Дэнни Кинг - Дневник грабителя
— Ну спасибо! Значит, вы полагаете, я способен на такое? Обчистить предков собственной подруги? Большое вам спасибо!
— Мы все знаем, что это сделал ты, Бекс.
— Вы уверены? На сто процентов? Тогда подавайте на меня в суд. Встретимся в зале заседаний.
Я отпиваю скотч и погружаюсь в раздумья. Филип начинает рассказывать, как сильно опечалилась после грабежа его мама, как она плакала целых три дня, как их старик собирался пристрелить меня и так далее, и тому подобное.
— Это был не я, — говорю я, но он наотрез отказывается мне верить. — Хорошо, когда произошло ограбление?
— О, Бекс, даже не старайся…
— Нет, ты ответь, ответь, когда их ограбили?
Филип смотрит на меня и качает головой. Потом ставит на стол кружку, поднимается и направляется к двери.
— Ты сам прекрасно знаешь, когда это случилось, играть с тобой в игры у меня нет желания. Ты мерзавец, Бекс, законченный мерзавец.
С этими словами он уходит.
Вот таким вот образом они запятнали мое доброе имя.
Я дважды звоню Мал, по-разному изменяя голос, но папаша не подзывает ее к телефону. По словам Филипа, она провела в их доме целую неделю, все это время утешала свою мамочку. Из того, что Фил мне рассказал, я понял, что пострадали они действительно серьезно. Кто-то не просто обчистил, а перевернул их дом вверх дном — порезал одежду, повключал краны в ванных на втором этаже, написал «Доместосом» на ковре слово ДЕРЬМО и помочился в холодильник.
Не похоже на работу профессионала.
Я говорю ребятам, что щедро напою того, кто найдет поиздевавшихся над Джоан и Тони ублюдков. У меня в этом городе очень много знакомых, я знаю по нескольку парней из каждой пивнушки. Если эти подонки — местные, я обязательно выясню, кто они.
На подобные выходки способны только дети или полные отморозки. И те, и другие не умеют держать язык за зубами. А слухи расползаются по небольшим городам с поразительной скоростью.
Я выясню, кто они. Рано или поздно, но обязательно выясню.
Крис издает еще один вопль и сжимается в комок, когда Олли опять «угощает» его пинком в ребра.
— Простите, простите, я не… А-а-а-й!
Этот удар он получает от меня.
— Ублюдок! — ору я. — Чертов ублюдок!
— Подожди! Пожалуйста, подожди! — вопит Крис, когда Олли рывком переворачивает его на спину и целит ногой ему в яйца. — Н-е-е-е-е-е-т!
Народ следит за нашей расправой с Крисом из окон, некоторые ребята даже вышли из кабака и стоят на тротуаре. Никто не пытается нас остановить, даже друзья Криса.
— Пожалуйста, Бекс, пожалуйста! Я ведь не знал, я не знал! Пожалуйста! Прости, прости меня!
Олли хватает Криса за волосы и отрывает его башку от земли.
— Дерьмо собачье, понял, кто ты?
— Понял, понял, — тараторит Крис. — Дерьмо собачье.
Олли заставляет его повторить эти слова перед толпой зрителей еще и еще раз.
— Я дерьмо собачье, я дерьмо собачье.
Ужасно, когда столь молодые пацаны не могут даже наказание перенести хоть с каплей достоинства. Даже начинаешь чувствовать себя виноватым.
— Пожалуйста, Бекс, прости меня, я дерьмо собачье, — скулит Крис, получив от меня еще один удар.
— ГАДЕНЫШ! Ты доставил мне массу проблем, — говорю я. — Сейчас мы поедем за вещами, а потом — к тем бедным людям, перед которыми ты извинишься и которым скажешь, что их ограбил ты, а не я.
— Пожалуйста, Бекс, — бормочет Крис.
— Давай запихнем его в фургон.
Мы с Олли берем Криса под руки и сажаем в фургон. Он слабо пытается сопротивляться, но мы этого практически не замечаем. Парни из кабака и с тротуара смотрят на нас в нервном напряжении, но никто никоим образом не выражает неодобрения.
— Что пялитесь? — кричит им Олли.
Мы садимся в фургон и уезжаем.
Я звоню в дверь, и открывает ее опять Тони.
— Я ведь сказал тебе, что…
— Помолчи минутку, Тони. Я по делу: привез вам украденное.
Тони округляет глаза, переводя взгляд на Олли и Криса, переносящих вещи из фургона во двор.
— Я знал, знал, — бормочет он, хотя ничего не знал. — Джоан! Иди скорее сюда!
— Ни хрена ты не знал, полоумный болван. Мы не грабили ваш дом. Я имею в виду себя и Олли. Это сделал вон тот придурок с фонарями под глазами.
Крис опускает на землю телек, поворачивается к нам и машет рукой.
— Убирайся от нашего дома подальше! — рычит Тони в тот момент, когда за его спиной появляются Джоан и Мэл.
— Тони? — произносит Джоан. — В чем дело?
— Он наконец-то во всем сознался.
— Спокойствие, уважаемые! Ни в чем я не сознался, а всего лишь сказал, что к ограблению вашего дома не имею никакого отношения. Вас обчистил вон тот панда!
— Мерзавец! Какой же ты мерзавец! — выкрикивает Джоан, глядя на меня. — Убирайся отсюда, и чтобы духу твоего здесь больше не было.
— Или я точно отхожу тебя битой! — взревывает Тони, опять приближаясь ко мне вплотную.
Я плюю на все и иду к воротам. А закрывая их за собой, оборачиваюсь и кричу:
— Достали вы меня, честное слово. Иди, старый хрыч, угости же наконец меня своей битой!
— И угощу!
— Валяй!
— Я серьезно говорю!
— Давай-давай!
Я опять раскрываю ворота и иду к Тони. Тот стоит на месте и тупо смотрит на меня. Яблоко от яблони недалеко падает, думаю я, вспоминая Филипа.
Мэл сбегает с крыльца и становится между нами.
— Папа, иди в дом.
— Мы сами разберемся…
— Заткни пасть, Тони, и вали отсюда, — говорю я.
— Пожалуйста, папа, не имеет смысла с ним драться, пожалуйста!
Джоан хватает его за рукав и тянет по направлению к парадному. Тони сдается, явно внутренне радуясь, что его отговорили от драки, — ему самому было бы неловко отделаться от меня без чьего-либо вмешательства.
Мэл смотрит мне в глаза и медленно качает головой.
— Уходи, Бекс. Я не хочу тебя больше видеть.
— Но ваш дом обчистил не я. Это был Крис, вон тот парень.
— По сути дела, мне не важно, ты это был или тот парень. Вы одного поля ягоды.
— Не важно? Да о чем ты говоришь? Я никогда, слышишь, никогда не обворовываю друзей и знакомых, а в дом твоих родителей без их ведома и ногой бы не ступил.
Я подумал, не рассказать ли ей историю про Парки, но усомнился, что она правильно меня поймет.
— Не в том дело. В дом моих родителей ты, может, и не ступил бы, но к другим людям являешься без зазрения совести. Скольким из них ты уже причинил кучу страданий?
— Мэл?
— Я видеть тебя больше не желаю. Никогда.
Мэл поднимает телек и несет его к парадному.
— Но… Мэл! Подожди минутку! Давай хотя бы поговорим о том, что произошло!
— Нам не о чем разговаривать, — отвечает Мэл, открывая дверь и опуская телевизор на пол в холле. — Уходи. — Она выпрямляется, поворачивается ко мне, склоняя набок голову. — Папа звонит в полицию. Уходи и больше никогда не возвращайся.
— Бекс! — кричит Олли. — Поехали отсюда, дружище.
Крис срывается с места, мчит вверх по улице и скоро исчезает из виду. Олли заводит двигатель, дважды сигналит, пытаясь привлечь к себе мое внимание, и снова кричит, высовываясь из окна:
— Бекс! Скорее! Или я уеду один.
Я медленно разворачиваюсь, выхожу за ворота, закрываю их за собой, забираюсь в фургон, и Олли жмет на газ.
30
Погоня
— Быстрее, Олли, быстрее! — ору я бегущей рядом со мной жирной заднице. — Туда!
Мы сталкиваемся, резко сворачивая вправо, чтобы продолжить путь по аллее.
Я не оборачиваюсь, подобные гонки уже случались в моей жизни: видеть, как тебя настигает полиция, — зрелище не из приятных.
Смотреть назад нельзя.
В этом нет необходимости, ведь ты направляешься не в ту сторону.
Вперед — только то, что впереди, должно тебя интересовать. Сосредоточь на нем все свое внимание и двигай ногами как можно быстрее.
— Скорее! Скорее! — кричит Олли. — Скорее!
Стук сапожищ копов отзывается эхом где-то прямо в моем сердце, которое, кажется, вот-вот разорвется.
— Сюда! Через забор!
Проклятие! Проводить подобным образом субботний вечер — это, скажу я вам, один из худших вариантов.
А начался вечер настолько обнадеживающе. Отличный дом, классные вещи, наличные в выдвижном ящике стола. Нет же, какой-то скотине приспичило все испортить — сходить и позвонить в полицию. Возможно, соседям из дома напротив.
А все потому, что, проникая в дом, мы с Олли наделали слишком много шума. Я говорил ему, что лучше выждать полчасика, но он талдычил:
— Только не суетись, Бекс. Давай поскорее сделаем это дело. И в кабак.
Кретин.
— Только не суетись, Бекс! — орет Олли в то мгновение, когда я задеваю яйцами за край забора.
Один из копов подпрыгивает и ухватывает меня за ногу, но мне удается вырваться и тут же спрыгнуть на землю по другую сторону забора. Мои яйца с облегчением вздыхают.
