Юлия Шилова - Наказание красотой
– Сняла комнату.
– Поехали ко мне!
– Поехали, – с легкостью согласилась я.
Толик жил на окраине Праги в неказистом частном доме. Кроме кровати, стола, двух стульев и допотопного гардероба, в его комнате ничего не было.
Сбросив парик, я спросила:
– Ну как? Теперь ты не сомневаешься в том, что это я.
– Не сомневаюсь. Напой что-нибудь.
– Я больше не пою, – ответила я, присаживаясь на краешек стула.
Толик достал из-под кровати бутылку шампанского, открыл ее и торжественно произнес:
– С возвращением! Ты, Верка, совсем не изменилась. Просто лицо кажется уставшим, но оно у тебя всегда было такое.
Сделав глоток, я посмотрела на Толика:
– Ну как вы тут без меня?
– Держимся потихоньку, – засмеялся он. – Работаем, деньги копим, братков ублажаем. Когда ты сбежала, в ресторане такой переполох был! Макар всех на пол положил и грозился расстрелять каждого, кто знает о том, где ты находишься, но молчит. Напился, все бутылки в баре перестрелял… Он таким никогда не был! В отличие от Карася, он за пистолет по пьяни не хватался. А в тот день словно одурел, чуть в меня пулю не всадил! Благо я успел на пол лечь. Затем мы месяца два без певицы работали. Оркестр играл – вот и вся музыка. После какой-то бард начал выступать. Потом вместо тебя взяли эту писклявую малолетку, которую все братки по очереди поимели…
– Она, гадина, мои песни поет. Я ведь их сама сочиняла…
– Это ей Макар велел петь. Потом Любка уехала. Сказала, что уволилась, и отчалила домой. Повариха позвонила ей месяца через два, а там сказали, что она трагически погибла. Застрелилась. Ты не знаешь, что произошло? Вроде она всегда такая живая, резвая была, даже не подумаешь, что на такое способна…
– Ничего я, Толик, не знаю, – допив шампанское, соврала я.
– А ты все-таки сбежала от Макара с тем бизнесменом… Вышла за него замуж?
– Вышла.
– Ну и как, хорошо живете?
– Он погиб, – опустила голову я.
– Извини.
– Ничего. Я уже привыкла.
Толик немного помолчал, а затем, как-то странно взглянув на меня, спросил:
– Верка, скажи честно, ты зачем приехала? Я так понял, что к Макару на работу проситься не будешь. Ты, наверное, в деньгах теперь не нуждаешься. Афишировать свой приезд ты опять же не захотела…
– Я приехала сюда, чтобы убить Макара.
– Что?! – Толик вскочил и кругами заходил по комнате. – Ты, Верка, совсем сдурела! Тебе, может, жить надоело?
– Я хочу убить Макара, и ты мне в этом поможешь, – закинув ногу на ногу, уверенно сказала я.
– Я тебе в этом помогать не буду, – отрезал Толик, наливая мне полный бокал. – Я не самоубийца. Я жить хочу. Работаю себе спокойно, никуда не ввязываюсь, ни во что не впрягаюсь. Моя работа меня многому научила. Я стараюсь не слышать то, что не должен, и не видеть то, что случайно увидел. Еще пару лет так поработаю и домой поеду. Квартиру прикуплю, машину. Что-нибудь да придумаю. Как масть попрет! Ты, Верка, меня в свои темные делишки не впутывай!
– Я тебе заплачу, Толик, хорошо заплачу…
– Верка, да ты что?! – покраснев как рак, Толик хлопнул себя по толстеньким ляжкам. – Совсем, что ли, сдурела?! Кого ты собралась убивать? Макара?! Да он даже в сортир под охраной ходит! Да за его убийство даже самый крутой киллер не возьмется! Сильно жирная птичка! Я-то тут при чем? Я обычный бармен, а ты гангстера какого-то из меня лепишь!
– Не ори. Сделаешь дело, слупишь приличные бабки и домой поедешь. Никто на тебя даже и не подумает.
– Ага, не подумает! Макар тебя к стене прижмет, и ты меня сразу сдашь! Ты-то сухой из воды выйдешь. Задницей у Макара перед носом прокрутишь, он тебе все простит, а мне конец. На хрен мне такие деньги!! На том свете они уже не понадобятся!
– Тут нет ничего сложного, – пожала плечами я. – У меня есть взрывчатка. Ты подложишь ее Макару в машину. Как ты это сделаешь – уже твои заботы. В пиротехнике ты разбираешься, сам когда-то говорил. Сколько тебе заплатить, чтобы ты выполнил мою просьбу?
– Ничего себе просьба! – истерично рассмеялся Толик. – Нет, Верка, не могу, ей-Богу не могу! Не уговаривай. Кого-нибудь другого – пожалуйста, но только не Макара! А почему ты именно ко мне обратилась?
– Я тебе доверяю. Короче, даю тебе двадцать тысяч долларов. Сколько ты получаешь в своем баре?
– Черными или белыми?
– Какая разница! В месяц сколько выходит?
– Около пятисот долларов. Плюс чаевые. Напитки постоянно мешаю. На бодяженных коктейлях хорошие деньги поднимаю. Где-то полторы штуки в месяц получается. Но не всегда. Штука двести точно набегает.
– А я тебе двадцать пять предлагаю. Тебе столько за год не заработать!
– А как же я потом жить буду? Как работать?
– Поработаешь несколько месяцев, чтобы никто не заподозрил, рассчитаешься и уедешь.
– Пятьдесят тысяч, и я убью Макара!
– Сколько? – ахнула я.
– Пятьдесят тысяч и ни цента меньше!
– Толик, не жадничай! Ты что думаешь, у меня деньги лишние? Я свою квартиру задарма скинула, потому что за реальные деньги я бы ее никогда не продала. С вырученными деньгами я и приехала. Других у меня нет.
– Пятьдесят! За меньшие деньги рисковать собственной жизнью я не хочу. Макар человек непростой. С ним не оберешься!
– Да на заказные убийства таких расценок близко нет! Двадцатка – предел!
– Пятьдесят, – решительно сказал Толик и, перевернув бокал, дал понять, что разговор окончен.
В глубине души я понимала, что убийство Макара обойдется мне в кругленькую сумму, но другого выхода не было. Пришлось соглашаться.
– Хорошо. Ты получишь пятьдесят тысяч долларов, но, честно говоря, я думала о тебе лучше!
– Он что, и вправду тебя так сильно достал? – заинтересованно спросил Толик. В глазах его появился хищный блеск.
– Тебя это не касается, – отрезала я поднимаясь. – Не будем терять времени! Тротил лежит у меня. Поехали!
Через полчаса такси остановилось у моего дома. Толик прошел в комнату и обследовал сумку с тротилом. Я внимательно следила за каждым его движением.
– Ну что, это пойдет?
– Пойдет. Но вообще это сырой материал. Для того чтобы довести его до ума, мне придется поколдовать пару дней. Еще пара дней мне понадобится для того, чтобы понаблюдать за макаровской машиной, выяснить, куда он ее ставит и когда забирает. Через неделю можешь принимать работу.
– Через неделю?!
– Быстрее не получится, но я постараюсь. Пятьдесят процентов задаток. Пятьдесят – после выполнения работы,
Отсчитав Толику двадцать пять тысяч долларов, я оставила ему свой телефон и принялась ждать. Для меня это было каторгой. Я даже не представляла, что время может тянуться так долго, как резиновое.
Спустя три дня я надела бесформенное платье, парик, очки и поехала в ресторан. Сев за столик в углу, сделала заказ и стала смотреть по сторонам. Макар был уже на месте и, по всей вероятности, пребывал в довольно-таки неплохом расположении духа. Рядом с ним сидела симпатичная дама, лет на десять постарше меня, и вяло потягивала коктейль. Макар держал ее за локоть и громко смеялся. Чуть позже в ресторане появился Глеб. Рядом с ним шла совсем молоденькая девушка в обтягивающем платье с открытой спиной. Глеб, кивнув отцу, посадил ее за столик у сцены и, отодвинув стул, сел рядом. Выглядел он уставшим. Глаза были воспалены. Скорее всего, он много пил, а может, стал баловаться наркотиками.
Поковырявшись в салате, я улыбнулась. Ну вот и все в сборе. Наконец Макар с сыном нашли общий язык! Теперь им не надо делить одну женщину на двоих.
Заиграла музыка. На сцену выбежала молоденькая девчушка из балетных и станцевала нечто эротическое, сорвав восторженные аплодисменты братков. Певичка, заменявшая меня, после своего выступления имела совсем уж бледный вид. Исполнив несколько песен, она ушла. Дальше ребята из оркестра отдувались сами. Разгоряченная спиртным публика потянулась танцевать. Ко мне подошел знакомый квадратный бугай с толстой цепью на шее.
– Привет, карга горбатая! – сказал он. – Что это ты в наш ресторан зачастила? На приработок приходишь? – Схватив за руку, он притянул меня к себе.
– Не понимаю, о чем вы? – скрипучим голосом спросила я и попробовала вырваться из его объятий.
– Сними очки! Я хочу посмотреть, что у тебя за зенки и есть ли они вообще, – противно заржал бугай.
– У меня глаза воспаляются от яркого света. Мне нельзя без очков. Вы грубы и пьяны. Если вы сию минуту не отпустите меня, я заявлю в полицию!
– Я тут и милиция, и полиция, и все на свете!
Бугай поднял руку, чтобы снять с меня очки, но я, изловчившись, ударила его по щеке и громко закричала:
– Что ты себе позволяешь, гад ползучий!
Стоявший в углу охранник заинтересованно посмотрел в нашу сторону. Я не стала дожидаться, когда он подойдет, и направилась к выходу. Бугай бросился за мной. Прижав меня к полированной панели гардероба, он злобно затряс нижней губой:
