Татьяна Полякова - Миллионерша желает познакомиться
Шея закон не впечатлила, а Васе впопыхах надели наручники и едва не поколотили. Пришлось вступиться за него и рассказать, как геройски он действовал. В милиции нас продержали до трех ночи. Толк от этого все же был: я сумела посеять в следователе зерно сомнения в виновности Ритки, чистосердечно рассказав о неизвестном, с которым трижды встречалась до этого. Правда ментам я сказала дважды, по настоятельной рекомендации Стаса промолчав о его связи со Славкой (в том, что связь была, я теперь совершенно не сомневалась). Рассказ мой выглядел так: впервые я встретила парня во время дождя в подъезде (адрес прилагался), а затем в компании Севки. Я поведала о подозрениях в адрес этого типа и наших попытках его обнаружить. То, что мой убийца жил под чужим именем, закон впечатлило. Я раз пять описала парня, мы составили словесный портрет, потом я пересмотрела фотографии (не меньше сотни и без всякой пользы), когда меня отпустили я была от усталости близка к кончине .Возле дверей меня ждал Стас и выглядел не лучше. Больше всего на свете хотелось спать, о чем я и заявила, и уж чего мне точно не хотелось, так это что-то обсуждать, но Стас, несмотря на усталость, склонен был поговорить, что меня неприятно удивило.
— Ты его узнала? — спросил он, хотя мог и не спрашивать раз мы все это успели обсудить.
— Узнала, — кивнула я.
— И это точно он? Парень, которого ты видела с Севкой?
— Конечно, он.
— А Вася его видел?
— Вася? — Вопрос поставил меня в тупик. — Он был рядом, а видел или нет, не скажу. Надо у него спросить. И вообще, я хочу спать, — сурово заключила я, пресекая всякие попытки заставить меня мыслить в столь неурочное время.
В окнах квартиры Стаса свет не горел по причине конспирации. Я подумала, может Ритка спит себе спокойно и вроде бы даже позавидовала ей, но потом решила, что радоваться мачехе рано, убийца еще не найден. Не успели мы закрыть за собой дверь, как Ритка выглянула из комнаты и зашипела:
— Вы что, с ума сошли? Где вас носит? Смерти моей хотите?
Я глухо застонала, потому что поняла: предстоит допрос похуже, чем в милиции. Смирившись с неизбежным, я коротко, но доходчиво поведала Ритке о недавних событиях. Стас, между тем, устремился на кухню и Ритка метнулась следом. Слушая меня, приоткрыв рот и без конца повторяя «о, Господи…», она молниеносно разогрела ужин, сервировала стол и даже машинально погладила Стаса по голове, пробормотав:
— Кушай, дорогой. — Что тот и сделал, причем с аппетитом. Странный все-таки народ мужчины, у меня бы кусок в горле застрял, а Стас наворачивает за обе щеки как ни в чем не бывало и это в четыре часа утра.
— Ты умрешь от обжорства, — съязвила я, закончив рассказ. Стас страдальчески сморщился, а Ритка гневно нахмурилась.
— Еще чего, у мужчины должен быть хороший аппетит. Когда мужчина мало ест, мозг его занят всякими глупостями, такие типы по-настоящему опасны. Сытый человек ерундой не занимается. А ты почему не ужинаешь? — набросилась она на меня и тут же заревела. — Маня, страшно подумать, что бы произошло, если б не Стас.
— Меня спас Вася, — напомнила я.
— А кто тебя спас от Васи?
— Севрюгин.
— Хорошо, а кто тебя спас от Севрюгина? Жертвовать собственной жизнью…
Я только рукой махнула, наблюдая, как Стас просиял при этих словах, может это игра света, но ей-Богу, вокруг его лба вроде что-то светилось, наподобие нимба, хотя в тот момент Стас скорее напоминал кота: сытого, довольного и весьма упитанного.
— А как ты оказался в квартире? — неожиданно спросила я. Неожиданно, потому что ранее данный вопрос просто не приходил мне в голову.
— Я почувствовал, что ты нуждаешься в помощи, — с чувством сообщил он. — Нас связывают невидимые нити, сердце с сердцем, душу с душой.
— Молоть языком в четыре утра не каждый может, — восхитилась я, — ты достоин книги рекордов Гиннеса. Стас погрустнел, а нимб вокруг его головы потух.
— На самом деле у меня было предчувствие, — серьезно сообщил он. — Тебе не понять. Такое бывает, если любишь кого-то по-настоящему. Не успел я отъехать от дома, как начал беспокоиться. Еще эти телефонные звонки. Мне они показались подозрительными. Чем дальше я удалялся от дома, тем беспокойнее мне становилось и я, в конце концов, решил вернуться, а чтобы ты не злилась, намеревался сказать, что забыл свой телефон. Дверь была не заперта и это меня здорово разозлило, ведь я просил тебя быть поосторожнее. Вхожу и вижу какого-то хмыря, которого знать не знаю, зато он похоже знаком со мной. Здравствуйте, говорит, Станислав Геннадьевич, ну я ему в глаз на всякий случай, он затих на полу, а я в комнату, ты как раз вскрикнула…
— Откуда у тебя пистолет? — сурово спросила я.
— Так он газовый. Между прочим, зарегистрирован. И не надо так смотреть. Я перед законом совершенно чист, сначала менты придолбались, теперь ты…
— Это любовь, — заявила Ритка не к месту и вновь погладила Стаса по голове. — Только когда мужчина любит по-настоящему он…
— Заткнись, — попросила я.
— Не смей со мной так разговаривать, — возмутилась Ритка. — Я тебе почти что мать. И я получше тебя знаю. Тебе надо выйти замуж. Немедленно.
— О, Господи, — простонала я и пошла с кухни.
— Слушай, что мама говорит, — заорал вдогонку Стас. — Мама плохого не посоветует.
Я с трудом разделась и встала под горячий душ. Если бы я могла спать стоя, то наверное бы уснула. Любое движение мне давалось с трудом, поэтому я просто завернулась в полотенце и прошлепала в комнату, где спала накануне. Кровать была заправлена.
— Рита, — позвала я в отчаянии, плюхаясь в кресло. И уснула. А проснулась оттого, что включился телевизор, повернула голову и обнаружила рядом с собой Стаса. Он спал как младенец, а на телевизор не реагировал. — Какая гнусность, покачала я головой и выключила телевизор. Полотенце валялось в моих ногах, а я лежала в костюме Евы. Возмущение переполняло меня и я вновь повторила:
— Какая гнусность.
Тут в дверь постучали и Риткин голос позвал:
— Стасик, ты просил разбудить тебя. Уже девять утра.
— Боже, — простонал Стас, повернулся и увидел меня. — Маня, — сказал он с удивлением, плавно переходящим в восторг с намеком на неземное блаженство.
— Что? — спросила я.
— Это ты.
— В общем, да. Хотелось бы знать, как я здесь очутилась?
— В моей спальне? — Спальная в самом деле была его.
— Вот именно.
— Извини, я крепко спал и ничего по этому поводу сообщить не могу.
— Ты хочешь сказать, что я сама пришла сюда?
Он подумал и спросил серьезно:
— А как еще?
— Убила бы тебя. — Наверное я в самом деле запросто могла огреть его чем-нибудь тяжелым, да вот беда, ничего подходящего под рукой не оказалось.
— На самом деле все очень просто, — проникновенно заговорил он. — Ты была напугана и вполне естественно искала поддержки и опоры…
— Я заснула в кресле.
— Я сам спал как убитый.
— Это было очень глупо, — не обращая внимания на его слова, заметила я. — Что ты выиграл от этого? — Отвечать он не стал, улыбнулся и поцеловал меня .
Вполне дружески, но я его братским поцелуям не очень-то верила. Так и вышло, в течение ближайших пяти минут они претерпели значительную трансформацию, а я, улучив момент, напомнила:
— Тебе пора на работу.
Вот тут бы самое время прекратить все это, но я увлеклась. Конечно, это было неразумно, но бросаться к двери или звать на помощь Ритку мне совершенно не хотелось. Правда, через некий временной промежуток Ритка сама напомнила о своем существовании, грохнула в дверь и сообщила:
— 12 часов 05 минут. Если вы собрались валяться в постели до обеда, какого черта я вскочила ни свет ни заря? Вам кофе в постель или все-таки выйдете?
— Выйдем, — пискнула я в ответ и повернулась к Стасу. — Ты собираешься на свою работу? Тебе там что-то подписывать.
Он презрительно отмахнулся, а я, между тем, испытывала двойственные чувства, с одной стороны приятно, что твое общество безоговорочно предпочитают важным делам, с другой стороны, туфли мы купили, но это ведь не предел моих мечтаний, а мечты, как известно, стоят денег и чем отлеживать бока… Одним словом, мужчина должен как-то сочетать все это, он не имеет права быть эгоистом, надо думать о ближнем и сделать в жизни что-то существенное для общей пользы, его и моей. Но мудрые мысли как по-волшебству покинули меня и не посещали до тех пор, пока Ритка вновь не забарабанила в дверь.
— Стас, пятый раз с работы звонят, я не знаю, что врать. Там сидит какой-то хмырь и твоя секретарша утверждает, что больше чем на полчаса ей его не задержать. Контракт накроется, это она так говорит, а не я. Что ты вытворяешь?
Люди доверили тебе свою судьбу, а ты как мальчишка… Я разочарована, не о таком муже я мечтала для своей Мани. Ты меня слышишь? Манька никуда не денется, а ты бабок лишишься, придурок.
Забегая вперед, скажу, что контракта мы не лишились, секретарша себя явно не дооценила, хмырь дождался Стаса, хотя тот явился ближе к пяти, потому что Ритка своими воплями только все испортила. Если бы после ее слов о том, что я никуда не денусь, Стас спешно натянул штаны и бросился в офис, я бы ни за что не поверила, что он меня любит. Не поверила бы и все. Хотя наплевательское отношение к работе тоже никуда не годилось. В первом случае я сочла бы его обманщиком, во втором, дураком. Хитрющий Стас понимал это не хуже меня и предпочел быть дураком. Скажу честно, я это оценила. И завязывая ему галстук (этому меня научил папа в свободное от основной деятельности время, приговаривая «жена, умеющая завязать галстук — бесценное сокровище»), так вот, старательно затягивая узел на его шее, я с чувством сказала:
