылку, посоветовал Александриди. — Примите душ, успокойтесь, выпейте снотворного. Если вдруг вам позвонят милиционеры или приедут, не забудьте записать беседу. Потом мы ее прослушаем и посоветуемся. И главное, не бойтесь. Разбойнички к вам больше не заявятся. Меня беспокоит одно: если это залетные бандюги, то как они смогли вас вычислить? — И он пытливо поглядел в лицо Михаила Павловича.
«Сказать? — подумал тот. — Все же просто как божий день! Сидит в колонии братец моей супруги и треплет языком, отдыхая на нарах. У Луки наверняка есть связи и в уголовном мире, выяснят все в колонии, придушат ночью дурака Витальку и найдут того обормота, с которым я встречался в Сокольниках. Но как сейчас об этом говорить? Наживешь лишние неприятности. Спросят, где я был раньше, когда только произошла встреча, почему не сказал, не предупредил? Господи, вот западня-то…»
— Не знаю, — отводя в сторону взгляд, промямлил Котенев. — Я, пожалуй, последую вашему совету, поеду отдыхать.
Александриди проводил его до дверей, пожал на прощание руку, ласково погладил по плечу, уверял, что все образуется…
Закрыв за гостем дверь, Лука вернулся в комнату и присел к телефону. Набрав номер Полозова, он поздоровался и сообщил о визите.
— Я уже слышал, — лениво зевнув, откликнулся Виктор Иванович. — Главное, не упустите нашего друга Мишу. Даже если дела будут оборачиваться не самым лучшим образом, хотелось бы стать его полноправными наследниками. Понимаете?
— Вполне, — заверил грек.
— На крайний случай, пусть едет на дачу. Организуете?
— Конечно, конечно, — согласился Александриди.
— Вот и чудненько. Держите все под контролем, а я тут еще посоветуюсь кое с кем, и тогда уже будем решать окончательно…
Выйдя от грека, Михаил Павлович уселся в машину и долго курил, глядя в одну точку и размышляя о превратностях судьбы. Такое ощущение, что ты в огненном кольце и не знаешь, в какую сторону податься, чтобы не подпалить шерсть.
Докурив, он выехал на оживленную магистраль и направился к своему дому. Однако возникшая в голове идея не давала покоя, и он остановил машину около телефонной будки. Опустив монету, набрал номер Хомчика.
— Привет. Слышал, что случилось у Саши?
— А что? — Хомчик, видимо, ужинал и говорил с набитым ртом.
— Гости были, Маша в больницу попала, — эзоповым языком объяснил Котенев. — Сегодня все случилось. Я только вышел от наших знакомых, они уверяют, что подобное не повторится. Алло, Рафаил, ты чего молчишь?
— Какие тут могут быть слова? — после паузы тусклым голосом ответил Хомчик.
— Я подумал, — прикрыв микрофон ладонью, словно его могли подслушать, тихо сказал Михаил Павлович, — и решил, что лучше всего тебе реализовать свой замысел. Не волнуйся, друг друга не потеряем. Ты понял? Уезжай!
— Все так серьезно? — Хомчик совсем сник.
— Как быстро ты можешь подняться? — вопросом на вопрос ответил Котенев.
— Дня два-три надо.
— Не тяни. Я специально звоню из автомата, чтобы из дома не базарить. Куда отправишься, сообщишь только мне. Лушину не звони и не заезжай.
— А он? — помедлив, решил спросить Хомчик. — Живой?
— Кроме испуга, ничего существенного. Родственник у него там был, вот тот и… На квартире милиции полно, я проезжал мимо, видел. Нечего тебе там светиться. Все.
Выйдя из будки, Михаил Павлович повертел головой, настороженно оглядывая улицу, и, не обнаружив ничего подозрительного, вернулся к машине.
Хомчик теперь смоется, как ошпаренный улетит, это точно. Хотя, если вдуматься, нет худа без добра — Рафаил хитер и осторожен, найдет приличное место, а старые связи сразу рвать не будет. Отчего бы не поехать за ним следом, туда, где он начнет снова разворачиваться? Деньги есть, свой человек в лице Хомчика будет, зато не будет разбойничков и Курова с его компанией, а с местными как-нибудь придется поладить с самого начала. И Татьяну взять с собой, уже в качестве жены, чтобы не ходило среди людей никаких ненужных разговоров. Мысль?
Ровно гудел хорошо отлаженный мотор автомобиля, ложилась под колеса бесконечная лента московских магистралей, и Михаилу Павловичу начало казаться, что все не так страшно: основное — выбрать правильный путь и не сворачивать с него наперекор обстоятельствам. Надо будет потихоньку предупредить Татьяну, чтобы не спеша сворачивала здесь свои дела-делишки и готовилась к переезду. А Лиде он пока говорить ничего не будет — ни про случившееся с Лушиным, ни про Хомчика и тем более про свои мысли об отъезде. Надо быть глупцом, чтобы доверять все женщине, даже если она твоя жена.
