Владимир Колычев - Пацаны, не стреляйте друг в друга
– Ну, как тебе мой охотничий домик? – ядовито усмехнувшись, спросил Лосев.
– Ничего, – буркнул Кирилл.
– Врешь. Дерьмовый дом. И озеро дерьмовое. То ли дело Серебровка. Вот там озеро. Но не досталось мне места у воды...
– Я-то здесь при чем?
– Все при чем. Все при чем, кто у воды живет. Всех ненавижу!
Кирилл поежился под его испепеляющим взглядом. Его страшил безумный взгляд этого одержимого дьяволом человека.
– Но это же смешно, – невольно подавшись назад, робко сказал он.
Споткнулся о камень, упал на спину.
– Тогда почему не смеешься, если смешно? – презрительно ухмыльнулся Лосев.
– Не смешно... Но так нельзя, – поднимаясь, все так же робко молвил Кирилл.
– Можно. Мне можно... Мне уже недолго осталось... И тебе тоже...
Лосев болезненно сморщился, обратил к Роме умоляющий о подмоге взгляд.
– У тебя должно быть. А то я забыл...
– Все есть. В доме, – коротко сказал тот.
Лосев резко развернулся к Кириллу спиной, стремительной походкой направился к дому. На ходу щелкнул пультом сигнализации, закрывая свой джип. И Рома последовал за ним.
Кирилл остался один. Вокруг никого. Машина недоступна, зато ноги не спутаны. Одолевающее желание сбежать из этого страшного места. Он может заблудиться в лесу, но это лучше, чем остаться здесь. К тому же через лес вела дорога...
По дороге он не пошел. Слишком глупо. Он просто придерживался направления, бегом продираясь через кустарник, перескакивая через поваленные стволы сухостоя. Правда, шел совсем недолго. Неожиданно путь ему перегородил парень с колючим взглядом и нахально ухмыляющейся физиономией. Старый пробковый шлем «сафари», униформа натовской камуфляжной расцветки, непромокаемые кроссовки с высоким берцем. В руке охотничий автоматический карабин с оптическим прицелом.
– Тпрр! – остановил он Кирилла.
Карабин опущен стволом вниз, но эта расслабленность могла быть обманчива.
– Кто такой? Куда идешь?
– Я... Я сбежал...
– Дезертир? А я как раз отстреливаю дезертиров. Спиной ко мне, руки за голову. Минута на то, чтобы молитву прочесть. Мгновенную доставку на небеса гарантирую...
– Я не дезертир... Просто сбежал... То есть не просто... Отведите меня к отцу, он вам очень хорошо заплатит...
– Сколько? – мгновенно среагировал парень.
– Миллион, два, три, сколько запросите.
– Миллион долларов?
– Да!
– Доллар падает.
– Можно в евро.
– Лучше в фунтах.
– Да хоть в золотых гульденах!
– Договорились. Пошли!
Стволом карабина он указал на дорогу.
– Они будут за мной гнаться.
– Нас не догонишь... Пошел!
Он уже откровенно угрожал Кириллу. А когда он показал, в каком направлении следовать, иллюзий не осталось. Этот охотник был человеком Лосева.
– Мой отец тебе хорошо заплатит, – хныкал Кирилл всю дорогу.
Но парень был неумолим.
Лосев вышел им навстречу. Зрачки суженные, но глаза сверкают, как солнечные блики на воде. Улыбка до ушей.
– Виктор Николаевич, сыночка вам привел, – обращаясь к нему, сказал охотник.
– Очень рад, Илюша, очень рад.
– Отец его мне три миллиона должен. За доставку, так сказать.
– Вот с него и получишь. Но и с меня, Илюша, тоже причитается...
Лосев подошел к Кириллу, глумливо улыбнулся.
– Ну здравствуй, здравствуй, блудный сын. От папочки решил сбежать?
– В гробу я такого папу видал!
– Не увидишь ты меня в гробу, – Лосев стал мрачнее тучи. – Кто-то, может, и увидит, но не ты... Убежать от меня хотел? Напрасно. От меня только на тот свет убежать можно. Туда и убежишь. Но я тебя и там достану... Илюша, проводи гостя в апартаменты...
Илюша, превратившийся из охотника в конвоира, стволом карабина показал Кириллу на дом.
– Пошел! Шевели поршнями!
В дом можно было зайти, поднявшись на высокое крыльцо. Но не туда вел его конвоир. Он показал на железные ворота гаража в цокольном этаже. Ткнув Кирилла стволом в спину, заставил его повернуться лицом к стене, сам открыл калитку в этих воротах.
– Милости просим, гы!
В гараже под потолком хоть и тускло, но светила лампочка в стеклянном колпаке. И в этом свете Кирилл сразу заметил девушку, сидевшую на лежаке, грубо сколоченном из старых неструганных досок. Это была Агата. Она смотрела на него широко распахнутыми от удивления глазами.
– Ты как здесь оказался?
– Оказался, – угрюмо буркнул Кирилл, осматриваясь.
Помещение метра четыре в длину и три в ширину. Голые неоштукатуренные стены, бетонная стяжка на полу, из мебели только лежак без ножек. Абсолютно никакого хлама – ни деревяшек, ни железок, которые можно было бы использовать в качестве оружия.
– Я тоже оказалась, – угнетенно вздохнула девушка.
– Знаю. Мать твоя звонила, сказала, что похитили тебя. Отец всех на ноги поднял. В город поехал, а меня оставил. А тут Лосев...
– Что Лосев? – поежившись, спросила Агата.
– Обул меня. Сказал, что... В общем, не важно, что сказал. Посадил в машину, повез... В лицо из баллончика брызнул, я проснулся в багажнике, руки и ноги развязали уже здесь...
– Так тебя Лосев привез?
– Да.
– Что ж это, выходит, меня его ублюдки похитили?
– Выходит, что так. А они не говорили?
– Нет. Посадили в машину, платок к носу приложили, я и заснула. Только в багажник они меня не совали. Так везли. Двое впереди, один сзади... И куда везут, не говорили. Я спрашивать стала, ну, когда проснулась, так они меня снова усыпили... Здесь вот проснулась, ночью... Значит, Лосев.
– Лосев, – тоскливо кивнул Кирилл. – Он и соседей наших убил.
– Максютовых?
– Их.
– Ты откуда знаешь?
– Насчет Максютовой не скажу. А Максютова – точно он.
– Он что, сам тебе в этом сознался?
– Нет, оговорился. А я заметил...
Кирилл не врал, он всего лишь слегка подкорректировал действительность. Ведь, в принципе, он и сам мог заметить оговорку Лосева.
– Он рассказывал, как Максютов утонул. Жить, дескать, хотел, на лед выбрался... А откуда он это знать мог, если не сам его в воду сталкивал?.. Впрочем, для нас это уже не имеет значения, – обреченно вздохнул парень.
– Почему? – в том же духе, вяло спросила Агата.
– Потому что...
Лосев сам признался в собственной оговорке. Настолько уверен был, что Кирилл никому ничего не скажет. Вернее, не сможет сказать.
– Потому что живыми мы отсюда не уйдем, – догадалась Агата.
– Не уйдем.
– Но я в это не верю. Меня нельзя убить.
– Почему?
– Потому что я еще молодая. Потому что мне еще жить и жить...
– Но...
Кирилл запнулся. Понял, что его мысль работает не в том направлении.
– Ты правильно думаешь, – сказал он. – Мы еще слишком молодые, чтобы умирать. И Лосев это понимает. Ничего он нам не сделает. Все будет хорошо... А там и отец мой нас найдет. Обязательно найдет...
Он не верил в благополучный исход. И готов был утонуть в мрачной трясине черного пессимизма. И утонул бы, если бы не Агата. Что ни говори, а девушка очень нравилась ему. И даже перед лицом смерти не хотелось пасть в ее глазах. Настоящий мужчина должен уметь защитить женщину. Или хотя бы утешить ее, развеять ее страхи и сомнения. Кирилл должен был стать для Агаты спасательным кругом, если не в физическом плане, то хотя бы в моральном...
Глава двадцать третья
Кирилл рассказывал о своей школе, о своих друзьях. В глазах тоска смертная, а голос звучит бодро и весело. Страшно ему, но казалось, что он изо всех сил пытается заглушить его забавными воспоминаниями из своего недавнего прошлого. Смешные истории, прикольные розыгрыши... И все это, чтобы развеселить Агату. Спасибо ему, конечно. Но на душе такая хмарь...
Он рассказал о том, как надул своего шведского друга. Положил в баночку водоэмульсионной краски и выдал ее за новейшую разработку в области косметологии. Дескать, прыщи сходят на раз. Альфред клюнул на удочку, взял баночку с «чудодейственным кремом» и обмазал им не только все лицо, но и шею.
– А сестру его не разыгрывали? – как бы невзначай спросила Агата.
– Его сестру?! – опешил Кирилл.
– Да.
– Ты откуда про нее знаешь?
– Разведка донесла.
– Какая, к черту, разведка?
– А чего ты так разволновался? – уязвила его Агата.
– Да нет, просто интересно, кто сказал...
– Как ее зовут?
– Не важно... Я ее в глаза даже не видел... Только на фото...
– Но ведь видел. Красивая?
– Да. Но с тобой не сравнить.
– Кто лучше, я или она?
– Конечно, ты, – сказал он и смущенно отвел в сторону взгляд.
– Врешь... Говорят, ты на остров с ней собирался?
– Кто говорит? Отец мой сказал?
– Может, и отец.
– А ты что, правда его любишь?
– Это наследственное. Мама его любит. И я... должна любить...
– Но ведь и я сын своего отца.
– Значит, ты должен любить меня, – задорно улыбнулась Агата.
– А ты? – немного подумав, выдавил из себя Кирилл.
