Татьяна Полякова - Жестокий мир мужчин
— Она здесь, у меня. По-моему, ты должен… О, черт… Она нашла письма, а Лерка успела рассказать ей свою коронную историю. Ее пьяный бред произвел на твою жену впечатление. — Тут Сашка протянул мне трубку, я на мгновение растерялась, а он схватил меня за руку и подтянул ближе к себе.
— Слушай своего брата, — сказал Илья и повесил трубку.
— Вот так, — усмехнулся Сашка. Он выглядел смертельно усталым и постаревшим… Сейчас ему можно было дать лет сорок или больше…
— Я отвезу тебя в одно тихое место. Ты поживешь там недельку. А потом все будет отлично, как я обещал. Илья тебя любит. Я же говорил. Все отлично. Пойдем… — Он уже тянул меня за руку, а я брела за ним, ничего не соображая.
— Я поеду на своей машине, — твердо заявила я уже на улице.
— Хорошо, — согласился Сашка.
— И я сяду за руль.
— У тебя руки дрожат.
— Я сяду за руль! — перешла я на крик.
— Хорошо, хорошо, — кивнул он, глядя на меня так, точно каждую секунду ждал, что я упаду и разобьюсь на мелкие осколки. Что-то вроде этого я чувствовала и сама: вот сейчас упаду и разобьюсь.
Мы выехали на проспект. Сашка тихо и непривычно монотонно объяснял, куда свернуть, я молча подчинялась. Мы выехали из города, и он сказал:
— Первый поворот направо.
— А что потом? — догадалась спросить я.
— Там наша дача. Ты забыла?
И в самом деле мы сворачивали к нашей даче. Услышав шум мотора, на крыльцо вышел парень в клетчатой рубашке и улыбнулся нам.
— Кто это? — спросила я.
— Сторож. Я нанял парня присматривать за дачей.
Я сделала вид, что собираюсь выйти из машины, Сашка вышел, хлопнул дверцей, а я, забыв закрыть свою, рванула с места. Драгоценные секунды ушли на то, чтобы развернуться, за это время Сашка открыл ворота, а парень выгнал из гаража новенький «Опель»… Но они тоже теряли секунды, парень притормозил, выскочил из машины, Сашка занял его место… а я уже вылетела на шоссе.
Стрелка спидометра падала вправо, а я, сцепив зубы, смотрела прямо перед собой. И тут подумала о Лерке.
— Ее нельзя оставлять одну. Она ведь сказала… Что? «Он убьет меня… убьет, убьет»…
Кажется, меня пытался остановить инспектор ГАИ, я пролетела мимо, плохо соображая, что творится вокруг. Надеюсь, Лерка все еще в моей квартире. Спит, свернувшись на диване калачиком. Нашла коньяк, допила его и пребывает в беспамятстве.
Поглощенная мыслями о Лерке, я забыла о своем брате и вроде бы удивилась, когда он следом за мной оказался во дворе.
— Ася!.. — крикнул он, бросившись мне наперерез. — Ася, тебе нельзя находиться в городе. Ради бога… я обещаю, Илья приедет уже сегодня. Ты слышишь меня, слышишь?
Я что-то промычала в ответ. А он меня ударил. Ладонью по щеке, один раз, другой, и я вытаращила глаза.
— Прости, — сказал он. — Если бы ты только видела себя сейчас. Поедем отсюда.
Он цепко держал меня. «Так я ничего не добьюсь», — пронеслось в голове.
— Ты… Ты правда обещаешь? — пролепетала я.
— Ну конечно, когда я тебя обманывал?
— Да… — Я покачала головой и добавила:
— Я люблю тебя, очень…
— И я тебя. Ты знаешь.
— Я хочу, чтобы со мной поехала Лерка.
— Лерка? Хорошо, я привезу ее.
— Нет. Сейчас. — Я сделала шаг к подъезду. Если он попытается затащить меня в машину, я закричу.
— Хорошо, попробуем ее найти. — Сашка говорил ласково, с какой-то раздражающей интонацией, точно считал меня тяжело больной.
— Ее не надо искать. Она у меня. Здесь, в квартире.
— Давай поедем на дачу, а потом я привезу Лерку, — попросил Сашка.
— Что за чепуху ты несешь? — разозлилась я. — Мы стоим возле моего подъезда.
— Возможно, ее уже нет в квартире, она запросто могла уйти.
— Так давай проверим, — предложила я и сделала шаг. Сашка пошел рядом.
Я открыла дверь своим ключом и торопливо прошла в комнату, потом в кухню. Лерки нигде не было.
— Эй! — позвала я.
— Я же говорил, она ушла, — вздохнул Сашка. — Пьяной ей вечно не сидится на месте.
Я шагнула к дивану. Леркина сумка все еще валялась между диваном и креслом. Расстегнутая. Возможно, она просто забыла ее… Я бросилась в ванную, толкнула дверь, включила свет…
Лерка лежала по горло в воде странного красного цвета. Голова запрокинута, лицо неестественно белое, одна рука в воде, другая свисала с края ванны, под ней на полу собралась лужица крови, а рядом кухонный нож, рукоятка бурого цвета, вены на Леркином запястье перерезаны несколько раз.
Я испуганно шагнула в сторону и натолкнулась на Сашку. Он стоял в дверях, глаза его округлились и странно сверкали, а лицо было почти таким же белым, как Леркино.
— Я знал, что этим кончится, — прошептал он. — Я чувствовал…
Я покачала головой и усмехнулась, продолжая пятиться от своего брата.
— Ты спятил, Саша, — смогла сказать я. Он вздрогнул, отвел взгляд от Лерки и посмотрел мне в глаза.
— Не смей, — сказал твердо. — Слышишь, не смей.
Это не правда, — и заплакал, сделал шаг ко мне, но я распахнула входную дверь и с криком бросилась на улицу.
Я подбежала к своей машине, но ключей у меня не было, заметалась рядом, кусая ладонь, пытаясь успокоиться, и кинулась прочь со двора. Быстрее, быстрее… Я слышала скрип тормозов, а потом чью-то ругань.
— Куда летишь, чокнутая? — рявкнул кто-то над ухом, а я закричала:
— Пожалуйста, помогите мне… ради бога!
— Конечно, поможем, — пообещал смутно знакомый мужской голос, сильные пальцы оказались под моим подбородком, я широко распахнула глаза, успела сделать глубокий вдох и провалилась в темноту.
Пробуждение было не из приятных. Голову разламывало от боли, очень хотелось пить, веки не желали разлипаться, точно им что-то мешало.
Я шевельнулась и поняла, что лежу на чем-то жестком в абсолютной тишине. Нет, какой-то слабый звук достигал моего слуха, будто где-то далеко заколачивали гвозди. Это неожиданно испугало меня.
Я рывком поднялась, ударилась головой обо что-то твердое и перепугалась еще больше, решив, что я нахожусь в замкнутом пространстве, а стук вызвал ассоциации с гробом: точно в крышку забивают гвозди. В первую секунду я ужаснулась, подумав, что меня заживо похоронили, пронзительно закричала и наконец смогла разлепить глаза.
Если это и был гроб, то очень большой. Постепенно я стала различать в темноте какие-то предметы. Надо мной что-то деревянное, я нащупала одну ножку, вторую… черт… стол, я лежу под столом. Точнее, моя голова находилась под столом, и, резко приподнявшись, я ударилась об него лбом.
Я с облегчением вздохнула: насколько мне известно, столы в склепах не ставят… так же как и кровати. Рядом точно была кровать, обыкновенная, железная, с панцирной сеткой. С матрасом, подушкой и одеялом. Я умудрилась свалиться с нее и оказалась под столом, а может, кто-то поленился дотащить меня до кровати и оставил рядом.
Я встала на четвереньки, а потом осторожно выпрямилась. Стол, кровать… больше ничего… стена. Холодная на ощупь. Но в комнате было вовсе не холодно, скорее наоборот. Хотя это не комната. Подвал, потолок очень низкий, меньше двух метров от пола, давит на плечи. Пол цементный.
Я пошла вдоль стены, и тут вспыхнул свет, а я вскрикнула от неожиданности и зажмурилась. Лампочка свисала на коротком шнуре, прямо посередине желтого, в потеках потолка.
Через несколько минут я смогла разглядеть комнату. Маленькая, квадратная, кроме ранее обнаруженных стола и кровати, был еще стул и ширма. За ширмой туалет, самый что ни на есть примитивный. Еще была дверь. Низкая, очень крепкая на вид и без ручки. Я присвистнула, потратив минут пять на ее созерцание.
— Классная дверца, — сказала я со вздохом. Через нее меня сюда доставили и только через нее можно покинуть этот подвал, потому что окон, даже крохотных, напоминающих дыру для кошки, не наблюдалось. — А дверь без ручки, — напомнила я себе. — Ладно, будем считать большой удачей, что я жива. Смертную казнь мне заменили заключением… а что, если пожизненным?
Я поежилась и подошла к столу. Он был девственно чист, то есть пуст. Я еще раз заглянула за ширму: в углу таз и трехлитровая банка с водой. Я схватила ее и жадно выпила почти половину. После чего вернулась на кровать, легла и уставилась в потолок.
Трещинки на нем весело разбегались в разные стороны. Очень жаль, что я не таракан, можно было бы попытать счастья, впрочем, трещины выглядят так, что в них и таракан вряд ли пролезет.
Черт… где я и что все это значит? Я жива, и это само по себе наводит на интересные мысли. Убивая налево и направо, некто проявлял обо мне трогательную заботу… Любимый старший брат жаждал отправить меня отдохнуть. Данный подвал, конечно, не Канары, но человек с чувством юмора решит, что лежать на кровати и разглядывать потолок — вполне приличный отдых. Давай подумаем о любимом старшем брате… Я почти уверена, что Андрея убил он. Почти, потому что не могу понять, зачем? Только для того, чтобы подставить Илью. Чем не ответ? К сожалению, это здорово похоже на правду.
