Николай Сизов - Код «Шевро». Повести и рассказы
— Расскажи-ка, Сергей, о втором апреля. Подробно расскажи. Постарайся вспомнить весь день. Где был, когда, что делал?
— Ну, где был? В школе.
— А потом?
— Потом дома.
— И долго?
— До вечера.
— А вечером?
— Играли во дворе. Потом пошли с ребятами в «Зарю». Фильм там мировой шел. Только билетов не достали и ушли домой.
— Ничего не забыл?
— Вроде ничего. Почему я должен забыть?
— Ну, знаешь, бывает. Подумай еще.
— Еще за молоком ходил в магазин. Мать посылала. Это уж совсем вечером.
— Хорошо, Может, еще что припомнишь?
— Нет, больше никуда не ходил.
— Ну, ладно, Сергей. Посиди пока в другой комнате. Позовем тебя.
— А мне домой пора. Мать и брательник задерживаться не велели.
— Скоро пойдешь, долго не задержим.
Минут через пять после ухода Сергея в комнату вошла Людмила. Она была взволнована.
— Этот, именно этот парень шел тогда к Вите.
— Да? А вот он говорит, что был дома после школы и никуда днем не выходил.
— Товарищи, честное слово, он! Я, конечно, не знаю, может, мальчик этот и не имеет никакого отношения к тому страшному преступлению, но что он встретился нам на лестнице — это точно, голову даю на отсечение.
В следующий раз Сергей пришел в отделение в сопровождении брата. Федор требовательно заявил:
— Вы должны объяснить, почему таскаете братишку. Позавчера вызывали, сегодня… Он не хулиган, не какой-то там трудновоспитуемый.
— Хорошо, хорошо. Но, между прочим, к нам не следует ходить вот так… под хмельком.
— А почему я не могу выпить? На свои пью. — И добавил: — С Сергеем будете говорить при мне.
— Нет, говорить будем без вас, — твердо возразил Дедковский. — Так что придется подождать в соседней комнате.
Сергей, зная, что брат находится рядом, держался еще уверенней, чем в первый раз, моментами даже вызывающе.
— Сергей! Ты вот говорил, что, кроме магазина, никуда после школы не ходил. Так?
— Так.
— А выходит, не совсем так. У Виктора Чернецова ты, оказывается, был.
— Это когда же? В тот день не был.
— Нет, был.
— Нет, не был.
— Понимаешь, тебя видели родственница Чернецовых и ее знакомый. Они выходили из квартиры, а ты пришел. На лестничной площадке вы встретились. Да и дворник видел, что ты днем, около четырех часов, забегал в подъезд.
— Так я же на одну минуту. Взял у него учебник по географии и ушел.
— Географию, говоришь, взял?
— Да. И сразу ушел.
Дедковский, раскрыв папку с документами, стал про себя читать опись вещей Вити Чернецова, которые были в день убийства в его комнате. В описи значились и учебники. Среди них — география. Может быть, ошибка?
— Ты посиди, Сергей, минутку, вот потолкуйте с товарищем Агаповым, а я сейчас приду.
Дедковский прошел в комнату начальника отделения, позвонил в МУР и попросил проверить, есть ли среди вещей Вити Чернецова, изъятых для следствия, учебник географии.
— Да, есть, — подтвердили оттуда. — Вот он перед нами. География частей света. Учебник для VI–VII классов. Издательство «Просвещение», 1963 год. На обложке надпись: «В. Чернецов. 7-й «Б».
Когда Дедковский, возвращаясь к себе, проходил через приемную, Федор Чеглаков нетерпеливо спросил:
— Скоро освободите мальца? Ему заниматься надо.
— Да, да. Еще несколько минут, — ответил майор.
Вернувшись, Дедковский на всякий случай ещё раз спросил Сергея об учебнике, тот снова подтвердил то же самое:
— Брал географию. Она и сейчас у меня дома. Могу принести.
— Хорошо. В следующий раз, когда мы тебя позовем, захвати книгу с собой.
Сергей, по-взрослому сутулясь, не попрощавшись, вышел из комнаты.
Вечером на совещании в МУРе Дедковский докладывал итоги этих дней. В конце совещания заявил:
— В том, что Сергей Чеглаков был там и что он в какой-то мере участник преступления, у меня сомнения нет. Но лицо он, конечно, второстепенное. А кто главный — неясно. Окружение Сергея по школе исключается. Ребята все мальцы; Считаю, что в убийстве может быть замешан его брат Федор. Он дважды судился, поведение не из похвальных. Правда, доказательств его участия в деле на Ключевом пока нет. Надо проверить дактилоскопические отпечатки.
— А если они не сойдутся? Опять извиняться? — По тону начальника МУРа Дедковский понял, что разрешение на задержание Чеглакова ему пока не дадут. — Вы нам соберите доказательства, тогда и решим, как быть с Федором Чеглаковым. Но смотрите, чтобы не скрылся. А то ищи ветра в поле, — сухо проговорил полковник.
— Скрыться не дадим и доказательства соберем. Прошу еще несколько дней, — твердо пообещал Дедковский.
На следующий день в трест Облпромстрой, где работал Федор Чеглаков, приехал работник бухгалтерии главка, долго рылся в ведомостях по заработной плате, потребовал учетный журнал выхода на работу сотрудников. Придирчивый оказался представитель, дотошный. Два дня сидел, ковырялся в бумагах, все выспрашивал, что да почему. Затем объявил, что некоторые документы, например ведомости на зарплату, заберет на несколько дней с собой. Управляющий было воспротивился, позвонил начальнику главка. Тот коротко ответил:
— Хочет забрать — значит, надо. Не пропадут ваши ведомости, вернет.
Через два дня Агапов, взволнованный, нетерпеливый, явился к Дедковскому:
— Все в порядке. — И положил перед Дедковским дактилоскопические карты, заключение экспертов.
Майор долго, тщательно изучал принесенные документы. Потом коротко бросил:
— Пошли к полковнику.
Войдя в кабинет, майор официально произнес:
— Товарищ полковник, надо немедленно задержать Федора Чеглакова.
— Есть доказательства?
— Отпечатки пальцев в ведомостях на зарплату и на стакане идентичны. Второго апреля Федор со своим приятелем Семеном Потаниным на работе не были. Отпрашивались. Кроме того, сегодня в скупочный магазин в Медведкове сданы золотой браслет и брошь, взятые у Чернецовых.
— Самими преступниками?
— Ну, нет, не так уж они глупы. Через одну старушенцию.
— И ее не задержали?
— Хотим посмотреть, по каким еще адресам она свои стопы направит.
— Ну что ж, поздравляю вас. — И полковник стал набирать номер телефона городской прокуратуры.
…Взяли их на шумной, веселой вечеринке в Кожухове, у Нинели Белявской, полупьяных, возбужденных вином и происшедшей незадолго до этого стычкой в соседнем ресторане.
Вид у приятелей сначала был оскорбленный и подчеркнуто недоумевающий.
— За что взяли? Ну, пошумели малость, что из этого?
Однако за возмущенными выкриками крылась тревога. Неужели на Петровке что-то знают? Тревога эта сменилась у Чеглакова леденящим душу страхом, когда Дедковский, отправив с дежурным Потанина, спокойно и деловито, как-то даже буднично, проговорил:
— Ну, хватит, Чеглаков. Вы ведь хорошо понимаете, что на Петровку вас привезли не зря. За бедлам в ресторане вам хватило бы и отделения. Рассказывайте об обстоятельствах убийства Вити Чернецова…
Огромным усилием воли Чеглаков заставил себя успокоиться и даже усмехнуться:
— Не понимаю, о чем говорите. Что-то не то шьете, начальник.
Держался он вызывающе, задиристо. Упирался отчаянно и долго, требовал объективного расследования фактов, доказательств.
— Прямо не верится, что это убийца. Уж очень уверенно себя держит, — недоумевал Агапов после первого допроса Чеглакова.
Дедковский махнул рукой:
— Инстинкт самосохранения. Рассчитывает сбить нас с толку. Знает, что держать без доказательств мы не можем. Только не знает того, что доказательства-то у нас есть, и притом неопровержимые.
На втором допросе Агапов повторил свой вопрос:
— Так как же, Чеглаков, будете признаваться?
— В чем?
— В убийстве Виктора Чернецова.
— Нет.
— Тогда как объяснить, что гражданка Устименко Пелагея Дмитриевна, задержанная при продаже некоторых ценных вещей, принадлежащих Чернецовым, показала, что эти вещи ей дали вы?
— Какая Устименко, какие вещи? Ничего не знаю!
— Допустим. Но вот этот портсигар и часы, принадлежащие Чернецовым, изъяты у вас в комнате. Как они попали в ваш чемодан?
— Впервые вижу эти жестянки.
— Несерьезно это, Чеглаков. Вещи изъяты в присутствии понятых и вашей собственной матери.
Чеглаков не отвечал.
— Тогда еще вопрос. Почему собирались уехать из Москвы?
— Никуда я не собирался.
— Неправда. Собирались. Вот билет на самолет во Фрунзе. Тоже изъят у вас.
Наконец, ему предъявили заключение дактилоскопической экспертизы, из которой явствовало, что отпечатки на стакане из квартиры Чернецовых и отпечатки его пальцев идентичны.
Чеглаков долго молчал, потом исподлобья осмотрелся по сторонам и глухо, не глядя на Дедковского, произнес:
