Вячеслав Жуков - Ненастоящий полковник
– Это совсем не то, о чем ты подумал, Федор. Уверяю тебя.
Он молча смотрел на нее. Но так продолжалось недолго. Губы его зашевелились, и Даша поняла, что он сказал. Он сказал – шлюха. Вряд ли кто-то еще расслышал это слово. А Даша услышала.
Федор повернулся и вышел из комнаты. А Даша заплакала от обиды. Человек, которого она любила, не захотел даже выслушать ее, понять. Да, только что его чуть не убил бандит, наставив пистолет, но ведь и ее, тоже хотели убить. И Федор не должен быть таким бесчувственным. Он говорит, что любит ее, только что это за любовь, от которой жить не хочется. Измучил он ее всю. А для чего тогда жить, если любимый человек тебя не понимает.
Даша посмотрела на лежащего рядом Глеба. А может там, где сейчас его душа, и не все так ужасно. Может и ей уйти? А Федор пусть остается. Он никогда не изменится. И вряд ли он будет чувствовать себя счастливым рядом с ней. Она вышла из комнаты. Увидела его сидящим возле телефонного аппарата. Он вызывал оперативную группу.
Даша подошла, положила руку ему на плечо.
– Федор, ты можешь меня выслушать? Я ни в чем не виновата. Пойми, наконец. Федор! Ну наберись терпения. Прошу тебя.
Он обернулся, но посмотрел не на нее, а мимо. И сказал негромко:
– Уходи. Я не желаю тебя видеть.
– Но я хочу тебе объяснить…
– Объяснять будешь следователю. Я не хочу тебя слушать. Уходи!
Вечером он пришел домой поздно. Дашу отпустили сразу. Задержанные Владислав Исаев и Олег Дулов дали показания, что должны были убить Шкультетского и Дашу. На Барика они не ссылались. Говорили, что такой приказ поступил от его телохранителя Алика. Но сомнений ни у кого не было, сам телохранитель до этого бы никогда не додумался.
Перед тем, как покинуть квартиру Глеба, где ее допрашивал следователь прокуратуры, Даша подошла к Федору. Теперь их жизнь целиком и полностью зависит от его решения. Ему решать, стоит ли возвращаться Даше в его квартиру. Она стояла, ни о чем, не спрашивая его. А он молчал. Точно не замечал ее присутствия. И тогда Даша повернулась и медленно вышла, едва заметно кивнув ему на прощанье. Но, кажется, Федор не заметил этого кивка.
Порывшись в кармане, Федор достал ключи и отпер дверь. Даша не вышла его встречать, как делала обычно. И Федор понял, что она ушла. Для верности открыл гардероб, проверить на месте ли ее шмотки.
Ее одежды не было. Он сел на пуфик, снял ботинки. Бросил их.
– Ну и пусть. Пожалуйста. Проживу и без нее, – сердито проговорил он, чувствуя, как паршиво на душе. Когда ее допрашивал следователь прокуратуры, Даша ни словом не обмолвилась, что живет с Федором. Федор так и не понял, или она хотела его оградить от неприятных вопросов прокурорского работника, или тут что-то было другое. А другое могло быть только то, что она тайно, за его спиной встречалась с этим прощелыгой Шкультетским. Жаль Федор ему раньше морду не набил.
Федор прошел в кухню, достал из холодильника бутылку водки. Из закуски ничего доставать не стал. Положил рядом пачку сигарет. Налил целый стакан, выпил его и, выдохнув изо рта горечь, закурил. И сидя, и глядя в темное окно, он размышлял о том, что в этой жизни ничего нельзя изменить. Все кем-то запрограммировано, скорректировано и отпущено сюда, на землю. А люди – всего лишь исполнители. И они не должны обсуждать приказы, посланные свыше. Федор вспомнил лозунг, что каждый человек – творец своего счастья, и на душе стало еще паршивей. Из него творец оказался никудышным. Он разучился прощать. Наверное, таким его сделала работа в ментовке. Он не мог прощать людям, совершившим зло. Привык к тому, что они должны понести за содеянное наказание. Ведь зло должно быть наказуемо. Так его учили. И он старался быть правильным ментом. И вот теперь не смог простить любимого человека.
Он налил еще стакан и выпил, чувствуя, что хмелеет, но вместе с тем, чувствуя и облегчение. Даже нашел в себе силы улыбнуться. И глядя на свое отражение в темном окне, сказал себе:
– Ну что, майор, привыкай-ка ты к новой жизни.
Глава 13
Утром Грек вызвал на допрос Владислава Исаева. Парень заметно нервничал. И было отчего, ту бабеху на даче завалил он. Теперь менты приплюсуют ее сюда и срок ему мотать до конца жизни. Повезло Алику, смотался под шумок, бросил всех. А ведь на эту квартиру он их затащил. Подонок. Сказал, что надо сделать одного козла и девчонку. Козла они сделали, а девчонку не успели. И хорошо, потому что теперь того козла менты тоже повесят на них. Но одного. А то бы двоих.
Грек сел рядом, хлопнул Ису по коленке, сказав:
– Ну что, Владислав, дрянь твое дело. Задержанный Дулов дал показания, что Шкультетского на тот свет отправил ты.
Иса усмехнулся такой борзости ментов.
– Ты чего усмехаешься? – спросил Федор, в упор, глядя в глаза парню, причем таким взглядом, что Иса не выдержал, заморгал. Уже таким крутым, как с самого начала своего задержания не казался.
– А то и усмехаюсь, что порожняк гоните. Не мог он такой херни вам сказать. Я не убивал никого.
– А женщину в садовом товариществе «Родничок»? Тебя видел сторож садового участка, когда вы заезжали с Хоботовым туда. Хоботов, например, отрицает свое участие в убийстве директора ювелирного магазина Зотовой. Но тебе-то в отказняк переть бесполезно. Экспертиза установила, что выстрел в Зотову был произведен из твоего оружия, который мы отобрали у тебя в квартире у Шкультетского. Так что, советую не тянуть время зря и признаться, – предложил Федор.
Грек опять хлопнул Ису, только на этот раз уже по плечу и сказал с улыбкой:
– Вот что, Исаев, давай договоримся сразу, или ты нам помогаешь, и тогда мы тоже кое-что для тебя делаем, чтобы тебе скостили срок, или попрешь паровозом на всю катушку. Два трупа, это серьезно. Втолковывать тебе не надо. Ты человек ученый.
– Поторговаться со мной решили? – усмехнувшись, спросил Иса, пытаясь понять, чего менты хотят от него услышать. Если для них все понятно с этими двумя убийствами, тогда чего им от него еще нужно.
– Да нам много от тебя не надо, – сказал Грек. – Только несколько правдивых ответов.
Иса призадумался. В конце концов, он всегда может отказаться отвечать. Но почему бы для начала не услышать хоть один из вопросов.
– Зачем вы следили за Ириной Зотовой? – для начала спросил Федор. – Только не советую врать. Хоботов нам уже кое-что порассказал. Так что имей в виду, мы проверяем тебя на вшивость. Не обманешь, и мы будем с тобой откровенны.
– А чего мне обманывать? – как бы удивился Иса, и, насупившись, глянул на оперов. За кого они его держат? За шестерку?
– Алик велел последить за этой бабцой…
– Зачем вам за ней следить? – спросил Туманов.
Иса вздохнул.
– Всех подробностей я не знаю. И Хобот не знает. Алик сказал, что она с бывшим директором магазина Романовским, присвоила партию ювелирных изделий из золота на большую сумму.
Федор с Греком переглянулись.
– Теперь понятно, за что убили Романовского, – сказал Федор Греку, потом предложил Исе: – А теперь последний вопрос. Ты называешь нам фамилию человека, который стоит над всеми вами. Ну, не тяни. Его фамилия – Барков. Вор в законе – Барик.
Федор увидел, как Иса затрясся.
– Я … я вам этого не говорил.
– Боишься? – усмехнулся Туманов. Иса отрицать не стал. Сказал:
– Боюсь. Потому что от этого человека нельзя спрятаться нигде. А здесь у вас он тем более меня достанет.
– Ну уж так и достанет. У нас он тебя не достанет. Не боись, Исаев.
Но, как оказалось, Исаев был иного мнения на этот счет.
– У него везде свои люди. И даже в вашей мусарне есть.
– И даже у нас? – нетерпеливо переспросил Грек, словно ожидал услышать от Исы конкретные фамилии. Но не услышал. Иса вздохнул.
– А что у вас тут все такие неподкупные? – в свою очередь спросил Иса. Грек глянул на Федора. Отчасти Исаев был прав. Дерьма везде хватает. И почему его не должно быть у них.
Когда Ису увели в изолятор временного содержания, Грек сказал:
– Ну что, Николаич, возьмемся за Баркова?
Но Федор отрицательно покачал головой.
– А что ты ему предъявишь? У нас есть доказательства его причастности к убийству Романовского?
– Ну, Николаич…
– Нет. Брать его пока рано. Надо установить за ним оперативное наблюдение. Хотя сделать это будет весьма и весьма непросто. Он авторитетный вор в законе. А к таким подбираться надо очень осторожно. Скажи, Сан Саныч, ты когда-нибудь охотился на глухаря?
– Какое, – отмахнулся Грек. – В детстве с рогаткой на воробьев. И то пару раз. Отец увидел, дал по ушам, и сразу охота отпала.
– Ну, понятно. А мне доводилось. Так вот во время глухариного тока, охотник подходит к птице, пока та поет и не чувствует опасности. Так и тут, мы можем подобраться к Баркову, пока он не чувствует опасности. А если почувствует, то нам ни за что его не взять. Вор сам никуда не влезает. Он только руководит, заправляет всем. Но взять нам Баркова за жабры надо. И надо подумать, как это лучше сделать.
