Ольга Левицкая - День гнева
– Эй, Олежек! Тебя до изолятора довести? – Лиля явно издевалась. – Сам не дойдешь?
Шевчук со злостью смотрел на нее. – Вот гадина! Волчица херова. – думал он. – Если б не твой Акела, я б тебе показал. Падла!
– Что молчишь-то, маленький? Язычок проглотил?
– Чего тебе надо? Шли себе, ну и идите. – Не удержавшись, Олег добавил роковую фразу. – ВАС ТАМ ДАВНО В СТОРОЖКЕ ЖДУТ!
Ребята замерли. Они смотрели на Шевчука, словно не веря своим ушам. Сказать такое волчицам...
– Что ты сказал?! Повторить сможешь? – Разъяренная Лиля готова была испепелить хама.
– Ага. У Черныша научилась?
– Не твое собачье дело! Ты прикрой пасть, говнюк! А то как бы не пожалеть.
Комарова впилась глазами в парня. Олег уже понял, что зашел слишком далеко. Еще одно слово и... Он угрюмо опустил глаза и промолчал. Та кивнула.
– Вот так-то лучше. И запомни, придурок: еще раз вякнешь только...
Победно окинув взглядом струхнувших ребят, подруги повернулись и пошли прочь. Пацаны в молчании провожали их глазами. Вдруг Олег не выдержал. – Ах ты! – он схватил лежащий рядом снежок и запустил вслед. Пущенный почти наобум снаряд просвистел в воздухе и совершенно неожиданно впечатался прямо в затылок Маковской.
– Бац!
Та взвизгнула от неожиданности и пригнулась. Резко обернувшись, девушки уставились на Шевчука. Тот стоял будто громом пораженный, не понимая, как все это произошло.
– Ну все, гаденыш! Ну все! – Из глаз Маковской потекли слезы ярости. – Теперь все! До утра не доживешь. Можешь завещание писать!
– Пойдем, Янка. Они все об этом пожалеют. Сильно пожалеют.
В последний раз окинув ребят ненавидящими взглядами, подруги стали удаляться.
На площадке воцарилось молчание. Перепуганные пацаны с немым укором глядели на Олега. Ну зачем ты так? Сам виновник инциндента стоял будто парализованный. Он даже не пытался хорохориться. Прекрасно понимая, на какие суровые проблемы он нарвался по своей глупости, Олег проклинал себя, свою невоздержанность и вообще тот день, когда он родился на свет. Ему было очень, очень страшно...
Глава 20
– Ну что, пошли. Поговорить надо.
Черныш, жестко усмехаясь, показывал рукой на лес. Пятеро пацанов беспомощно смотрели на него, не решаясь последовать приглашению.
– Ну?
Ребята переводили взгляд с него на стоящих в отдалении волков. Ничего хорошего от такой прогулки ожидать не приходилось. Отказаться – будет еще хуже. Тогда все произойдет ночью, прямо в палате. Шевчук обреченно произнес:
– Давайте я один пойду. Они ведь не при чем. Это я виноват.
– Не твое собачье дело решать, кто виноват. Понял, раб? – Черныш презрительно сверлил его глазами. – Здесь мы все решаем. Последний раз говорю – пошли. Ну?
Олег смотрел на побледневших друзей и чуть не ревел от сознания вины перед ними. Когда Комарова сказала, что об этом пожалеют ВСЕ, он очень надеялся, что она просто пуганула от злости. Оказалось, что нет...
* * *
Весь этот день ребята провели в тревожном ожидании. Во время обеда они не сводили глаз с волчиц. Расскажут или не расскажут? Те спокойно кушали, болтали и смеялись, словно ничего и не случилось. Хозяева сидели в своем углу и, как всегда, невозмутимо поглощали порцию за порцией. Уже давно перед ними просто ставили одну большую кастрюлю со вторым блюдом, и они сами накладывали из нее столько, сколько влезало. Причем ходили упорные слухи, что мяса в этой кастрюле была чуть ли не тройная норма.
Тихий час тоже прошел спокойно. Не сомкнувшие глаз ребята прислушивались к каждому шороху из коридора. Но кроме скрипа крадущейся по этажу Вер-Фы оттуда не доносилось ничего.
Это случилось на «домашке». Все то время, пока готовились уроки, измученные тревожным прессом пацаны переглядывались друг с другом. Все понимали – скоро свободный час. И вот тогда волки уж точно встретятся со своими дамами. Они всегда собирались поболтать, прежде чем завалиться в комнату отдыха. Шевчук сидел весь понурый, ожидая неизбежной развязки. Малыш с жалостью смотрел на своего друга. Он хорошо знал нравы «зверей» и не сомневался, что Олега запросто могут изувечить. Что же делать? Ведь еще не поздно. Пока не поздно! Он поднялся из-за парты и подошел к нему.
– Олежа, что делать думаешь?
Тот посмотрел каким-то безнадежным взглядом.
– Не знаю, Леха. Пусть убивают. Устал я бояться.
– Ты что, заканчивай! Чего ерунду-то гонишь?
Шевчук невесело усмехнулся.
– Шер-Хан помнишь за что тех грохнул? Место не уступили. Думаешь, эти добрее?
– Слушай, а может извиниться перед волчицами?
– Да я уж думал. Не примут они. Ты их рожи видел?
– Да ладно тебе! Ты у Янки в звене. Вот и покайся на проверке. А я к Лильке подкачусь. Может, упросим. Попытка – не пытка.
– Да уж... – Олег вздохнул. – Без толку все это. Ну давай рискнем...
Малыш обошел ряд и остановился у «председательской» парты.
– Лиля, можно с тобой поговорить?
Она медленно подняла глаза от учебника.
– Это ты о чем?
– Ну ты знаешь. Давай поговорим, а?
Комарова пожала плечами.
– Да пожалста. – Повернувшись к соседу, она слегка толкнула того в бок. – Иди погуляй немного.
Филин молча встал и пошел в коридор. Малыш снова обошел ряд и сел на его место. Он сильно нервничал. Девушка безучастно смотрела в сторону.
– Лиля, ты извини пожалуйста. Так вышло фигово. Прости пожалуйста.
– Кого простить? Тебя что ли?
– Ну вообще... Олег очень извиняется тоже.
– Что-то не вижу.
Малыш замялся.
– Он просто к тебе подойти боится. Он сейчас перед Яной извиняется. Он не нарочно в нее попал.
– Интересно, – хмыкнула Комарова. – Не нарочно – это как? В меня значит целился?
Малыш чуть не прикусил язык.
– Ни в кого он не целился! Просто кинул... Лиля, они же его разорвут! Неужели тебе не жалко? Ведь столько лет вместе учимся. Ну прости пожалуйста! Ну я прошу тебя!
Комарова вздохнула.
– Хороший ты парень, Алешка. Глупый, но хороший. Ладно, в общем так. Снежком не мне залепили. Если этот сумеет Янку уломать, то пусть идет ко мне и падает в ножки. Может быть, я тоже соглашусь. Если она скажет «нет» – значит «нет». Все понял? А теперь проваливай, мне учить надо.
Повеселевший Малыш вернулся к себе и стал с нетерпеньем ждать друга. Он даже обернулся назад и бросил быстрый взгляд на «камчатку». Уже давно все списавшие волки вовсю развлекались, ожидая момента, когда классная разрешит уйти. – Не, пока еще не знают, – подумал он.
Открылась дверь, вошел Шевчук. С каким-то задумчивым видом он прошествовал на свое место. Четыре пары глаз с разных концов класса неотрывно следили за ним. Не выдержав, Малыш подбежал к нему и зашептал на ухо.
– Олежек, Лилька согласна! Сказала – как Янка решит. Ну как у тебя-то?
Шевчук улыбнулся и несколько раз крепко потер лицо руками.
– Спасибо тебе, Лешка. Не ожидал от нее. Только без толку все. Янка со мной даже разговаривать не стала. – «Не понимаю, о чем ты?». Я и так, и эдак – ни в какую. Даже задание спрашивать не стала. – «Вот тебе плюс и катись, видеть тебя не хочу!». Такие дела, друг. Ладно, Леш, не грузись. Что будет – то будет...
Воспитательница постучала указкой по столу.
– Все, можете идти отдыхать. Только не шумите пожалуйста.
Ученики вскочили со своих мест и торопливо ломанулись на выход. Позади всех вразвалочку двинулись волки. Белый на ходу травил какой-то скабрезный анекдот, остальные слушали и весело похохатывали...
Глава 21
Они быстро шли гуськом по лесной тропинке. Сзади скрипел снег под ногами «конвоя». Четверо волков, изредка обмениваясь словами, следовали за «приговоренными» по пятам.
– Направо, к складу!
Сбоку от здания дровяного склада был приделан большой навес. Вот эта-то укрытая от снега площадка и являлась в последнее время лобным местом. Хозяева, а затем и их помощники регулярно приводили сюда провинившихся, чиня суд и расправу. Очень часто после здешних разборок ребята прямиком отправлялись в изолятор – залечивать побои. Врачам врали все, что приходило в голову. Говорить правду было запрещено под страхом смерти.
– Ну что, мордой вниз, рабы. Быстро!
Акела лениво махнул рукой. Он не сомневался в полной покорности жертв. Еще никто не осмелился оказать хоть какое-то сопротивление. Настолько велик был страх перед хозяевами школы.
Четверо пацанов стали послушно ложиться. Из глаз Колесова и Грузилы потекли слезы. Они умоляюще смотрели на волков, но те только ухмылялись. Малыш и Романэс, зная о тяге палачей к добиванию ногами, молча прикрыли головы.
– Не трожьте их! Они ни при чем! – Шевчук, весь вспыхнув от гнева, сделал шаг вперед. – Не смейте их бить!
Волки улыбаясь смотрели на смельчака. Похоже, что эта выходка отчаяния их забавляла.
– И что ты предлагаешь? – Акеле и в самом деле стало интересно.
– Драться давай!
– Со мной что ли?
