Владимир Колычев - Под тонким льдом чернеет дно
— Я знаю. Мы друг другу старались доверять… Ты очень-очень ей нравился…
— Нравился? А что, сейчас уже не нравлюсь?
— Ну, я не знаю, — слегка стушевалась девушка. — После свадьбы я у нее не спрашивала… г — А потом она и вовсе исчезла…
— Да, сбежала…
— Значит, все-таки она твоего отца отравила?
— Я же говорю, все сходится на ней.
— Но ты в это не веришь?
— Уже не знаю, может, и верю… Ладно, пойду я.
Ася достала из сумочки кошелек, но Артем жестом показал, что ей не стоит себя утруждать. Он расплатился сам, проводил Асю до машины, вместе с Брэнсоном сел в свою.
— Вы говорили на русском, — сказал американец. — Я мало что понял.
— А что понял?
— У тебя был секс с Елизаветой.
— Это Ася так думает…
— А если все-таки был секс?
— Это противозаконно?
— Нет. Но это настораживает.
— А если секса не было, то не настораживает? В сговор можно вступить и без секса. Вам, американцам, этого не понять. Политика у вас такая. С Грузией, например. Сначала секс, а потом договор о вечной дружбе. Но с нюансами. Дружить ее будете только вы, во всех позах и когда захотите…
— При чем здесь политика? — надулся Брэнсон. — Я про тебя говорю.
— Да, я мог и без секса сговориться с Лизой. Но этого не было. Потому что быть не могло… Ты, Рэймонд, если в чем-то сомневаешься, можешь собирать улики против меня. Но в гордом одиночестве. И не надо меня дружить, я тебе не девка…
Рэймонд нахохлился и молчал всю дорогу. Артем подвез американца к гостинице, где он остановился, сухо попрощался с ним. Возможно, детектив имел кое-какие основания подозревать его в сговоре с Лизой, но лучше бы он не поднимал эту тему…
Глава 10
Утро вечера мудреней. Избитая истина, но ведь действует. Утром следующего дня Брэнсон предстал перед Артемом с таким видом, будто ничего не случилось. И он сам встретил его с дружеской улыбкой.
Они вместе отправились в Измайловский ОВД, куда Брэнсон обращался за содействием. Капитан Кривцов переадресовал американца в отдел специальных расследований, но запрос в базу данных МВД сделал сам.
— А я вам как раз звонить собирался! — сдержанно обрадовался их появлению оперативник. — Ответ пришел, личность подозреваемой установлена.
— Кто такая? — взбодрился Артем.
— Плескова Дарья Тимофеевна, одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года рождения, зарегистрирована в городе Курске, улица, дом… Задерживалась в две тысячи шестом году по подозрению в хранении наркотиков. Дело до суда не дошло, но пальчики остались…
— Фотография?
— Само собой.
Снятая в профиль и анфас Дарья Плескова мало напоминала актрису Елизавету Крупеницкую. Взъерошенная, подавленная из-за страха перед ответственностью девушка. Но все же сходство со звездой просматривалось.
— Она?
— Она, — кивнул Артем и протянул Кривцову руку для пожатия.
— Ну, тогда удачи!
Пока милиционеры разговаривали, полицейский Брэнсон водил глазами из стороны в сторону. То на Артема глянет, то на Кривцова. Он с трудом улавливал смысл их слов, но когда в его руках оказалась фотография Плесковой, он понял, что следствие получило импульс, на который он рассчитывал.
— Что будем делать? — спросил Рэймонд, когда они подошли к машине.
— Заедем в отдел, возьмем оружие, а потом в Курск. А чего время терять?
В отделе Артем зашел к Зиновьеву, показал снимок Плесковой, объяснил, кто это такая.
— Она. конечно, не звезда, но слишком агрессивно под нее косит, — рассудил майор.
— И еще сильней ее компрометирует…
— Думаешь, она убила Терентьева?
— Как говорит его дочь, все сходится на ней. Но в то же время Терентьева не верит в то, что Лиза, то есть Даша причастна к убийству… Как-то все слишком у Нее медово. Жена Терентьева не могла, сын не мог, а во всем виновато колдовство вуду.
— Вуду?
— Африканские маги. Их в свое время на Карибы завезли, там они сейчас и морочат неокрепшие умы…
— Ты в это веришь?
— Не очень. Хотя Терентьева действительно мог отравить колдун…
— Только магии нам не хватало.
— Да нет, ерунда все это… Что-то подсказывает мне, что Ася знает больше, чем хочет показать…
— Она тоже наследница, — проявил свою осведомленность Зиновьев.
— В том-то и дело… Но пока все сходится на Плеско-вой. Уж больно подозрительно она себя вела. Этот обман с фамилией. И прошлое — наркотики, арест… В общем, время покажет, что да как. Я смотаюсь в Курск?
Зиновьев кивнул. Ему и самому интересно было узнать, чем закончится эта история.
— Оружие взял? — в машине спросил Брэнсон.
— А что?
— Я удивляюсь: почему ты его с собой не носишь?
— Необходимости не было.
— Но ведь положено. У вас на улицах такое творится…
— Что у нас творится? — нахмурился Артем.
— Стреляют, убивают.
— Ты видел это своими глазами?
— Нет, но об этом пишут в газетах…
— И стреляют, и убивают. Но поверь, не больше, чем у вас. В твоем Сан-Франциско все спокойно? Как там ваш Бэй-Вью-Хантерс поживает?
Артем неспроста упомянул этот район, самый опасный в Сан-Франциско из-за ужасающе высокого уровня преступности.
— А Гарлем в Нью-Йорке?.. Могу тысячу долларов доставить, что ты за ночь пройдешь всю Москву поперек и никто тебя пальцем не тронет.
— Тысячу долларов? — задумался Брэнсон. — Это слишком много.
— Значит, сомневаешься, что твоя правда… Но если честно, у нас не всегда спокойно. Дерьма везде хватает. Как говорится, уродом быть не запретишь…
— А дураком? — поддразнивая, улыбнулся детектив.
— Это ты о чем?
— О том, что в России две беды…
— Это потому что одна беда берется ремонтировать другую. Плохо, когда строительством дорог занимаются дураки…
Артем как в воду глядел. Первые сто-двести километров от Москвы машина бежала легко и быстро. А в районе Тулы дело серьезно застопорилось. Деньги на строительство дорог выделяли огромные, но дураков, увы, хватало. Вместо того чтобы расширять жалкое двухполосное шоссе, некий умник решил всего лишь отремонтировать его. Пока одна половина асфальтировалась, через другую шли машины в одну сторону. Сначала проходила колонна в южном направлении, а та, которая шла на север, томилась в ожидании… На этих бестолковых реверсах Артем потерял целых три часа. Поэтому в Курск прибыл поздно вечером.
Ночной Курск порадовал. Чистые, освещенные улицы, фонтаны брызг от поливочных машин, современные здания в полной гармонии с историческими, каштаны вдоль дорог, «дубы» в игорных клубах… Брэнсон смотрел в окно без особого интереса, но и какого-либо намека на брезгливость также во взгляде не угадывалось.
К счастью, в навигационную систему автомобиля была заложена карта Курска, поэтому ему не пришлось плутать по улицам города.
Дарья Плескова была зарегистрирована в общежитии на рабочей окраине города. Брэнсона очень смутил вид некогда белой, а сейчас грязно-серой пятиэтажки. Куча мусора у самого входа, разбитая лампочка под козырьком подъезда, под почтовыми ящиками на полу — храпящий алкаш с мокрыми штанами.
— С волками жить, по-волчьи пить, — по-русски сказал Артем и повернул назад к машине.
Американец подпрыгнул в безудержном стремлении повторить его маневр. Но все же ему пришлось вернуться в общежитие. После того, как Артем свозил его в ночной магазинчик, где на всякий случай купил две бутылки водки, батон колбасы и кусок сыра.
По грязной, в разводах лестнице они поднялись на второй этаж. Навстречу им по длинному сумрачному коридору прошли две порядком помятые личности с небритыми физиономиями. Напрасно Брэнсон посторонился, пропуская их. Они не стали просить у него закурить, просто прошли мимо. Но запах перегара после них остался такой, что рука у Артема невольно потянулась к носу, чтобы зажать ноздри.
Нужный лейтенанту номер был грубо выведен краской на деревянной двери — истыканной ножом вандалов и потрескавшейся от времени. Кнопки звонка нигде не было, поэтому пришлось стукнуть по двери кулаком. От этого она отворилась.
В небольшой комнатушке, на трех стенах которой висели старые ковры, за столом в суровом молчании восседала колоритная троица. Полнощекая молодая женщина с сухой «химией» на крашеной голове, вульгарно накрашенная, в выцветшем от времени халате. Крепенький низкорослый паренек с огненно-рыжими волосами — в солдатской рубашке и в клетчатых шортах. Мужчина средних лет с пропитым лицом, но гладко выбритый, наодеколоненный, в дешевеньком, но хорошо наглаженном костюме, при галстуке. Косматые брови, сизый нос, плотно поджатые губы, ямочка на раздвоенном подбородке. На столе стояла бутылка, на донышке которой в томительном ожидании своего конца замерла прозрачная жидкость. Соленые огурчики на тарелке, большой пучок зеленого лука, аппетитными розоватыми ломтиками нарезанное сало, вскрытая банка рыбных консервов. Стаканы, вилки, открывалка. И даже салфетки.
