Все Здесь Хорошие Люди (ЛП) - Флоуерс Эшли

"Крисси?" — раздался голос рядом с ней. "Крисси Джейкобс?"

Сердце упало, Крисси подняла голову. Она просто хотела одну ночь, свободную от осуждающих, испытующих взглядов других людей, одну ночь, когда она сможет дышать. Она полагала, что если ее узнали в Саут-Бенде, значит, кто бы это ни был, он видел ее в новостях, а незнакомцы могут быть еще хуже, чем люди в Вакарусе. Но когда она увидела перед собой лицо, Крисси с удивлением поняла, что оно не принадлежит незнакомцу. "О", — сказала она. "Привет".

"Джоди". Женщина прикоснулась рукой к своей груди. "Из школы Нортлейк? Сейчас моя фамилия Палмер, но тогда я была Джоди Дьеннер".

" Да, да. Я вас помню".

Джоди открыла рот, чтобы что-то сказать, и Крисси приготовилась к неизбежному. Ты так хорошо выглядишь, говорили ей люди в течение нескольких месяцев после того печально известного телеинтервью, их голоса были яркими и полными осуждения. Если бы я прошла через то, что прошла ты, я бы никогда больше не смогла встать с постели, не говоря уже о том, чтобы накраситься. Или когда она отворачивалась, она слышала их шепот: "Не могу поверить, что у нее хватило наглости показать свое лицо".

Но когда Джоди заговорила, она лишь сказала: "Боже мой, ты выглядишь точно так же".

Крисси искала лицо Джоди, но оно выглядело бесхитростным и открытым. "Это не так", — сказала она. "Ты выглядишь… потрясающе". Крисси помнила Джоди как затворницу. Она всегда была высокой и худой, но то, как она держала себя, слегка ссутулив плечи, заставляло людей смотреть прямо на нее. У нее были светлые волосы, которые свисали вокруг лица, и она никогда не красилась и не одевалась так, чтобы это можно было истолковать как попытку привлечь внимание. Сейчас женщина, стоявшая перед Крисси, выглядела преображенной. На ней была кремовая шелковая рубашка на пуговицах, заправленная в облегающие синие джинсы, и, хотя ее лицо по-прежнему оставалось голым, за исключением туши, а волосы были убраны за уши, казалось, что она больше не прячется от мира. "Я не имела в виду, что ты плохо выглядела в школе", — поспешила сказать Крисси. "Прости".

Но Джоди только рассмеялась. "Нет, нет. Я знаю, что ты имела в виду". Она открыла рот, потом закрыла его. "Эй, ты не против…" Она кивнула на свободное место напротив Крисси.

"О, нет. Пожалуйста". Крисси не хотелось принимать гостей, но она давно усвоила, что если ее считают детоубийцей, то манеры должны быть безупречными.

Джоди поставила пиво, которое держала в руках, на стол, затем опустилась в кресло. "Итак, ты сейчас в Саут-Бенде?"

"Нет. У меня просто были кое-какие поручения. Мы все еще в Вакарусе".

Джоди подняла брови. "Правда? Ничего себе. Я просто предполагала, что после всего, что произошло…" Крисси снова ждала какого-нибудь ехидного замечания, но его так и не последовало.

"Мы думали о переезде", — сказала она, пожав плечами. "Но Вакаруса — это дом". Она заставила себя улыбнуться, чтобы скрыть хорошо заезженную ложь. Правда заключалась в том, что она умоляла Билли позволить им уехать. Переезд не привлекал ее так сильно, как развод, но она не знала, как выжить в одиночку. Она никогда не работала, если не считать летней работы на элеваторе все эти годы. И она не знала, что будет делать с Джейсом, если они с Билли расстанутся. Она не могла смириться с мыслью, что оставит сына, и не хотела жить с ним одна. Поэтому она попросила о переезде. Ей хотелось жить в городе, где-нибудь в большом и безымянном месте, но Билли отказался. Он сказал, что в случае их вины они именно так и поступят. Если они невиновны — а они были невиновны, — то останутся в Вакарусе с гордо поднятой головой.

Глаза Джоди скользнули по лицу Крисси, но она лишь мягко улыбнулась. "Знаешь, о чем я недавно думала? Помнишь тот случай в шестом классе, когда Дасти Стивенс баллотировался в капитаны класса и произносил речь в кафетерии, и все это время его толстовка была надета задом наперед?". Они с Крисси оба начали ухмыляться при воспоминании. "Как ты думаешь, он знал? Это было специально? В чем был смысл?" Джоди засмеялась, и Крисси не могла не присоединиться. Вскоре они обе дрожали от смеха.

До конца этого бокала и до конца другого обе женщины вспоминали свое общее прошлое, и Крисси чувствовала себя легче, чем когда-либо за последние годы.

"Тебе нужно идти?" — спросила она в какой-то момент, когда Джоди бросила взгляд на часы. Ее голос был непринужденным, но мысль о том, чтобы закончить эту ночь сейчас, вызывала у нее неприятные ощущения. Прошло очень много времени с тех пор, как она чувствовала себя так хорошо. "Не позволяй мне удерживать тебя".

"Прости, но я, наверное, должна. Мне нужно что-то приготовить на ужин. Мой муж уже должен быть дома, но он ничего не стоит без меня, чтобы держать его за руку". Она закатила глаза, смеясь.

Крисси улыбнулась, но улыбка получилась натянутой. "Конечно, без проблем".

"Но, может быть…" Джоди колебалась. "Может быть, мы могли бы сделать это снова как-нибудь?"

В ее голосе прозвучал малейший намек на нервозность, и сердце Крисси опустилось. Возможно, ее старая знакомая была добрее, чем большинство других, но Джоди явно все еще думала, что сидит напротив убийцы. "Спасибо. Но тебе, наверное, не стоит ходить по городу с убийцей". Она пыталась говорить беззаботно, но ее глаза колюче блестели.

Джоди посмотрела на нее долгим взглядом. "Я не думаю, что ты убила свою дочь, Крисси".

Слезы так неожиданно покатились по щекам Крисси, как будто ей дали пощечину. Слова Джоди были словно солнечный свет на ее коже после долгой, темной зимы. "Хорошо, тогда", — сказала она, проводя пальцами под глазами. "Я дам тебе свой номер".

На следующей неделе обе женщины снова выпили по стаканчику, через два дня — по чашечке кофе, и вскоре они встречались почти каждый день. Из всех их разговоров Крисси узнала, что Джоди тоже провела свои школьные годы, пытаясь сбежать из Вакарусы. После окончания школы она переехала в Саут-Бенд на осенний семестр в Нотр-Дам и больше не уезжала. Там она изучала испанский язык и историю искусств — так практично, да? — и встретила своего мужа. Они поженились через несколько лет после окончания колледжа, и хотя Джоди мечтала о карьере в искусстве, вскоре после этого она забеременела своим первенцем. Второй ребенок появился только через год, а к моменту рождения третьего она стала мамой на полный рабочий день, и ее мозг был слишком забит расписанием кормления и сна, чтобы вместить что-то еще. С годами Джоди и ее муж отдалялись друг от друга все дальше и дальше, пока ей не стало казаться, что они — дружелюбные коллеги, лишь иногда пересекающиеся по сменам. Я все еще люблю его, — сказала она однажды Крисси. Но я уже давно не влюблялась. История Джоди была слишком знакома Крисси, и это заставило ее сочувствовать своей новой подруге. Какими маленькими трагедиями обернулись их жизни.

В Джоди было что-то открытое и непритязательное, что позволяло Крисси расслабиться рядом с ней так, как она ни с кем не расслаблялась уже очень давно. Когда она находилась рядом с ней, стягивающие ее грудь путы ослабевали. Ее плечи и челюсть разжались. В течение многих лет она натягивала натянутые улыбки, навязывала радушие, терпела комплименты за спиной. Но с Джоди она смеялась. Иногда она даже забывала.

Однажды утром, примерно через три месяца после их первой встречи в Саут-Бенде, Крисси была на кухне, когда на ее телефон пришло сообщение от Джоди. В эту субботу у детей ночевка, так что я устраиваю себе отпуск! Хочешь поужинать в отеле в тот вечер? Может быть, после этого сделать маски для лица в номере?

К этому моменту у Крисси выработалась почти павловская реакция возбуждения при виде имени Джоди на своем телефоне, и она почувствовала, что сдерживает улыбку, когда печатала ответ. Да! Я принесу маски и вино.