Евгений Сухов - Блещет золото кровью алой
– У него родилась девочка. Раскопками не занимается. Сейчас он таксист, по специальности пока работу не нашел.
– Таксист, говоришь, – задумался Лозовский. – Это то, что нам нужно, сегодня же свяжусь с ним. Ну, чего мы стоим? Поехали! – Распахнув дверцу, он устроился на водительским кресле. – Ничего, если я поведу?
– Сделай одолжение, что-то я сегодня очень устал.
Глава 16
Ты слишком торопишься
Открыв холодильник, Писрро достал бутылку красного вина и разлил его в два больших фужера.
– Давай за тебя, – приподнял он бокал. – Ты сегодня была просто великолепна.
– Значит, ты не разочарован, что взял меня с собой?
– Я даже не знаю, что бы я без тебя делал. Ты для меня, что донья Малинче для командора Эрнана Кортеса.
Девушка сидела в глубоком плетеном кресле, и дон Писрро имел возможность рассмотреть ее высоко задранные колени, то, что он лицезрел, ему чрезвычайно нравилось. Даже длинное темно-синее обтягивающее платье не могло скрыть от его алчного взгляда все ее волнующие овалы.
– Как давно мы с тобой вместе? – спросила Крузита.
– Уже три месяца… Я благодарю бога за каждый час, проведенный с тобой!
– Вот видишь, три месяца, – раздумчиво произнесла брюнетка. – Это так мало! Так что ты еще многого обо мне не знаешь.
– Надеюсь, ты предоставишь мне такую возможность?
Девушка подняла бокал:
– Разумеется. Я вся твоя.
– Что ты думаешь об идее с дипломатической почтой, Крузита?
Пригубив, девушка поставила бокал на место.
– Надеюсь, у тебя все получится. Первый заместитель посла мой кузен.
– Впервые об этом слышу, – удивленно протянул Писрро. – Почему ты не сказала мне об этом раньше?
– Хотела преподнести тебе сюрприз.
– Он удался в полной мере.
– Тем более в его ведении находится вся дипломатическая почта. Тебе достаточно только упомянуть мое имя, чтобы он сделал для своей сестрички все, что угодно.
Крузита не переставала удивлять его с той самой минуты, как он впервые ее увидел. Каким-то невероятным образом в списке ее любовников оказались едва ли не самые влиятельные люди Мексики, а потому неудивительно, что она и сама обладала возможностями, которым мог бы позавидовать иной министр. Позже выяснилось, что Крузита была потомственная колдунья, а ее пра… прабабка когда-то предсказала Монтесуме гибель и разорение всей его империи уже через год после того, как к берегам государства приплывет «Пернатый Змей». Время показало, что так оно и произошло. В чем-то Монтесуме повезло, погибший от рук Эрнана Кортеса, он не видел гибель великой империи.
Пригласив Писрро к себе, Крузита сказала, что все женщины в ее роду обладали даром предвидения, и предрекла ему величие как наследнику императора, если однажды он отыщет изумруд великого Монтесумы. И вот теперь он находился в шаге от своей мечты.
Улыбнувшись пришедшей мысли, дон Писрро отпил вино и аккуратно поставил фужер на стол. С дипломатической почтой придумано весьма остроумно – досматривать дипкурьера не смеют ни полиция, ни таможня, ни пограничники. Они знают, что, задень они диппочту, случится большой дипломатический скандал.
– Я у тебя давно хочу спросить. Почему ты до сих пор одна, Крузита? Красива, умна, образованна. Вокруг тебя всегда столько блистательных мужчин. Неужели ты не нашла достойного?
– Значит, они были не настолько блистательны, как мне бы того хотелось, – узкая женская ладонь обожгла прикосновением прохладных пальцев. – А может, я всю жизнь ждала такого мужчину, как ты, Альтамирно.
В какой-то момент дон Писрро почувствовал, что время для него остановилось, как бывает на часах со сломанным механизмом. В такой момент верилось, что Крузита обладает колдовским даром. Дон Писрро вдруг сделал для себя неожиданное открытие: у него отпадало всякое желание противиться ее колдовской воле, когда она вдруг дотрагивалась до него тонкими пальчиками, наоборот, ее власть над ним делалась для него сладостной.
– Слова такой женщины, как ты, Крузита, много значат. Знаешь, я бы хотел сделать тебя счастливой.
Полноватые губы Крузиты слегка дрогнули.
– Мне уже приходилось слышать подобные слова.
Писрро почувствовал сильнейший укол ревности.
Всякая красивая женщина имеет богатую личную жизнь, часто наполненную безумными драматическими чувствами, и ему очень захотелось узнать, какие именно бури скрываются за ее печальной улыбкой. А в том, что она их испытала, Писрро не сомневался; такая женщина, как Крузита, не может жить без страстей. Зачастую красота и страдания шествуют рядышком. И дело тут не в количестве любовников, которых у Крузиты было немало, а в том, что один из мужчин сумел однажды завоевать сердце колдуньи, и даже сейчас она вспоминала о нем со щемящей тоской.
– В них не было тех чувств, которые я испытываю к тебе, – попыталась солгать колдунья.
– Мне бы очень хотелось в это верить.
– А ты верь мне. Главное, что мы сейчас вместе.
– Ты мне очень помогла.
– Ты меня хочешь отблагодарить? – подняла Крузита крупные карие глаза.
– Что же ты хочешь? Может, тебе нужны деньги?
Она брезгливо поморщилась:
– Разве я похожа на женщину, которая берет с мужчин деньги?
Это была правда, Писрро было известно, что денег она не брала ни у одного из мужчин, но зато каждый из них одаривал ее землями, имениями, доходными домами. Последний поклонник Крузиты подарил ей колье стоимостью в восемь миллионов долларов. Именно в таком она появилась на приеме у премьер-министра, где состоялось их знакомство.
– Ты с них берешь гораздо больше, чем деньги? – попытался Писрро сохранить серьезность.
– А ты хулиган, дон Писрро, – погрозила Крузита пальчиком.
– Ты неправильно меня поняла, дорогая, я говорю не о материальных благах, а о мужских сердцах, которые ты нанизываешь на нить, как трофеи. Так что же ты хотела бы получить от меня?
– Я бы хотела иметь яйцо Фаберже.
Сильное заявление!
– Я его обещал русской княгине, – произнес Писрро.
– Мне это известно, но неужели это обещание для тебя значит больше, чем желание любимой женщины?
Яйцо Фаберже… Его вдруг посетила неприятная мысль: а что, если она знала о существовании яйца Фаберже с самого начала и напросилась с ним в Европу только для того, чтобы заполучить его?
– Разумеется, нет… Ты его получишь.
– Когда?
– Пока не знаю.
Крузита поднялась и, удобно устроившись на коленях Писрро, гибкими руками обвила его шею. Писрро почувствовал на щеках горячее женское дыхание, от которого закружилась голова. Крузита благоухала, как свежевыпеченное пирожное. Он едва удержался, чтобы не сграбастать ее в охапку и не повалить на диван. Вот тогда бы он полакомился ею вдоволь!
Его желание выдавало прерывистое дыхание, но Крузита, будто не замечая его настроения, продолжала говорить размеренным тоном, каким обычно любящие родители поучают малолетнего шалунишку.
– А вот я знаю.
Слегка отстранившись, дон Писрро глухо заговорил:
– Пойми меня правильно, Крузита, мне бы не хотелось совершать ничего противозаконного, все-таки мы находимся на территории России, слишком много поставлено на карту. Все наши планы может перечеркнуть одна досадная случайность. А потом, в какой-то степени я обещал им…
– Тебе не стоит беспокоиться. Ты можешь всецело положиться на меня, я все устрою. Все будет выглядеть очень естественно. Русские даже не поймут, кто у них забрал яйцо Фаберже.
– Надеюсь, так оно и будет. Боже, ты так восхитительна! – сжимая женщину в объятиях, задыхаясь, проговорил Писрро.
Крузита слегка отстранилась и, увидев обескураженное лицо дона, добавила с лукавой улыбкой:
– Ты слишком торопишься, милый… Мы еще не допили вино, а потом, я б не хотела помять свое платье.
Глава 17
Теперь яйцо Фаберже
Подполковник Ермолаев повстречался с Федосеевым в Московском уголовном розыске, когда тот выходил от начальника управления. Тепло поздоровавшись, он сообщил о том, что теперь добрались и до Михаила Пономарева, через какой-то день его концерн «УралСибнефть» будет выставлен на торги и уже подобран подходящий покупатель, который будет куда сговорчивее, чем опальный олигарх.
Некоторое время Ермолаев терзался сомнениями: стоит ли о неожиданной новости рассказывать Михаилу Пономареву – не исключено, что его просто использовали втемную и он вовлечен в какую-то оперативную разработку ФСБ. Но, поразмыслив, решил, что встреча произошла случайно и ни о какой игре речи не идет.
В этот день он вернулся домой пораньше, обдумав предстоящий разговор до мельчайших деталей, позвонил Пономареву.
– Что по Лозовскому? – жестко спросил Пономарев, едва услышав голос Ермолаева.
– С ним творится масса непонятного, на моей памяти едва ли не единственный такой случай. Его сначала объявили во всероссийский розыск, а потом вдруг дали команду «отбой».
