Татьяна Полякова - Невинные дамские шалости
А мы свернули в соседний двор, укрылись за какой-то будкой из красного кирпича и стали ждать. Неизвестно чего. Вова, не глуша мотор, откинулся на сиденье и вроде бы задремал. Я посидела, поерзала, посмотрела на соседнюю многоэтажку и спросила:
— Можно я выйду?
— Зачем? — проявил он живой интерес.
— Ну… — Я пожала плечами. — Посмотреть.
— Что? — повернулся он ко мне и даже глаза вытаращил.
— Что там происходит.
В глазах парня появилось сострадание.
— Деточка, сиди тихо, а еще лучше сделай вид, что умерла в прошлом месяце.
Я нахмурилась и отвернулась.
Парень хмыкнул, покачал головой и стал пялиться в окно. Сколько прошло времени, сказать не берусь. Может, полчаса, может, час, а может, мне только так показалось из-за томительного ожидания и безделья. Наконец из-за угла возник «Сааб», посигналил, и Вова торопливо поехал ему навстречу. Я опять пересела и, оказавшись рядом с Пашкой, тревожно спросила:
— Ну, что?
— С Мальчиком порядок. Никаких претензий к тебе, а тем более к нам. — Он вздохнул и добавил: — А мент, подлюга, все-таки пришил брата.
— Как это? — не поняла я.
— Так. Пристрелил. Ребята Мальчика дождались, когда мент выйдет из дома, и ломанулись туда, очень им любопытно стало, а твой Серега уже готов…
— Господи! — ахнула я и даже перекрестилась. — Зачем он это сделал?
— Как зачем? Запахло жареным, мент шкуру свою спасает, надеется выкрутиться. Ты номер его телефона знаешь?
— Конечно.
— Набери, может, застанем дома по счастливой случайности.
Я набрала и отдала трубку Пашке.
Мент точно был дома, потому что Пашка разулыбался и сказал:
— Слышь, мент, у Мальчика к тебе большие претензии, в настоящий момент он просто жаждет пообщаться с тобой. Афера на поляне провалилась с треском, а то, что ты пришил брата, кое-кто видел.
Пашка деловито сунул сотовый в карман, а я, моргнув, спросила:
— Зачем же ты его предупредил?
— Думаю, он сейчас рванет в бега, и правильно: Мальчик решит, что алмазы у него. И потом менту здесь просто нечего ошиваться со своей красивой мордой. Меня это нервирует.
Димка глянул через плечо и ухмыльнулся:
— Павлик, я не хочу тебя нервировать еще больше, но кое-что вынужден тебе напомнить. С Мальчиком мы подружились, но есть еще Кочан, который нас в последние дни почему-то не беспокоит, и это настораживает. И есть алмазы, местонахождение которых до сих пор неизвестно.
— Забудь, Дима. Алмазов мы не получим. Они у того, кто «Ауди» со стоянки свистнул, а мы этого человека вряд ли вычислим.
Димка хохотнул, потом покачал головой, посмотрел на Пашку крайне неодобрительно и вроде бы все чего-то ждал, но не дождался, махнул рукой и отвернулся.
Мы как раз въезжали в мой район, и я полезла к Пашке:
— Давай заедем ко мне?
— Зачем? — спросил он
Я потянула его за рукав и зашептала на ухо:
— У меня там деньги. Спрятаны. В прошлый раз не взяла, боялась, что ты их отберешь.
— А теперь не боишься? — скривил он гнусную рожу.
— И теперь боюсь, — ответила я. — В квартире они тоже не в безопасности. Я их маме хочу отвезти. Ясно?
— Ясно, — кивнул Пашка и попросил: — Толик, останови. Мы прогуляемся.
Толик остановил, и мы вышли из машины. Димка не выдержал и, открыв окно, сказал:
— Павлик, помни, у тебя есть друг, который не хочет произносить слова прощания на твоей могиле, хоть ты и надоел ему до смерти.
Пашка сделал ручкой, и мы пешком отправились к моему дому.
В квартиру входили с осторожностью, к великому облегчению, никто нас здесь не ждал и засад не устраивал. Я принялась шарить за ковром в поисках дорогих моему сердцу долларов, а Пашка прилег на кровать и стал свистеть.
— Эй, — позвала я. — А какие у нас планы?
— Пока не планы, а мечты, чтоб Кочан отвязался. Я в свою квартиру хочу, соскучился.
— А как же Алька?
— И этим займемся. Но сначала Кочан. Не люблю, когда меня бьют по голове.
Вот тут и зазвонил телефон. Я вздрогнула и уставилась на Пашку.
— Ответить? — спросила я шепотом.
— Конечно, — вроде бы удивился он.
Я подошла и сняла трубку.
— Таня? — Мужской голос показался мне незнакомым.
— Слушаю, — жалобно ответила я.
— Это Самохин. Здравствуйте. Никак не мог дозвониться…
— Я отсутствовала… некоторое время.
— Вот оно что… Неприятности?
— Как вам сказать… Сегодня уже лучше, чем вчера.
— Беспокою вас вот по какому поводу: я беседовал с Владимиром Дмитриевичем, мы с ним большие приятели… Я убедительно просил оставить в покое вас и вашего друга, кажется, его фамилия Беребесов.
— А кто такой Владимир Дмитриевич? — удивилась я.
Самохин вроде бы растерялся, а подошедший Пашка, припав ухом к трубке, постучал мне по лбу и зашипел:
— Вовка Кочан.
— А-а, — обрадовалась я. — Большое спасибо. У нас как раз появилась ностальгия по родным местам, я имею в виду квартиры.
— Рад был помочь, — сказал он, а я еще раз поблагодарила.
Вроде бы разговор иссяк, но вешать трубку Самохин не спешил.
— Вам удалось что-нибудь узнать об… Алле? — наконец решился он.
— Нет, — с сожалением ответила я. — Масса домыслов и предположений, но ничего не выстраивается.
— А вам не пришло в голову, что все крайне просто? — вкрадчиво спросил Самохин. — Владимир Дмитриевич все-таки сказал мне, кто просил его избавить от вас.
— Кто? — удивилась я.
— Виктор Сергеевич Гришин, муж Аллы. — В этом месте я рухнула на постель и, кажется, лишилась дара речи. — Думаю, нам с вами все-таки придется пойти в милицию, — закончил Самохин.
Я что-то промямлила в ответ и повесила трубку.
Пашка топтался рядом и явно страдал от любопытства.
— Господи, какая же я дура, — покачала я головой.
— Согласен, а что дальше? — обрадовался он.
— Как глупо… — запричитала я, некоторое время пристально разглядывая ковер под ногами. — Если бы все так не перемешалось, я, наверное, поняла бы это сразу…
— Конечно, — кивнул Пашка. — Ты вообще толковая девчонка.
Я его не слушала, продолжая думать вслух:
— То, что Алька была любовницей Сережи, спутало все карты. Мы упорно считали, что убийства связаны между собой. А все было проще простого…
Я еще немного посидела, почесала нос, тяжело вздохнула и набрала Витькин номер. Трубку он снял сразу.
— Витя?
— Слушаю. — Голос то ли пьяного, то ли больного.
— Это Таня. Я сейчас у себя дома, ты не мог бы приехать? — спросила я.
— А что случилось? — заинтересовался он.
— Хочу поговорить… Мне все эти дни не дают покоя два вопроса: почему собака не лаяла, а выла? И еще: почему сотовый не звонил в среду? Ведь ты искал жену, чего же проще: набрать номер и…
— Я приеду, — подумав, устало произнес Витька. — Минут через двадцать.
Павлик хлопнул себя по ляжкам.
— Теперь ясно, почему «Ауди» оставили на стоянке, — обрадовался он. — Жалко ему тачку было, хорошая тачка, дорогая…
— Лезь в шкаф, — заявила я.
— В какой? — выкатил глаза Пашка.
— Он один. Между прочим, большой, тебе там будет удобно. Можешь на чемоданах устроиться.
Я подвела его к «темнушке».
— А не проще ли вызвать милицию? — предложил он.
Меня это, признаться, удивило.
— Вызовем, — заверила я. — Только сначала я хочу с ним поговорить…
Пашка сурово нахмурился, но в шкаф залез.
Я прикрыла дверцы и подошла к окну. Витька приехал на такси. Позвонил в дверь. Стоял на пороге и смотрел больными глазами. За эти дни он сильно постарел и выглядел совершенной развалиной.
Странно, никакой ненависти к нему я не ощутила, скорее жалость.
— Проходи, — сказала я.
Он вошел, огляделся и сел на кровать, другого места просто не было. Вздохнул, опять посмотрел на меня, сцепил пальцы замком, руки мелко дрожали.
— Хочешь чаю? — предложила я.
— А коньяк у тебя есть?
— Не знаю. Сейчас посмотрю.
Коньяк нашелся, я принесла рюмку и протянула Витьке. Он выпил залпом, вернул рюмку мне и спросил, пряча глаза:
— Чего ты там говорила про вопросы?
Я села на подушки, возле его ног, взяла за руку и тихо позвала:
— Витя… где Алька? Ее надо похоронить по-человечески. Нельзя, чтобы она где-то лежала… Ты слышишь меня?
Он закрыл глаза ладонью и заплакал. Горько, вздыхая и всхлипывая.
— Где она? — повторила я еще тише.
— В лесу, на опушке, возле развилки, рядом с кустом бузины.. Они там вместе: Алька и Норд… Она мне каждую ночь снится… все опять точно заново. Я вхожу, и она лежит в постели .. Я ведь уж давно знал и поехал за ней. Машину спрятал в лесу и пошел… Если бы она стала оправдываться или все отрицать… а она смеялась. Я не знаю, как… честно, я даже не помню, как все произошло: я схватил эти колготки, а опомнился, только когда приехал Самохин, он под окном сигналил. Я испугался и спрятался в кладовке. А потом… я… я подумал, может, удастся как-то избежать… я был точно в беспамятстве… Появился Норд, Алька его отпустила, и он где-то носился… я как раз грузил ее в машину. А он завыл так жутко… ты не понимаешь, ты не можешь понять, что я чувствовал… Не помню, как доехал до леса. Я даже не думал, что меня может кто-то увидеть. Вырыл яму и… Они там… я помню место, я покажу.
