Инна Тронина - Птенцы «Фламинго»
Птенцы «Фламинго» возвращались в своё гнездо, и Ане очень хотелось поскорее увидеть розовых птиц, стоящих на одной ноге.
Проезжая по воскресной вечерней Москве последним зимним днём, Аня была прежней — той, в которую почти год назад выстрелил Владимир Звягин. И сейчас Аня возвращалась, преодолев пространство и время, чтобы уничтожить его.
Когда Анна Бобровская занималась конным спортом, и ей удавалось взять барьер, так же радостно ёкало сердце, и хотелось обнять весь мир. Но она ещё не взяла последнюю в своей жизни высоту, лишь приближалась к барьеру любимым способом бега лошади — аллюром «три креста»…
* * *Владимиру Звягину не пришлось искать гостиницу или новую женщину. Все дни, оставшиеся до рокового воскресенья, он прожил у Прасковьи Зуевой в Перово. Странно, но мгновенное, пустячное клубное знакомство не закончилось с наступлением утра двадцать первого февраля. А днём Звягин уже обнаружил себя во дворе, гуляющим с Парашиным пуделем, одетым в непромокаемую ветровку. На лапах пуделя были кожаные ботиночки, на голове — кокетливая кепка — почти как у той кошки в блинной.
Прасковья взялась за дело энергично — обстирала своего случайного любовника, накормила его до отвала, почти ни о чём не спрашивая, — только как зовут и сколько лет. О себе рассказала так же скупо. Ей тридцать два, незамужняя, детей нет. Любит такие вот приключения, после которых ничего, кроме воспоминаний, не остаётся. На несколько дней она выбрала себе Звягина и осталась довольна им.
Владимир в жизни своей не встречал более странную бабу. Она была рыжая, как Кикимора с Красной площади, часто пропускала для связи слов отвратительный мат, курила крепкие папиросы и пила водку стаканами. В то же самое время Прасковья истово постилась, оплакивала погибших в Приэльбрусье друзей-сноубордистов, с которыми частенько ездила в горы пощекотать нервишки.
Кроме того, Параша увлекалась изготовлением цветов из овощей. Звягин зачарованно смотрел, как под ножом Параши из картошки, репы и всяких перчиков получаются розы, астры и орхидеи. Новая подруга Володи посвящала этому занятию целые вечера. Звягин, чтобы отвлечься от грустных мыслей, тоже попытался овладеть этим искусством. И в то же время наверняка знал, что делать цветы из овощей ему никогда не придётся…
В воскресенье, как объяснила Прасковья, в конце первой недели Великого Поста, разрешены любые вегетарианские блюда с маслом, и ещё вино. Но от выпивки Звягин категорически отказался — сегодня вечером в оранжерее его рука должна быть твёрдой. Он давно приучился не пьянеть, но всё же подстраховывался.
Звягин несколько раз встречался с Беатрис, которая была его напарнице. Он также связывала с Хило, Юлианом, Фаиной. Никаких неожиданностей не предвиделось. Хуторов перед отбытием в Штаты обязательно должен был проститься с Вероникой Кирьяновой. Фаина больше всего боялась, что дело вновь сорвётся, и постоянно твердила одно: «Или он, или я! Вместе по земле нам не ходить. Если он не подохнет, я с собой покончу к чёртовой матери!..»
— Попробуй гречневые биточки, — заботливо угощала Звягина Прасковья. Она вела себя так, будто случайный партнёр лет десять был её мужем. — Очень вкусно, тебе понравится. Мужчине без мяса тяжело, я знаю. Поэтому и приготовила винегрет с соевым фаршем.
— А что это такое?
Звягин, вяло подумав, что это, скорее всего, его последняя в жизни трапеза, указал на светло-зелёную лепёшку с непонятным запахом. Форточка была открыта, и разноцветная японская штора с рейкой внизу, у рельсового карниза, вздулась пузырём. На шторе была изображена Обезьяна — символ этого года.
— Это маринованный тофу — сыр из соевого молока. Отлично заменяет яйца. — Прасковья уселась напротив Звягина, подперев щёку кулаком. Они недавно встали после дневного сна, и Параша собиралась гулять с пуделем. — Не хочешь? Да, с непривычки трудно переходить на соевые продукты. Ты постился когда-нибудь?
— Нет.
Звягин жевал гречневые биточки с соевым творогом, специями, луком и тёртой морковью. Его язык как будто заморозили, и никакого вкуса не чувствовалось. С таким же успехом можно было жевать глину или землю.
— Ты хочешь уйти от меня? — Прасковья откинула назад рыжие волосы и стянула на груди зелёную вязаную кофту. Она одевалась странно — то в дорогие платья, то в засаленные халаты, то вот в такие старушечьи кофты и декоративные валенки салатного цвета с узорами.
— Мы и сходились ненадолго. — Звягин с трудом проглотил биточек.
— Почему вино не пьёшь? — Прасковья тревожилась всё сильнее.
— Не хочется.
Звягин поморщился от лая пуделя в прихожей. Теперь и здесь надоело. Переночевал, сколько надо, и баста. Вместо него у Параши появится кто-то другой, и жизнь пойдёт своим чередом.
— Я тебе противна? — Прасковья дёрнула углом рта, глядя на тарелки и миски со своей стряпнёй. — Почему ты не сказал, что терпеть не можешь сою? Я бы приготовила рыбу, грибы…
— Да не в этом дело! — Звягин провёл по губам салфеткой. — Спасибо тебе за всё, Параскева-Пятница. За то, что была со мной, что не испугалась меня. Я ведь совсем один, как волк.
— А чего тебя бояться? — Прасковья пожала плечами. — Заброшенный, несчастный мужик. Если думаешь, что стесняешь меня, так брось. Живи, сколько нужно. Ты мне подходишь по всем статьям, не то, что эти альфонсы из клуба «Всем некогда»…
— Паш, я сегодня уйду насовсем. Прости меня и ни о чём не спрашивай.
Владимир обнял Прасковью, и они надолго слились в поцелуе. Потом удивлённо уставились друг на друга, будто не понимая, как оказались вместе. А ведь все девять дней перед этим не вылезали их постели — разве что перекусить и погулять с собакой. Кем Прасковья работала, Владимир так и не узнал, но на службу каждый день она не ходила. Скорее всего, Прасковья рассчитывала на более длительные отношения.
— Очень жаль, — всхлипнула она, набирая ртом воздух.
— Я бы мог отчалить, не предупредив. Но не хочу беспокоить тебя и изводить напрасными надеждами. Нам ведь было очень хорошо вместе.
— Володька, да ты что?!
Прасковья с ужасом смотрела на него. И понимала — происходит нечто страшное.
Впервые она пожалела о том, что ничего про этого парня не знает. Так всегда поступали клубные парочки, которые слетались и разлетались, будто мотыльки. Они могли провести вместе одну ночь или прожить бок о бок целый месяц, но всё равно расставались. По крайней мере, за то время, что существовал клуб «Всем некогда», свадьбу там ни разу не играли. Искатели острых ощущений и не стремились к прочным союзам, к верности и любви — даже женщины, не говоря уже не мужчинах.
— А что я?
Звягин с трудом встал из-за стола, хотя совершенно не наелся. Почему-то вспомнил, что у Прасковьи одна грудь намного больше другой, а на бедре — длинный грубый шрам на память об увлечении сноубордом.
— Володька, тебе плохо?! — Прасковья тоже вскочила из-за стола, обхватила Звягина сзади, прижалась лицом к его затылку. — Я тебя никуда не пущу, слышишь?! Ты на себя посмотри в зеркало, ненормальный!
Пудель звонко лаял на пороге маленькой кухни, и Владимиру с каждой минутой становилось всё труднее выносить этот заливистый лай.
— Паш, всё нормально, но я должен уйти. Ты — классная девчонка, но не спрашивай меня ни о чём. Очень прошу! Жаль, что мы не встретились раньше. — Звягин ещё раз поцеловал Прасковью, и она невольно всхлипнула. — Я не могу остаться с тобой. Это не от меня зависит.
— Да, конечно.
Прасковья тяжело вздохнула, вытерла слёзы и пошла одеваться, потому что пудель Фокс очень хотел гулять. Перед этим хозяйка всегда одевала своего любимца в ветровку, боясь, что Фокс простудится. Один раз псина уже едва не околела от воспаления лёгких.
— Я чувствую, Володька, что ты думаешь о какой-то бабе. Ты думаешь о ней всё время, даже когда спишь со мной. Стараешься забыть её и не можешь. Так?
— Да. — Владимир только на это короткое слово и нашёл в себе силы.
Застёгивая куртку, он смотрел, как Прасковья надевает ветровку и ботиночки на пса, как сама ныряет в «дутое» пальто. Почему-то сегодня ей приспичило отправляться на прогулку в валенках с галошами, которые совершенно к этому пальто не шли.
Звягин покинул квартиру, даже не обернувшись. Хорошо, что у него никогда не было дома, а то от одних воспоминаний разорвалось бы сердце. А таких квартир, как Парашкина, перед ним промелькнуло немало. И ни одну из них он не смог бы сейчас вспомнить.
Они расстались просто, без надрыва и долгих объятий. Звягин сел в «Ауди» с таким видом, будто собирался вскоре вернуться. На самом деле ему предстояло отогнать прокатную машину в фирму, на метро приехать в клуб «Фламинго» и подсесть в джип, который будет ждать в условленном месте.
Непосредственно там Владимиру выдадут оружие, скорее всего, пистолет с глушителем. Пока охранники Хуторова разберутся, почему их шеф грохнулся на пол, и откуда именно в него стреляли, Володя успеет через заднюю дверь выскочить к автомобилю.
