Владимир Колычев - Бедовый месяц
В Москву он вернулся, когда все улеглось. Но к этому времени уже перестала существовать сама организация. Пришлось срочно продавать дом, изымать из тайника свои накопления и уезжать за границу.
Он хорошо устроился в Черногории, но ему нужна была Юля, и он вернулся за ней. Но ее квартира в Подольске пустовала. Вскоре он узнал, что в одном из московских ресторанов погиб некий Витаев. А до этого один за другим погибли его дружки. Олег навел справки, узнал, кто был на свадьбе невестой, узнал в ней Юлю.
Тогда он думал, что брак с Кириллом всего лишь фикция. Юля прирожденный киллер, она умела надевать и менять маски и со своим будущим мужем могла познакомиться только для того, чтобы выйти на своих врагов…
И еще Юля не признавала секс. Иногда ему казалось, что ей нравились его прикосновения, но это было поверхностное удовольствие, в глубинах ее сознания крылось безумие, протестующее против мужских притязаний. Она пережила насилие, и если бы Олег затащил ее в свою постель, загнанная внутрь боль прорвалась бы наружу и разрушила шаткую психику. А Олег не для того затолкал в кувшин ее безумие, чтобы выпустить из него бешеного джинна…
И с Кириллом она не могла опуститься до секса. Олег верил в это. Потому что хотел верить. Но вдруг оказалось, что Юля живет с ним полноценной жизнью и сохраняет при этом душевное равновесие…
Он узнал, где живет Юля со своим законным мужем, но ее в той квартире не было. Оказалось, они подались в бега. И только он один знал, где она могла скрываться. Он пришел к ней и узнал страшную для себя правду…
Юля больше не принадлежала ему. Она спасла его, но ушла вместе со своим Кириллом. И как ее теперь найти, неизвестно. Сейчас нужно думать о том, как не пропасть самому.
Но Олег не прячется. Он сам открыл сезон охоты. Он убьет Авдеева и всех, кто будет преследовать его. Только так он сможет обезопасить свой заграничный дом…
Он сам понимал, что это его намерение попахивает безумием. Авдеева убить очень сложно, и с его смертью собственная безопасность отнюдь не гарантирована.
Но у него был еще и другой мотив, и в нем здравого смысла еще меньше. Он убьет Авдеева, и Юля, узнав об этом, снова сойдет с ума. Ведь она закодирована на его убийство, и с его гибелью ее душа распрограммируется, а в образовавшуюся пустоту хлынет безумие. Она снова сойдет с ума, и только Олег сможет ее спасти. А он сделает это. И увезет ее далеко-далеко…
Эта его идея казалась ему сумасшедшей. Но ведь он и сам немного не в себе. Не зря же у него была сильная контузия. Не зря же он пошел учиться на врача, чтобы бороться со своим недугом.
Нет, он не проходил по учетам как психически нездоровый пациент, ему не требовалась врачебная помощь. Просто он ощущал в себе потребность убивать. Пока воевал, пролитая им кровь ничуть не радовала его, а после ранения он ощутил к ней такую же жажду, как вампир. Это его пугало, потому он и поступил в медицинский.
В институте он учился неважно, диплом защитил с большим трудом, с первого места работы его собирались уволить за профнепригодность, пришлось уходить по собственному желанию. Но ему тогда уже и не требовалась медицинская помощь, к этому времени он уже стал профессиональным киллером. И все потому, что в эпоху рыночных отношений эта профессия оказалась востребованной. И ему не надо было сдерживать себя.
Он хотел быть лучшим в своем деле, совершенствовал свои навыки, и это стремление удерживало его на плаву лучше всяких психотренингов.
Но все-таки не зря он стал врачом, сама судьба привела его в интернат, где безумствовала Юля. Это была чуть ли не единственная пациентка, которой он смог помочь. Он запрограммировал ее на убийство и тем самым привел в состояние душевного равновесия.
Он сделал Юлю своей помощницей. Но вместе с тем она очень ему нравилась. И он хотел жить с ней как со своей женой. Хотел, но боялся форсировать события, а какой-то московский хлыщ нагло ворвался в ее святая святых… И разве не должен Олег восстановить справедливость? Должен. Обязан.
– Олег… Олег…
Он не сразу понял, что Татьяна трясет его за плечо.
– Да, что… – встрепенулся он. – Кажется, я задремал.
– Мы уже приехали.
Машина стояла перед высотным домом новой, но вовсе не элитной постройки. Никакой охраны здесь, разве что консьержки в подъездах.
А гаражи здесь – обычные металлические тэны, выстроенные в ряд перед самым домом. Одно такое укрытие было и у Татьяны. Свободного пространства перед гаражом всего-то три-четыре метра, и ей пришлось загонять машину чуть ли не с прямого угла. Ничего, загнала.
И выехать отсюда сложно. Значит, не собирается она везти Олега обратно. Ну да, он же может уехать на метро. Но он мог остаться у нее и на ночь. Возможно, на это она и рассчитывает.
Консьержки в подъезде не было, дверь Татьяна открыла кодовым ключом, из двух лифтов к ним подъехал грузовой, на нем они поднялись на четырнадцатый этаж.
– Высоко вы, Татьяна, живете. Далеко, наверное, глядите, – улыбнулся он. – Красную площадь не видите?
– Да нет, далеко отсюда Красная площадь, – с затаенной грустью сказала она.
– Ну и мы не кремлевские штукатуры. Обычные работяги.
Квартира у нее не самая просторная. Одна комната более-менее, а две другие маленькие. Кухня, правда, большая, метров пятнадцать, вряд ли меньше.
Похоже, квартира сдавалась с отделкой, причем не очень высокого качества. Ламинат на полу, кафельная плитка в ванной дешевая, уложена неважно. Зато мебель приличная – кожаный уголок в гостиной, гарнитурная стенка из массива дерева. И в спальне все на уровне.
– Евростиль у вас, скажем так, неважный, – сказал Олег.
– Вот и я о том же, – кивнула Татьяна.
Она уже сняла пальто и осталась в коротком облегающем платье с глубоким декольте. Плечи, грудь и ноги в аварии у нее не пострадали, и она нарочно выставляла их напоказ, чтобы взгляд не задерживался на дефектах лица.
Олег заметил, что свет в квартире тусклый, и понял почему. В этом приглушенном свете изъяны на лице не были видны. И еще в квартире не было зеркал, за исключением ванной комнаты. Но тогда почему освещение плохое, если Татьяне просто негде смотреть на свое отражение? Может, время от времени к ней по вечерам приходят мужчины?.. Но вряд ли среди них бывает Авдеев. Хотя Олег очень на это рассчитывал.
– Какой комнатой хотите заняться сначала?
– Одной. Только одной.
Она открыла дверь в самую маленькую комнату. Детей у нее не было, мужа тоже, поэтому она использовала это помещение под гардеробную. Вещей там было много – и на вешалках, и в коробках. Похоже, она хранила здесь часть товара.
– А почему только одной?
– Ну, я должна посмотреть, как вы работаете, – с загадочной улыбкой посмотрела на него Татьяна.
– Я работаю очень хорошо, – и он посмотрел на нее так же.
Сейчас решался вопрос, будет ли он для нее просто знакомым рабочим или сможет стать еще и ее мужчиной. Это могло решиться и потом, за рюмкой коньяка и бокалом шампанского, но Татьяна явно хотела получить ответ на этот вопрос прямо сейчас, и он не должен был ее разочаровать.
– Никто еще не жаловался…
Он обнял девушку за талию, и она податливо прильнула к нему.
– Я работаю не только телом, но и душой, – прошептал он, касаясь губами ее изрубцованного уха.
От нее чертовски приятно пахло французскими духами, а тело такое трепетное и упругое, что захватывало дух.
Когда-то Татьяна была элитной фотомоделью, участвовала и побеждала в конкурсах красоты, и близости с ней хотели многие. Но ведь при ней осталось все то, что не всегда вмещалось в обложку глянцевого журнала, – грудь, бедра, ноги. У нее роскошная фигура, и Олег может получить бешеное удовольствие, если не станет смотреть на ее лицо.
Но именно на ее лицо и смотрел он, снимая с нее платье и укладывая на кровать. Он смотрел ей в глаза через стекла очков, забрасывая длинные и гладкие как шелк ноги себе на плечи. Он нежно улыбался ей, когда скользил по ее жарким пульсирующим волнам.
Ей нравилось идти под его парусом, и ее восторг не мог быть фальшивым, потому что он видел страсть на ее лице. Эта страсть была так прекрасна, что под ней незаметны были дефекты лица.
Его яхта уже стояла в тихой гавани с опущенными парусами, а выражение женского лица все еще оставалось прекрасным. И он смотрел на Татьяну без всякого внутреннего содрогания. И даже чуточку влюбленно.
– Не смотри на меня.
Все уже закончилось, и только сейчас она попросила об этом.
– Почему?
Он лег на бок, перевел взгляд на ее красивую грудь, провел рукой по упругому с подкачанным прессом животику.
– Ты знаешь почему, – отвернула она от него голову.
– Я знаю, ты стесняешься, но в этом ничего такого нет.
– Ты извращенец? Тебе нравятся увечные женщины?
Он ждал этого вопроса и был к нему готов.
– Нет, просто меня это нисколько не смущает.
– Почему?
– Не знаю… Может, потому, что ты красивая…
