Йен Броган - Конфиденциальный источник
Достала из кармана смятую бумажку, найденную на полу у Леонарда: «Хэлли, прослушай все внимательно и прости меня. Если это не пригвоздит…»
Кто бы ни нашел кассету, он наверняка прочел записку и знает, что Леонард собирался передать пленку мне. Он захочет узнать, что мне известно. Сколько Леонард успел рассказать.
Я бы просидела в машине дольше, но температура упала градусов на десять, и до меня дошло, что забраться ко мне в салон намного проще, чем в квартиру. Я сделала пару шагов по асфальту к двери. Вход освещала лампочка.
Вдруг мозг переключился в режим видеовоспроизведения и нарисовал силуэт мужчины в коридоре. Громила в куртке выжидающе прижимался к стене. Я представила, как огромная рука хватает меня за шею, металлическое дуло касается темечка. Я затрясла головой, пытаясь избавиться от галлюцинаций. Сзади послышался резкий хруст. Резко повернувшись, я увидела в темноте, как с дерева свисает ветка, подобно сломанной руке.
Из-за поворота появился мужчина. Он бежал мимо кафе «Старбакс» на Элмгроув. На нем была знакомая куртка с капюшоном.
— Мэтт! — выкрикнула я на всю улицу.
Он остановился, оглянулся через плечо в сторону «Старбакса». Я крикнула снова, и Мэтт повернулся ко мне.
Не успев сообразить, что делаю, я перебежала через дорогу, прямо к нему на тротуар. Мэтт тяжело дышал после пробежки, стирал пот со лба тыльной стороной ладони и взирал на меня с любопытством.
— Что случилось?
Я стояла, дрожа от холода и страха. Взглянула на сломанную ветку, не зная, как объяснить.
— Ты в порядке? — спросил Мэтт и подошел ближе.
— Слышал о Леонарде Марианни?
— Несчастный случай на велосипеде?
Я внимательно наблюдала реакцию Мэтта, надеясь, что он поймет все сам, но этого не произошло.
— Да.
— Он был тебе другом? — Вопрос прозвучал искренне, но несколько озадаченно.
— Что-то вроде того, — сказала я. Мэтту не все можно говорить, придется немного приврать. — Мы должны были встретиться сегодня. Я собиралась написать продолжение к статье о митинге, которая вышла вчера. Однако я застряла в пробке, образовавшейся из-за того самого несчастного случая. Пришлось опознать его для полиции. — У меня оборвался голос.
— Хочешь пойти куда-нибудь выпить? — сочувственно предложил Мэтт.
Я кивнула.
— Мне надо переодеться. Давай я зайду за тобой чуть позже.
— Нет!
Он посмотрел на мой дом, быстро оглядел улицу.
— Почему нет?
Я не ответила.
— Тебя преследуют?
Я покачала головой.
— Услышала резкий звук: наверно, ветка сломалась от ветра. Вижу кругом привидения… после трудного дня.
В голове снова возник смятый велосипед, и я закрыла глаза.
— Хорошо, хорошо. — У Мэтта был чудодейственный голос, теплый, как одеяло. — Поднимемся ко мне, подождешь, пока я переоденусь. Или, может, у меня в холодильнике есть пиво.
В его квартире пахло пиццей. Было грязнее, чем в прошлый раз, будто он слишком часто ел за телевизором на вельветовом диване. Стопка папок на столе заметно выросла, теперь там появился еще и ноутбук с принтером, пара проводов уходили к розетке на стене.
Мэтт отвел меня к дивану в зале и убрал с кофейного столика коробку из-под пиццы. Затем принес две бутылки пива и бумажный стаканчик с какой-то коричневой жидкостью. Поставил передо мной и то и другое.
— Чашек у меня нет, но это бренди, подогретый в микроволновке. На твоем месте я бы начал с него.
Он мог бы посмеяться над моей утренней смелостью, однако не стал этого делать. Вместо этого подтащил раскладное кресло к дивану, сел напротив, наклонился вперед, подперев голову руками, и внимательно посмотрел на меня. И тут я поняла, что прежний сарказм был показным.
Бумажный стаканчик был вымыт, и все же я почувствовала аромат кофе, глотая крепкий алкоголь. Обжигающее тепло успокаивало.
— Ладно. Так что именно так тебя напугало? — наконец спросил Мэтт.
Надо было придумать, что говорить, при этом не выкладывая всей правды. Я отхлебнула еще бренди и рассказала ему о серебристом седане, о том, как Леонард позвонил мне в офис и выразил опасение, будто за ним следят.
— Почему его преследовали?
На лице Мэтта не было маски, глаза смотрели прямо. Если он и ищет ту же самую пленку, то понятия не имеет, что она попала в руки Леонарда. Я не стала проводить параллель.
— Он не сказал, — солгала я.
Вдруг Мэтт изменился в лице, наклонился вперед так, что наши колени соприкоснулись, схватил меня за плечи и пристально посмотрел мне в глаза:
— Что ты от меня скрываешь?
— Ничего. Я ничего не знаю.
— Но ты догадываешься. О чем?
Я отвела взгляд.
— Ты ведь думаешь, его убили, так?
— Я… я не уверена.
Мэтт отпустил меня и прислонился к спинке кресла для полномасштабного вида.
— Ты отправилась к нему в квартиру, чтобы взять интервью, продолжение к вчерашнему митингу? А как же история с фальшивыми билетами? Как же все твои домыслы о смерти Мазурски? Ты обо всем этом забыла?
Проигнорировав его сердитый тон, я кивнула. Мэтт сложил руки на груди и задумчиво уставился на меня. Вдруг его осенило.
— Ты поехала к Леонарду сразу же после того, как я оставил тебя у здания лотереи?
Я могла добавить, что заглянула в редакцию, но в этом не было смысла. Глотнула бренди и ощутила жжение в желудке. Вспомнила, что за весь день так и не пообедала.
— Помчалась за продолжением истории к вчерашнему митингу? — Сарказм в его голосе нарастал, и я молчала. — А потом Леонард Марианни позвонил тебе сказать, что его караулят, но не упомянул, по какой причине. Теперь ты убеждена, что его убили и ты следующая в списке?
— Я такого не говорила.
— Если бы ты рассказала мне, зачем ехала к Леонарду и какое он имеет отношение к преследователям, мы могли бы поймать этих людей и упечь за решетку, пока они не добрались до тебя.
Я устала, проголодалась, мне надоело испытывать страх. Вот бы выложить сейчас все: про пленку, которую так и не нашла, про записку на полу разгромленной квартиры. Однако я не забыла разговор с Дороти. Не забыла многозначительное молчание. Она умышленно не посоветовала мне обратиться со своими подозрениями в полицию. Чтобы выиграть время, я сделала глоток бренди и тут заметила эмблему на бумажном стаканчике — магазин Мазурски. Неожиданно вспомнила Дрю. Он должен был сделать копию перед тем, как отдать кассету Леонарду.
— Просто на улице поднялся такой сильный ветер, — сказала я, поднимаясь. — Ты так часто предупреждал меня об опасности. Я размякла, но сейчас мне уже лучше.
Мэтт тоже встал.
— Ничего тебе не лучше. Ты невероятно упрямая и слепо амбициозная.
Бренди на голодный желудок сделал свое дело. Я почувствовала себя увереннее.
— Извини за беспокойство. Не знаю, что на меня нашло. Пойду-ка я к себе.
Я почти дошла до двери, как Мэтт схватил меня за руку и резко развернул.
— Хэлли, ты играешь со смертью. У тебя должно хватить ума бросить расследование…
Я молчала.
Он покачал головой и отпустил меня. Казалось, Мэтт откроет мне дверь, но он снова передумал. На этот раз сжал плечи обеими руками.
— Послушай, инстинкт самосохранения не дал тебе подняться в собственную квартиру, и ему надо верить. Ты же вся дрожала. Если я сейчас позволю тебе уйти и что-то случится… — Он недоговорил.
— Со мной все будет в порядке.
— С тобой, может, и да, но со мной нет. Я не смогу заснуть. Ты хоть ужинала сегодня? Могу предложить остатки пиццы. Сделай мне одолжение, останься.
Мы встретились взглядом, и проскочила искра. Я чувствовала это в прикосновении рук, их теплоте, в циркуляции крови по собственным венам. Секунду я надеялась, что Мэтт поцелует меня. Я забыла бы о Леонарде, о Барри, о следственной команде. Выпитый бренди будоражил воображение. Однако Мэтт умел себя сдерживать. Вместо поцелуя он развернул меня в направлении ванной.
— Я подогрею пиццу и достану чистую простыню. Ложись в спальне, — холодно произнес он. — Там есть защелка. Я все равно часто засыпаю на диване.
Когда я проснулась на следующее утро, на кровати лежали чистое, сложенное полотенце, зубная щетка и свежий номер «Кроникл». Под газетой была записка: «Апельсиновый сок и булочки в холодильнике. Не уходи. Я вернусь к одиннадцати».
Статья на первой странице о смерти Леонарда вызывала у меня только презрение. Там шли сплошные цитаты полиции о велосипедной аварии с якобы логичными гипотезами: сильный ветер, выбоина на асфальте, белочка выбежала на тропинку.
Мне вдруг стало тревожно. Уже десять тридцать. Нельзя терять время, сидя в квартире Мэтта. Я оставила ему записку, в которой поблагодарила его за ночлег и пообещала перезвонить позже. И прямиком направилась в магазин Мазурски.
Там была масса народу. За кассой стояла незнакомая женщина, и я поспешила в глубь магазина, надеясь найти Дрю за прилавком кондитерского отдела. Сандвичи делал молодой человек лет двадцати. По его словам, Дрю пошел домой, но обещал вернуться через полчаса. Я взяла кофе, выпила и попросила еще один, а затем стала ждать в магазине. Дрю так и не приехал. Когда покупатели рассосались, я подошла к женщине за кассой. Она была крупного телосложения и обильно потела в своем шелковом кимоно без рукавов. Встала на цыпочки, чтобы достать мужчине передо мной пачку «Мальборо».
