Юлий Дубов - Варяги и ворюги
— Ты, что ли, на север собрался? — спросил пришелец. — Кончай ночевать. Поехали.
Глава 40
Кандымский тракт
Судя по всему, Адриан и Анка были последними, кто ехал в это время года на север.
Как сообщил Адриану немногословный человек с фонарем, обе прибывшие ночью машины оказались в Белом совершенно случайно, потому что кончилось курево. А так у них было строгое указание двигаться на предельной скорости на Кандым, передать начальству зоны пакет и, не мешкая ни минуты, возвращаться обратно. По дороге не останавливаться и не спать. Если сморит, сажать за руль сменного водителя. Сменный водитель сидел тут же в кабине и подпирал Адриана справа. Точно так же, зажатая между двумя водителями, во второй машине ехала Анка.
Попрощаться с Лайнером Адриану не удалось. С пробуждения под лучом фонаря и до посадки в кабину в плотном сопровождении двух попутчиков прошло не более двух минут. Он только и успел заметить, как в кабину второй машины залезает Анка, да, обернувшись, когда грузовики уже тронулись, увидел на пороге барака темную фигуру хозяина, который смотрел им вслед, широко расставив ноги в сапогах и засунув руки в карманы ватника.
После душного и вонючего барака, пропитанного потом и запахом испорченной еды, у Адриана разболелась голова. Он полез было во внутренний карман куртки за таблеткой тайленола, но сосед справа, вроде бы дремавший, внезапно ожил и перехватил руку Адриана, сильно вдавив его в сиденье.
— Спокойно, — сказал водитель, покосившись в их сторону. — Что еще?
— В карман полез, — лаконично доложил второй.
— Что у тебя там?
— Лекарство, — обиженно пробормотал Адриан, стараясь вырваться. — Голова болит. Отпустите меня. В чем дело?
Водитель чуть заметно кивнул, и захват ослаб. Но оказавшаяся в руке Адриана пачка таблеток как-то сама собой перекочевала к соседу.
— Тут не по нашему написано, — сказал он, изучив надпись на пачке. — Что делать будем?
— Дай сюда, — скомандовал водитель, покрутил пачку в руке, опустил боковое стекло и вышвырнул ее в разбиваемую фарами темноту.
— Таблетки, — объяснил он Адриану, — это последнее дело. Химия сплошная. Отрава, значит. А голова — что голова? Поболит и сама пройдет.
Через полчаса Адриан прекратил бессмысленное сопротивление. Сперва он пытался драться с соседом справа, пытаясь открыть дверь и выскочить на ходу. Это привело к короткой остановке, в ходе которой к схватке присоединился сперва водитель, а потом и подбежавший из второй машины человек со свежей царапиной на щеке. Втроем они скрутили Адриана и втиснули его на пол, под сиденье. Сосед справа взгромоздился сверху, поставив на Адриана ноги.
— Может, мне с вами? — тяжело дыша спросил тот, что с царапиной.
— А у вас там как? — поинтересовался водитель. — Баба как?
— Нормально. Связали ноги, а за руки наручниками к двери. Сперва ревела, сейчас воет.
— Ну, садись, — решил водитель. — Только скажи Маркову, чтобы вперед выезжал. Мы сзади пойдем. А то мало ли что. Здоровая кобыла. Может и помять ненароком.
Все расхохотались, и машина тронулась.
Адриан испытывал чувство ужаса и совершенного бессилия, подобного тому, что возникает в детском сне, когда перед непонятным, но от этого ничуть не менее реальным кошмаром, немеют руки и ноги, и нет никакой возможности бежать или сопротивляться. Он ощутил себя щепкой, внезапно подхваченной мощным потоком воды и стремительно летящей вниз, отчего внутри все вдруг оборвалось, как при крутом вираже на русских горках.
Его стошнило на правый сапог водителя.
Машина притормозила и остановилась.
— Ты что, сука, наделал? — спросил водитель, поставив изгаженный сапог на плечо Адриана и внимательно его разглядывая. — За это знаешь что бывает? Заставить тебя, засранца, языком вылизывать?
— Брось, Тимофеев, — вмешался тот, что подсел из второй машины. — Не беспредельничай.
— Какой на хрен беспредел! — заорал водитель. — Какой, я тебя спрашиваю, беспредел! Где ты, Климов, видел беспредел? Я что, нанялся тут в говне ездить? Шесть часов я должен эту вонючку нюхать? Меня, может, самого сейчас вытошнит от этого! Ты такой добренький, так давай сам и убирай.
— Ладно, — примирительно сказал третий. — Кончайте собачиться. На-ка, оботри сапог. — И он протянул водителю Тимофееву кепку с надписью «Go Blue».
Тимофеев долго и тщательно оттирал сапог, что-то ворча под нос, потом с отвращением отправил кепку в ночную темноту за окном.
— Теперь придется с открытым окном ехать, — сердито объявил он. — Чтобы выветрилось. Застегивайтесь, мужики, пока не просквозило. И на этого говнюка набросьте что-нибудь. А то не довезем.
Остаток дороги Адриан провалялся на вонючем полу под наброшенной на него рваной мешковиной, стуча зубами от холода, ненависти и бессилия. Водитель нещадно чадил едким табаком, щелчком отправляя окурки в открытое наполовину окно, а двое других вполголоса тянули незнакомую Адриану грустную песню:
Эх, скоро я надену ту майку голубую,
Ту майку голубую, брюки клеш,
Эх, две судьбы-дороженьки, выбирай любую,
А от тюрьмы, братишка, хрен уйдешь…
Глава 41
Гости и хозяева
Машины стояли посреди бесконечной темно-серой равнины, переходящей на горизонте в такого же цвета небо, лениво сбрасывающее вниз редкую снежную крупу. Ветер с полюса закручивал крупу жгутами и заполнял ею обледеневшую колею. Прожекторы на вышках освещали бесконечную череду столбов с колючей проволокой и огромные металлические ворота, покрытые ржавчиной. Сверху на воротах болтался матерчатый плакат «НА СВОБОДУ С ЧИСТОЙ». Последнего слова, видимо, не доставало.
— Спят, что ли? — недовольно сказал водитель Тимофеев и снова надавил на сигнал. — Сейчас аккумулятор посажу, обратно на себе потащат.
— Ты что, мать твою! — заорали с ближайшей вышки. — Разгуделся, мать твою! Все уши, мать твою, продолбил! Козел, твою мать!
— Сам козел! — взъярился Тимофеев. — Как гостей встречаете? Час уж тут скачем под воротами. Открывай!
— Так не открывается на хрен, — прогудел кто-то из-под ворот. — Ни хрена на хрен не открывается. Замок на хрен схватился. И ни хрена. Васька! Слезай на хрен. И вы там, идите сюда, на хрен. Поможете.
Четверо вновь прибывших вместе со спустившимся с вышки часовым и ключником с той стороны поднатужились и, дружно крякнув, сняли с петель левую створку. Ворота жалобно скрипнули и угрожающе накренились, потянув за собой несколько соседних столбов. Ключник в капитанских погонах сдвинул на затылок серую ушанку и утер рукавом лоб.
— Хреново, — сказал он тем же гудящим басом. — Теперь эту хрень хрен приладишь. И на хрена вас принесло.
— Тебя не спросили, — отрезал Тимофеев. — Евгеньич у себя? Мы ему гостей привезли.
— Это этих, что ль? — заинтересовался капитан. — Смотри, баба. Мы их уже сутки поджидаем. Васька! Отведи их, на хрен, в карантинную и запри. А я доложу. А ты, Тимофеев, чего дальше планируешь? Побудешь чуток?
— А то, — иронично ответил Тимофеев. — Считай, сутки из-за баранки не вылезал…
Адриан без сил опустился на топчан, покрытый комковатым матрасом, и потер ноющие кисти. Анка встала у дверного косяка и скорбно подперла рукой голову.
— Ой-йо! — пропела она. — Во попали! Я, главное дело, не сразу поняла-то. Качнуло машину, чую, у него твердое в кармане. Думала — пистолет. Глянула — а оттуда наручники торчат. Ой-йо! А второй увидел, что я заметила, да как схватит меня. Да как стали крутить. Во попали! Чего ж будет-то теперь?
— Я не знаю, — глухо сказал Адриан. — Я — идиот. Мы не должны были садиться в машину. Ведь этот Лайнер, он предупреждал. Он говорил, что сюда, в этот Кандым, не ездят, что сюда только привозят. Я не услышал. Надо было сразу возвращаться в Мирный.
Анка села рядом с Адрианом, обняла его и прижала к груди.
— Бедненький! Кепку свою красивую потерял. Дурачок ты мой недоделанный. Да кто ж бы тебя обратно в Мирный-то выпустил? Они ж за нами специально ехали. Послушай! — У нее вдруг округлились глаза. — А может, ты шпион? Диверсант какой-нибудь? А?
Адриан помотал головой.
— Ты признайся, — настаивала Анка. — Признайся. Ну мне скажи. Сразу на душе легче станет. И понятно будет, чего дальше делать.
— А что будет понятно, если я шпион?
— Ну как же! — Анка явно оживилась. — Сейчас попросишься к начальству, там чистосердечно во всем признаешься, расскажешь, зачем тебя прислали. С каким заданием. И нас сразу отправят в Москву. Меня отпустят. А тебя обменяют на кого-нибудь из наших, я в кино видела.
— Да, — сказал Адриан. — Понятно. Проблема, Анка, в том, что я не шпион.
— А почему же тогда нас заарестовали и сюда привезли?
— Не знаю. Я знаю только, что день или два назад сюда же привезли Ивана Дица. Мне про это Лайнер тоже сказал. Я думаю, может, это как-то связано…
