А. Шантарский - Не верь
«Ночью такой приснится — не проснешься», — подумал еще полковник.
— Ну и видок у него, — сказал Ильин, когда его бывший командир и Венгр покинули кабинет.
— Погорелец, — подал голос Гонтарь.
— В смысле?
— Погорел на одном деле, — в иронической манере добавил Ненашев. Полной ясности он не внес, но у майора отпало желание докапываться до истины. Он с удивлением проследил, как Кадык закрыл дверь на внутренний замок и сунул ключ в боковой карман брюк.
— Зачем запирать дверь? — поинтересовался новоиспеченный компаньон.
— Чтоб не мешали, — вставил Ерофеев. — Мы должны договориться по ключевым позициям.
— Я же согласился. Иначе как объяснить мое добровольное здесь присутствие? — Майор заподозрил неладное, объяснение не удовлетворило его.
— Скажи, Олег Павлович, — перешел на «ты» Ненашев. — Как поступают с людьми, которые выходят из серьезной игры?
И тут только посетитель догадался, что полковник обречен. В глазах промелькнул испуг. Но он старался на собеседников не смотреть.
— От меня-то что хотите?
Кадык придвинул стул к посетителю.
— Мы должны начать сотрудничество с доверия друг к другу.
— И что для этого требуется? — старался скрыть испуг собеседник. Он уже примерно догадался, чего от него добиваются.
— Мы хотим, — Гонтарь подошел к подельникам и склонился над Ильиным, — чтобы ты помог полковнику навсегда сохранить наши секреты.
— Он не из болтливых.
— Готов поручиться за него и взять ответственность на себя? — искривились тонкие губы на полном лице Николая. Майор и сам понимал, что произнес идиотскую фразу.
— Каждый отвечает за себя, — поспешил откреститься от Губанова Олег Павлович. — Но почему я?
— Так мы скрепим взаимное доверие, — вставил Кадык.
— Но я никогда не занимался подобными де… — и неожиданно Ильин осекся. Он вспомнил, как застрелил сержанта Строгова и свалил вину на призывника. Правда, то убийство он считал нелепой случайностью. Подельники же толкали его на умышленное устранение человека. И где гарантии, что когда-нибудь не поступят точно так же и с ним? Но, ступив однажды на скользкую и извилистую дорожку, сойти с нее по доброй воле невозможно, о чем свидетельствовали планы в отношении полковника. Более того, нужно внимательно следить за тем, чтобы не оступиться, не соскользнуть. Иначе… Его даже передернуло, когда представил, что произойдет иначе. — Могу не потянуть, — закончил он начатую мысль.
— Кто говорит, что ты должен делать это в одиночку? — дружески хлопнул майора по плечу Ненашев, поднимаясь со стула. Он заметил, что перелома они добились, а уж дожать офицера — дело техники.
— Дадим в помощь специалиста, — добавил Гонтарь.
— Только не того, который повез Губанова домой, — с дрожью в теле вспомнил Венгра посетитель.
— Желание партнера для нас — закон.
Ненашев открыл запертую дверь кабинета и позвал другого подчиненного:
— Рама!
Коренастый, небольшого роста человек с черными как смоль волосами, стриженными под ежик, показался в проходе.
— Подстрахуешь майора в деле, о котором мы уже беседовали, — сказал Кадык. Ибрагимов с некоторым пренебрежением окинул взглядом бравого офицера и представился:
— Роман.
— Олег Павлович. Можно просто — Олег, — поправился Ильин. Ему уже ничего не хотелось, только поскорее закончить беседу. Но, похоже, она только начиналась.
— Обсудим детали, братан? — и Рама бухнулся на пустующий рядом с гостем стул. Закурил и, выпуская дым в лицо собеседнику, задал очередной вопрос: — Какие поступят предложения от подельника?
— Он сейчас дома один. Застрелить, что ли? — не то спросил, не то выдвинул версию, неожиданную и для себя, офицер.
— Пристрелить полковника — дело нехитрое. Но вот незадача: наверняка кто-то видел его сегодня вечером вместе с тобой. И не исключено, что и нашего человека, который повез его, запомнит кто-нибудь из соседей, — вновь вмешался в разговор Ненашев. Гонтарь восседал в офисном кресле за письменным столом, курил и слушал.
— Тогда, может, завтра или послезавтра?
— Лучше всего, если полковник из Семеновска уедет, а на новое место не приедет. Мало ли что случится в дороге, мы тут вроде бы и ни при чем, — поделился идеей Кадык. И изложил детали, которые они продумали с Гонтарем заранее, а перед Ильиным просто ломали комедию.
Сменщик Гущина минут двадцать, как отправился в комнату отдыха. Аркадий восседал в гордом одиночестве за пультом контрольно-пропускного пункта воинской части. Внешне он казался спокойным, но это только внешне. Он ждал Шумилина и беспрерывно бросал взгляды на площадку перед въездом на территорию. Наконец заметил, как на нее почти бесшумно вкатилась светлая «Волга», опустилось водительское стекло, выглянул Виталик и махнул рукой. Наступило время действовать по оговоренному плану.
Аркадий осторожно приоткрыл дверь комнаты отдыха, убедился, что сменщик спит, затем решительно направился к пульту. По внутренней связи сообщил в казарму дневальному, что сержанта Серебрянникова вызывает на КПП исполняющий обязанности командира части майор Ильин.
Заспанный Тимофей появился минут через семь-восемь в шинели, застегнутой не на все пуговицы.
— Где он? — спросил разбуженный у Гущина.
— В «волжанке», — указал рукой Аркадий.
— Что, командир машину сменил? — Всем был известен «жигуленок» Ильина.
— Я почем знаю? На этой приехал, — естественно играл роль Гущин. — Он сказал, чтобы ты садился на заднее сиденье и ждал его.
— А сам где?
— На территории.
Сержант, потягиваясь и позевывая, вышел на площадку, не спеша приблизился к автомобилю и, не подозревая подвоха, открыл заднюю дверь. В это время сзади, от столба освещения, отделилась тень человека. Гущин дернул на себя рубильник, и свет потух. Серебрянников и не понял, что его оглушили, в полной темноте перед глазами неожиданно расплылись яркие радужные круги, но вскоре они исчезли. Без включенных габаритов «волжанка» сползла с площадки и исчезла. А через пару минут вновь вспыхнул яркий свет. Аркадий облегченно вздохнул — удачное начало.
«Волгу» скрывали покрытые инеем деревья лесополосы. Двигатель тихо работал на холостых оборотах, даже шум печки в салоне заглушал его звук. Шумилин вставил в переносный магнитофон кассету, нажал кнопку записи и задвинул его глубоко под водительское сиденье.
Тимофей очнулся от холодного прикосновения снега к лицу. Ныл затылок и руки почему-то оказались связанными за спиной.
— Где я? — подал он голос, не воспринимая еще реальность.
Виталик легко приподнял его за грудки и прислонил к спинке.
— Доброй ночи.
— Кто ты? — Теперь в вопросе слышался испуг, хоть происходящее и казалось невероятным. Шумилин щелкнул переключателем на потолке, и тусклый свет рассеял мрак в салоне. Связанный внимательно вглядывался в лицо похитителя. — По-моему, мы уже встречались.
— Еще бы, — подтвердил голос. — Ты дал против меня ложные показания.
— Новобранец, — дошло, наконец, до Серебрянникова. — Но тебя же арестовали.
— Арестовали, но, как видишь, не осудили. Я сбежал, в надежде самолично добыть правдивые показания свидетелей. Назови имя настоящего убийцы, — потребовал Виталик.
— Пошел ты, — дернулся было тот, но только лишний раз убедился, что связан на совесть. — Глупость ты затеял, — несколько успокоился он. — Что из того, что скажу сейчас правду? Все равно где надо она подтверждения не получит.
— Это требуется для моего личного успокоения, — продолжал игру похититель. Ответишь честно на несколько вопросов — отпущу с миром, — пообещал он.
— Ну, хорошо, раз эта идиотская комедия принесет тебе удовлетворение, то я готов.
— Итак. Повторяю вопрос: кто убил сержанта Строгова?
— Капитан Ильин, ныне майор, исполняющий обязанности командира части с сегодняшнего дня.
— Почему ты дал ложные показания следователю?
— Меня склонил к этому Ильин Олег Павлович, — вносил чистосердечные признания Тимофей. Обстоятельства вынудили его принять правила игры противника, и он посчитал за лучшее удовлетворить его сумасбродство. Естественно, изменил бы мнение, если б знал о записывающем устройстве под водительским сиденьем. Но игра на том и строилась, что до поры до времени об этом ему знать не полагалось. Шумилин продолжал задавать вопросы, а военнослужащий отвечать на них. Допрос длился до тех пор, пока не раздался щелчок. — Что это? — напряг слух похищенный.
— Пленка закончилась, и магнитофон отключился, — с улыбкой сообщил ему новость снимающий допрос.
— Так… Значит… — губы у допрашиваемого затряслись. Теперь он уже не принимал Виталика за идиота и сообразил, что попался на простую удочку. — Это незаконно, — наконец произнес он что-то членораздельное.
