Сергей Белошников - Палач
— Заигралась я слегка, — устало вздохнула она.
— Так остановитесь.
— Не могу… Я не знаю, где он…они. Кого я наняла, — теперь она говорила медленно, с трудом подыскивая слова. — Как его найти, я тоже теперь не знаю… Я с ним, вернее с его человеком, встречалась сегодня вечером. Я отдала все деньги, которые должна была заплатить. Но я попросила больше ничего не делать, попросила, чтобы больше никого не трогали! Хватит Игоря и…
Она испуганно замолчала, поняв, что проговорилась. Отвернулась к огню, медленно опустилась на маленькую скамеечку.
— А кого еще…"тронули"? — осторожно спросил я, заранее зная ответ: наверняка «тронули» Пухлого.
Кажется, она просто не услышала моего вопроса. Или не захотела услышать. Она монотонно бормотала, слегка раскачиваясь из стороны в сторону:
— Я ничего не знаю, ничего… Кто следит, где, как… Кто все это делает. И в милиции я ничего не сказала, никаких заявлений не писала… Я у него на поводке… Я знаю, он хочет меня, он звонит мне, вылавливает! Но зачем ему я, зачем?.. Что же делать?.. Может, он и сам ничего уже не может изменить? Он ведь предупреждал меня, дуру…
— Кто — он? — спросил я резко.
Она вздрогнула, приходя в себя. Настороженно посмотрела на меня из-под челки. Встала, бросила окурок в огонь, подвигала кочергой пылающие поленья. Подошла к дивану, села у меня в ногах и уже спокойно сказала, разливая недрогнувшей рукой чай по чашкам:
— Человек, которому я заказала акции.
— Отто Скорцени? — попытался пошутить я и, — судя по ее реакции, — крайне неудачно.
— Называйте это как угодно, — буркнула она. — Наезды, месть… Я наняла его за деньги…
Она внезапно усмехнулась:
— Хотя потом деньги вернулись…считай, все…даже больше…
— Вернулись? Как это? — не понял я.
— А теперь ему что-то от меня надо, — продолжила она, не отвечая на мой вопрос. — Хотя понятно, что надо, но… И теперь он преследует меня так же как и вас. Вот так-то, Андрюша…
Она вдруг резко сменила тему, не дав мне среагировать на «Андрюшу»:
— Как ваша спина?
— Нормально. Уже почти не болит. Оля, а если не секрет — сколько вы ему заплатили? Ну, в частности, за меня?
Она помолчала. Я ясно видел по ее сосредоточенному выражению лица: решает — говорить или нет?
— За каждого одинаково, — наконец вымолвила она с мрачным видом. — По четыре тысячи долларов.
— Действительно, деньги приличные, — согласился я. — А почему число не круглое, не пять тысяч, скажем? — Я улыбнулся. — Тарифы нынче у мафии такие?
— У меня в тот момент больше не было свободных денег, — легко сказала она. — А долги — были.
Я не понимал, что это — бессердечный цинизм или простота, которая хуже воровства? Но чувствовал, что завожусь со страшной силой.
— А было бы больше денег — нас бы, наверное, живьем в доменной печи сожгли? — зло спросил я.
— Идите к черту!
Она вскочила, но я успел поймать ее за руку, хотя стоило мне это жгучей боли в спине.
— Ну, простите, — сказал я. — Неудачно пошутил. Простите.
Она медленно высвободила свои пальцы из моих. Снова склонилась над чашками.
— Можно, я от вас позвоню? — спросил я.
— Разумеется.
Она протянула мне мобильный. Я взял трубку и сказал ей:
— Я хочу сейчас дозвониться Саше. И сказать ему, чтобы он куда-нибудь уехал из города. На время. Пока я не придумаю, как разрешить эту ситуацию. Вы не против, Оля? Я ведь ему все расскажу.
Она спокойно смотрела на меня. И так же спокойно ответила:
— Пусть он приезжает сюда.
Я почти ждал от нее такого, или схожего ответа и поэтому он меня не удивил, скорее — обрадовал.
Я попросил ее принести мою куртку.
Она вернулась и протянула ее мне. В карманах все было аккуратно разложено по своим, привычным для меня места: ключи, зажигалка, бумажник. Я достал записную книжку, нашел номер Сашиной мамы и набрал номер.
— Алло?.. — послышался в трубке дребезжащий старческий голос.
— Елена Константиновна? Извините, ради Бога, за поздний звонок. Это Андрей Арсентьев вас беспокоит, Сашин друг. Вы меня узнали?..
— Андрюшенька! Саша вас так разыскивает! Просто с ума сходит! — зачастила старуха.
Я видел, что Ольга, сидящая рядом, прекрасно слышит все ее слова.
— Что с вами случилось, Андрюшенька?
— Я приболел, потом остался у друзей, ничего страшного. А где Саша? У него в квартире почему-то телефон не отвечает.
— А он последние дни остается в мастерской, у уехавшего в отпуск товарища. Там и работает, там и живет. Он просил вас, если объявитесь, сразу же позвонить туда. Вы меня слышите, Андрюша?
— А номер? Номер телефона мастерской?
— Сейчас… подождите…
Передо мной на столик легла ручка и лист бумаги. Я благодарно кивнул Ольге.
— Вы меня слушаете, Андрюшенька?
— Да-да!
— Он как-то странно про номер телефона мне рассказал… И кроме вас не велел его никому давать. Но я все тщательно записала. Вот, читаю… Он сказал, что вы должны взять номер телефона какого-то пухлого и прибавить к трем последним цифрам номер квартиры палача. Абракадабра какая-то! Но он так и продиктовал, а я записала слово в слово. Вы понимаете что-нибудь, Андрюша?..
— Да, конечно!
Сто двенадцать — номер квартиры Ольги. А номер телефона Пухлого заканчивается на три нуля, мгновенно вспомнил я.
— Что все это значит, Андрюшенька?
— Ничего особенного, не волнуйтесь. Это мы тут дружеские розыгрыши устраиваем. До свиданья, Елена Константиновна, спасибо. Спокойной ночи.
Не слушая ответа, я нажал на кнопку. Ольга внимательно смотрела на меня. Я набрал полученный путем элементарного сложения номер. Послышались гудки — длинные. И, наконец, — Сашин голос, очень настороженный:
— Да?..
Глава 30. ТРЕТИЙ.
— Да?.. — спросил я настороженно.
— Саня, это Андрей!
Я даже глаза закрыл. Жив, сукин сын!
— Саня?!
— Андрюха, ты в порядке? Что случилось? Где ты был, мать твою в душу?! — заревел я в трубку.
— Да все нормально, потом расскажу. А что ты…
— Слушай меня внимательно, Андрюха, — быстро перебил его я. — Мне только что позвонили, сказали, чтобы я немедленно ехал домой к Пухлому. Он вроде как серьезно заболел, к телефону не подходит.
— А кто звонил?
— Да с работы его, коллега. Он представился, фамилию назвал. Пухлый про него рассказывал как-то, так что тут подвоха вроде нет. Мы-то с Игорехой уже думали, что Пухлый навсегда слинял, а он, оказывается, просто болеет!..
— Куда слинял? Когда?
— Да ты ж ничего не знаешь! — наконец сообразил я. — Пока ты в нетях был, тут такое… Короче, после того, как ты внезапно исчез, я велел Пухлому ехать к ней. Он, естественно, сразу обосрался, как выяснилось, смылся втихую от нас в отпуск, а сейчас, видишь, вернулся, дома больной кукует, а я уже одет, ты меня в дверях поймал!
Я действительно стоял в прихожей уже одетый, свет в огромном чердачном помещении, переделанном Гошей в мастерскую, был выключен. Только свет лампочки, горевшей в прихожей, выхватывал из мрака гипсовых и мраморных мужиков и баб, да какие-то адских размеров бюсты неизвестных знаменитостей, — мрачильные работы моего закадычного дружка-приятеля, запойного пьяницы Гоши Яговичного.
— Я почти уверен, что это звонили с работы Пухлого, а если даже это кто-то из говнюков этой шлюхи, я все равно еду! Плевать! А ты где, Андрюха?
— Я на даче, в Петергофе. Саня, как только ты узнаешь, что с Пухлым, ты сразу звони сюда. Пиши телефон.
Я выхватил из кармана ручку. Времени искать бумагу не было, я растопырил ладонь и спросил:
— У кого на даче? С кем?
Он замолчал. А потом как-то виновато и в то же время с внутренним вызовом сказал:
— Я с ней. Вернее, у нее.
— У кого — у нее?! — я ни хрена не понимал.
— Записывай телефон и адрес!
Он быстро продиктовал цифры. Я вывел их на ладони. Потом написал название улицы и номер дома.
— Записал? — спросил он.
— Записал, — ответил я. — У кого ты, Андрюха?
— У Ольги. Да, у той самой Ольги. Здесь только мы вдвоем и со мной все в порядке, поверь. Она тоже тебя ждет. Она сама попросила, чтобы ты сюда приехал… Это необходимо, Саня, срочно приезжай. Ситуация хреновая. Все остальное потом расскажу. Ты меня слышишь?
Трубка потяжелела у меня в руке. Такого поворота событий я никак не ожидал. Но тем не менее я сказал — очень спокойно:
— Хорошо. Я позвоню тебе от Пухлого.
* * *Я заглушил двигатель Игорехиного «вольвешника». Повисла тишина. Ночная улица, на которой я припарковал машину, была пустынна, как после чумы. Светящиеся цифры на приборной панели показывали начало первого.
Выйдя, я тщательно закрыл машину. Постоял, прислушиваясь. Нервы были на пределе и я ожидал всего, чего угодно — сам не знаю, чего я ожидал. На перекрестке прогрохотал грузовик.
Я зашагал к дому Виктора. Он находился за поворотом улицы, на этой, четной стороне. Прежде чем выйти под свет фонаря, я заглянул за угол дома — опять же никого, даже припозднившихся гуляк не наблюдалось. Я прошел в арку, стараясь идти быстро, но по возможности производить поменьше шума. Миновал один проходной двор, вторую арку, вошел во двор дома, где жил Виктор. Постоял в тени козырька подъезда — для верности.
