Дж. Коннолли - Слоеный торт
Там Коуди отдает парням шмотки, каждому по три сотни фунтиков и на ходу громко и доходчиво предупреждает о необходимости держать язык за зубами. Мы с Морти безучастно стоим на тротуаре и слышим каждое его слово.
– Я найду вас, как нашел и его, и если что-то будет не так, прикончу, и следов не останется. Это ясно? Ясно?!
Из дверей выбегает наглый подросток.
– Увидимся еще, друг. – Он выхватывает из руки Морти тлеющий окурок и запихивает деньги в карман штанов.
– Не вздумай потратить все на «герыч». Помни, к чему это привело твоего дружка. – Морг покачивает головой.
– Кинки не сам ушел, – пятясь, выкрикивает малец, спеша на важную встречу с десятифунтовым пакетом. – Ему помогли.
Случай – вещь великая
Коуди с Цыпочкой выходят из дверей и осматриваются по сторонам. Улица пустынна.
– Послушайте, – слегка напряженно говорит Гаррет. – Думаю, нам надо перебазарить. Тут есть кафе в двухстах ярдах отсюда, называется «У Джорджа». Встретимся там через десять минут. А сейчас разделимся. Вы двое идите тем путем, мы же пойдем этим. Ладно?
С этим наши товарищи демонстративно разворачиваются и быстрыми шагами удаляются. Мы с Морти остаемся на глухой улочке, которая до сих пор еще вымощена булыжником.
– Я знал этого парня, – изрекает Морт.
– Кого, Цыпочку? Ясное дело. Он парень знаменитый.
– Нет же. Кинки. Я останавливаюсь.
– Правда? Откуда?
– Он мой дальний родственник, какой-то десятиюродный племянник.
– Вот черт! Правда, что ли? Мне жаль, Морт.
– Все нормально. Я не видел его и его семью с тех пор, как ему было лет пять. Это аж двадцать лет назад.
Он снова закуривает.
– Там, в спальне, я не сразу это понял. Тревор Аткинс. Помню, он был славным ребенком. Только мы редко виделись.
– Все равно. Какая дрянная доля… Не знаю, что и сказать.
– Нечего тут говорить. Пустое. Я не хотел распространяться об этом при ребятах.
– И не надо. Им совершенно не обязательно об этом знать.
Мы обходим большой крюк, наслаждаясь свежим воздухом. Потом входим в кафешку и заказываем два кофе.
– Перекусить не желаете? – елейным голосом вопрошает бармен за стойкой. – У нас в меню отличный пирог.
Похоже, этот пирог лежит здесь с первого дня открытия заведения. Даже целлофан покрыт толстенным слоем пыли. Морти здесь не нравится. Для него тут слишком грязно. Столы плохо протерты. И, по всей видимости, их протирали жирной тряпкой, поскольку пластиковая столешница очень скользкая и блестит ярче, чем положено. У моего кореша такое выражение лица, которое появляется каждый раз, когда ему что-то неприятно и омерзительно. Все же Морти присаживается, но не расстегивает ни одной пуговицы на плаще, не снимает водительских перчаток и старается не класть локти на стол.
Коуди подает мне сигнал выйти на улицу.
– Я знаю, что ты скажешь, Гаррет.
– Это, черт подери, уже слишком. Я думал, будет весело. А тут тебе труп. Ты слышал, что сказал тот парень? Кто-то прикончил его дружка.
– Мальчишка погорячился. Чего не наговоришь с перепугу. Я тут вот что придумал. Я отдам тебе три с половиной «штуки», которые должен за Кинки, но если ты найдешь для меня девчонку в Брайтоне, я подниму тебя на десять тысяч.
– Получается тринадцать с половиной?
– Размечтался. Не жадничай, Коуди. Всего получается десять.
– Я собирался поделиться с Цыпочкой парой «штукарей». Видишь, как все повернулось. Теперь он оказался замешан в убийстве…
– Парень просто переборщил с дозой. Ты сам говорил, такое встречается здесь на каждом шагу. Слушай, сядешь на поезд до Брайтона и к утру станешь богаче на десять тысяч фунтов.
– Заплатишь Цыпочке его долю?
– Черт с тобой. Договорились, – соглашаюсь я.
Чем дальше, тем все сильнее я хочу поскорее разобраться с делами и выйти из игры. Я считаю, что в данном случае неплохо распорядился двенадцатью «штуками» соверенов. Коуди приоткрывает дверь кафе и окликает своего приятеля.
– Не хочешь прокатиться до Брайтона? За две «косых»? Цыпочка кивает, и они вдвоем удаляются по Каледониан-роуд в направлении вокзала. Я оборачиваюсь и вижу Морти. У него мечтательный вид. В дверях на меня налетает какой-то придурок, который пытается заскочить из кафе одновременно со мной.
– Смотри, куда прешься, идиот, – выдает мне болван, подергивает головой и выпячивает вперед грудь, как будто хочет вытеснить меня из дверей. Его лицо испещрено шрамами. Один идет от правого глаза до середины подбородка. Очевидно, я не первый, с кем он сталкивался в проходе. Это большой толстый мужик. При желании я мог бы лбом разбить ему нос и вытолкнуть из кафе пинком под зад, и он даже не дал бы мне сдачи, потому что сдох бы от сердечного приступа. Но вместо этого я веду себя как человек благородный и воспитанный и позволяю жирному хаму первым протиснуться внутрь. Он одет как бомж. Мало того, от него прет перегаром и всевозможными ароматами тела, давно забывшего, что такое ванна. Он с трудом передвигает ноги, так что его будущее весьма проблематично, впрочем, как и мое.
– Морти! – восклицает толстяк, завидев моего друга. – Дьявол тебя возьми! Сколько же мы не виделись?! Ах ты, черт! Где ты был все это время?!
Сидит себе мирно Морти, мечтательно смотрит по сторонам, как вдруг какой-то тупица голосит над самым его Ухом. Бедный. У него такой вид, будто кто-то грубо прервал Полет его мечты, и она с грохотом рухнула на землю. Я от– лично разбираюсь в мимике Морти и могу сказать с первой секунды, рад он видеть человека или нет. Ему даже не обязательно что-либо говорить. Я чувствую это изнутри. Морт поднимает глаза. Определенно скажу, радости в них мало. Видимо, этот парень доставил ему немало хлопот. Толстяк бухается напротив Морти, а когда я присаживаюсь за тот же столик, окидывает меня презрительным взглядом, словно я нарушаю их дружескую идиллию.
– Привет, Фредди, – похоронным голосом изрекает мистер Мортимер.
После этого Фредди заводит песню о старых добрых временах. Со стороны может показаться, что когда-то они крепко дружили, но их пути почему-то разошлись. Он орет на бармена и заказывает огромную порцию жареной картошки с овощами и яичницу с беконом. Похоже, парень съедает по три такие тарелки вдень. Морти – взрослый мальчик. Если ему не захочется разговаривать с этим чудаком, он просто встанет и уйдет. Мне нужно позвонить. Для этого я собираюсь выйти на улицу. Когда я объявляю о своем намерении за столом, Фредди вворачивает свое слово, типа: «Ну и вали!» и покатывается со смеху, словно это действительно потешно.
Я снова набираю Джина. Опять безуспешно. Но возвращаться сразу не хочу. Минут пять еще я слоняюсь по соседним магазинчикам, после чего медленно бреду обратно в кафе. За это время ни один волосок не пошевелился на голове Морти, не дрогнул ни один мускул на его лице. Он даже не притронулся к кофе. Зато Фредди в ударе. Не умолкая ни на мгновение, он еще умудряется уплетать заказанную еду. Наблюдать за тем, как Фредди поглощает пищу, а тем более с близкого расстояния, – зрелище не для слабонервных. Он загребает вилкой яйца и бобы и вместе с ломтиками бекона забрасывает в рот, потом толстыми грязными пальцами вытягивает изо рта твердую корочку. Парень поглощает еду так быстро, что даже забывает дышать. В процессе трапезы он, не унимаясь, продолжает нести какую-то чушь. Возможно, при иных обстоятельствах мы могли бы даже посмеяться над этим. Только не сегодня. Настроение не то. Фредди накалывает сосиску прямо посередине и надкусывает ее с обоих концов. Невероятно! Куском хлеба он подбирает растекшиеся по тарелке желток и маргарин. Не люблю я находиться рядом с такими, как он, дольше, чем необходимо. Иначе мне понадобится прививка от столбняка. Парень вызывает во мне отвращение. Он болтает без перерыва. Все у него козлы, мрази, сволочи или мнят себя королями мира только потому, что имеют в кармане лишний шиллинг.
Фредди опустошает тарелку и отодвигает ее от себя. Потом удовлетворенно откидывается на спинку стула. Что-то он чересчур самоуверен. Что он о себе возомнил? Кажется, толстяк доволен собой. Он вытирает рот тыльной стороной ладони, подается вперед и угощается сигаретами Морти, оставляя на золотой поверхности зажигалки жирный отпечаток большого пальца. Морти сносит и это. Только глазами сверкает. Фредди прикуривает, затягивается и медленно выпускает дым с таким видом, будто курит толстенную сигару, отмечая выигрыш на тотализаторе. Большим и указательным пальцами парень крутит фильтр. На лице возникает глупая ухмылка. Он приподнимается, водружает локти на стол и придвигается к Морти. При этом, причмокивая, извлекает кусочки пищи, застрявшие между зубами.
– Морти, не пожертвуешь пару фунтов в память о старых временах? Что-то не везет мне с работой последнее время.
Морти, не произнося ни звука, словно робот, лезет в карман брюк, достает пачку купюр, вытягивает две двадцатки и бросает на стол.
