Полина Кочеткова - Ограбления и кражи: Бандиты, грабители, воры и мошенники
Одеяло и подушки валялись на полу, залитом керосином из разбитой, валявшейся тут же лампы. На белье видны были следы крови, вероятно, от рук убийцы, так как на теле князя никаких, ран не было. По словам камердинера, похищены были разные вещи, лежавшие в столике около кровати: золотые французские монеты, золотые часы, 2 иностранных ордена, 9 бритв, серебряная мыльница, 3 револьвера и принадлежавшая покойнику пуховая шляпа — цилиндр.
В комнате рядом со спальней была перевернута мебель. На крышке несгораемого сундука, где хранились деньги князя и дипломатические документы, были заметны повреждения и следы крови.
После расспросов прислуги и дворников выяснилось, что. служивший 3 месяца тому назад у князя кухонным мужиком крестьянин Гурий Шишков, только что отсидевший свой срок по приговору мирового судьи за кражу, совершенную им где-то на стороне, заходил за день до убийства во двор этого дома, чтобы получить расчет за прежнюю службу, но, не дождавшись князя, ушел, сказав, что зайдет в другой раз.
При осмотре у Шишкова был найден в жилетном кармане 21 рубль, кредитными бумажками, из которых одна трехрублевая носила следы крови. Больше ничего подозрительного не было найдено. Несмотря па несознание Шишкова, следователь И.Д.Путилин был убежден, что тот, несомненно, один из виновников преступления. Он решил искать соучастников Шишкова среди преступников, отбывавших наказание в тюрьме вместе с ним.
Из беседы с двумя арестантами он риал, что Шишков, вообще нелюбимый арестантами за свою злобность и необщительность, дружил лишь с одним — Гребенниковым, окончившим свой срок заключения несколькими днями ранее Шишкова. Те же арестанты в общих чертах сообщили приметы Гребенникова.
Немного позже Гребенников был задержан в трактире «Избушка».
По характеру и воспитанию эти два преступника сильно отличались друг от друга.
Гурий Шишков, крестьянин по происхождению, был атипичным представителем преступников из простолюдинов. Мужик по виду и по манерам, он был чрезвычайно угрюм и не словоохотлив. Сердце этого человека, как характеризовали его потом родственники, не имело понятия о сострадании.
Товарищ его, Петр, Гребенников, происходил из купеческой семьи, до смерти отца он жил в довольстве и даже получил дома некоторое образование. Живя с отцом, он занимался торговлей лесом. Гребенников казался более развитым, чем его товарищ Шишков, и более способным к решительному порыву, если задеть его самолюбие — эту слабую струнку даже закоренелых преступников.
Учитывая эту черту преступника, И.Д. Путилин заставил его сознаться в преступлении. Он сказал: «Это ведь не простое убийство и ограбление. Вы забываете, что князь Аренсберг состоял в России австрийским политическим послом, поэтому Австрия требует, подозревая политическую цель убийства, военно-полевого суда для главного виновника преступления. А это, как вы сами знаете, равносильно смертной казни. Я вас хотел предупредив, чтобы вы спасали свою голову, покуда еще есть время.»
После этого Гребенников сказал:
— Я ничего не могу сказать. Отпустите меня спать.
На этом допрос кончился. Видимого результата не было, но было ясно, что страх запал в его душу.
На следующий день, в шестом часу утра, следователь был разбужен чиновником, который доложил, что Гребенников хочет его видеть. Путилин велел привести его.
Преступник поведал в подробностях историю убийства, и ограбления князя.
Князь ушел вечером из дома. Гурий Шишков спустился с лестницы и, дойдя до дверей квартиры, на мгновение остановился. Здесь он отворил входную дверь в квартиру и, очутившись в передней, прямо направился к столику, из которого и взял ключ, положенный камердинером. Осторожными шагами, крадучись, Гурий спустился вниз и отпер парадную дверь. Затем снова вернулся наверх и начал ждать.
Уже около 11 часов ночи парадная дверь слегка скрипнула. Кто-то с улицы осторожно приотворил ее и тотчас же закрыл, бесшумно повернув ключ в замке. Затем все смолкло. Это был Гребенников. Немного погодя, он внизу кашлянул, наверху послышалось ответное кашлянье. После условного знака Гребенников стал подниматься по лестнице.
В четвертом часу утра князь вернулся. Прошло полчаса, раздался легкий храп. Князь, видимо, заснул. У одного из окон портьера тихо зашевелилась, послышался легкий, еле уловимый шорох, из-за портьеры показался Шишков. В это же время заколебалась портьера у второго окна, и из-за нее показался Гребенников.
Шишков бросился на полусонного князя. Гребенников, не колеблясь ни минуты, с руками, вытянутыми вперед, тоже бросился к кровати, где происходила борьба Шишкова с князем. В первый момент Гурий не встретил сопротивления, его руки скользнули по подушке, и он натолкнулся в темноте на руки князя, которые тот инстинктивно протянул вперед, защищаясь. Еще момент, и Гурий всем телом налег на князя. Последний с усилием высвободил руку и потянулся к сонетке, висевшей над изголовьем. Шишков уловил это движение и, хорошо сознавая, что звонок князя может разбудить кухонного мужика, обеими руками схватил князя за горло и изо всей силы повернул его в постели туда, откуда уже нельзя было достать сонетки. Князь стал хрипеть, когда Шишков, или из опасения, чтобы звуки не были услышаны, или из желания скорее покончить с ним, схватил попавшуюся ему под руку подушку и ею продолжал душить князя. Когда князь перестал хрипеть, Шишков с остервенением сорвал с него рубашку и обмотал шею князя.
После этого товарищи принялись за грабеж Из столика они вынули бумажник, несколько иностранных золотых монет, 3 револьвера, бритвы в серебряной оправе и золотые часы с цепочкой.
С ключами, вынутыми из ящика стола, Шишков с Гребенниковым направились из спальни в соседнюю комнату и приступили к железному сундуку. Но все их усилия отпереть сундук не привели ни к чему. Ни один из ключей не подходил к замку. Тогда они еще раз попробовали оторвать крышку, но все напрасно — сундук не поддавался.
Вдали послышался шум ехавшей пролетки. На лицах Шишкова и Гребенникова выразилось беспокойство.
— Надо уходить… Скоро дворники начнут панели мести, и тогда… крышка! — проговорил Гурий, отходя от письменного стола.
Оба были бледны и дрожали, хотя в комнате было тепло. Шишков вышел в переднюю. Взглянув случайно на товарища, он заметил, что на том не было фуражки.
— Ты оставил фуражку там… у постели, — сказал он товарищу. — Пойди скорей за ней, а я тебя обожду на лестнице.
Увидя страх, отразившийся на лице Гребенникова, Шишков повернулся, чтобы пойти самому в спальню за фуражкой, но тут взгляд его случайно упал на пуховую шляпу князя, лежавшую на столе в передней. Недолго думая, он нахлобучил ее на голову Гребенникова, и они осторожно начали спускаться по лестнице. Очутившись на улице, они пошли по направлению к Невскому. Проходя мимо часовни у Гостиного двора, преступники благоговейно сняли шапки и перекрестились широким крестом. Шишков, чтобы утолить жажду, напился святой воды из стоявшей чаши, а Гребенников, купив у монаха за гривенник свечку, поставил ее перед образом Спасителя, преклонив перед иконой колени…
Затем они расстались, условившись встретиться вечером в трактире на Знаменской. При прощании Шишков передал Гребенникову золотые часы, несколько золотых иностранных монет и около 40 рублей денег, вынутых им из туго набитого бумажника покойного князя.
Вскоре состоялся суд. Убийцы были осуждены на каторжные работы по 17 лет каждый.
(Путилин И. Д. Среди грабителей и убийц. Ростов-на-Дону, 1992).
ДЕЛО САВИЦКОГО И ГАЛКИНА
23 октября 1896 г. Московский окружной суд с участием присяжных заседателей на выездной сессии в г. Дмитрове рассмотрел дело об умышленном убийстве Натальи Ивановны Савицкой. Суду были преданы муж убитой — мещанин Николай Иванович Савицкий и крестьянин Петр Васильевич Галкин.
Н.И. Савицкая была убита 23 марта 1889 г. Труп обнаружен в тот же день Соловейчиком, соседом Савицких, который через забор залез во двор их дома, чтобы помочь Савицкому открыть калитку, запертую на замок. По словам Савицкого, сказанным Соловейчику, этот замок он до того ни разу у себя не видел и, естественно, ключа от него не имел.
По всей видимости, Н.И. Савицкая была убита в доме топором. Топор Савицких был найден во дворе, однако следов крови на нем не обнаружено. Преступник перерыл комод и сундук, но деньги, хранившиеся в ягдташе (охотничьей сумке), не нашел.
Савицкий высказал предположение, что убийцей мог быть Петр Галкин, который в то время нуждался в деньгах. Но единственной слабой уликой против него было показание лесничего, к которому Галкин пришел около 10 часов утра в день убийства в состоянии сильного душевного волнения.
Подозревался и сам Савицкий. В конце 60-х гг. он приехал в Дмитровский уезд и поселился в доме своего сослуживца Александрова. В 1872 г. тот умер от отравления рыбой. Вскоре после его смерти 20-летний Савицкий женился на вдове Александрова Наталье Ивановне, которая по возрасту годилась ему в матери. Этот брак вызвал недоумение соседей, решивших, что Савицкий соблазнился имуществом вдовы. Однако 16 лет они прожили, по-видимому, душа в душу, но последние годы, как показывали некоторые свидетели, отношения в семье ухудшились.
