Саша Калина - Лилит
— Да. Кто это?
— Меня Маша зовут. Вы помните, я к вам приезжала, хотела вас увезти от Владислава?
— Маша? Да, я помню.
— А я в тот раз приехала за вами, но вас уже не было, — сказала я половину того, что знала об ее отъезде.
— Да. Вы меня хотели увезти, я помню. Но приехали другие люди и отвезли меня домой.
— Я очень рада, что у вас все хорошо, — сказала я, чтобы что-то сказать.
— У меня? Нет, у меня не очень все хорошо.
— Может быть, я к вам подъеду? —1 спросила я.
— Да, конечно, подъезжайте, — сразу согласилась она. — Вы знаете куда?
— Нет, я не знаю ваш адрес.
— Тогда запишите.
И она сказала мне свой адрес.
— А кроме вас, кто-нибудь еще будет? — спросила я на всякий случай.
— Где? — не поняла меня Галина.
— У вас в квартире.
— Нет, — ответила она, подумав.
— Я скоро приеду к вам, — пообещала я и положила трубку.
Все это хорошо, но мне очень не понравилось, что Галина задумалась, когда я спросила, одна ли она. Что будет, когда я позвоню, а мне дверь возьмет и откроет Жека или Веня?
Что будет? Это будет видно.
Я нашла нужный мне дом и остановила машину прямо около подъезда. Это на тот случай, если мне придется убегать.
А еще я взяла с собой свой газовый пистолет, я положила его в сумочку. Он тоже может мне помочь, если повезет.
Но лучше бы повезло еще больше и мне не пришлось бы убегать.
Я повесила сумочку на плечо и вышла из машины.
Двери подъезда были раскрыты, и я осторожно прошла их. Пока что никто на меня не набросился, никто не накинул на голову мешок.
Я вызвала лифт, подождала, пока он подойдет, когда двери раскрылись, я, не заходя в него, нажала на кнопку последнего этажа. Двери закрылись, и лифт поехал вверх пустой. А я, настороженно и прислушиваясь, так крадется, наверное, волчица, подбираясь к загону с овцами, и прислушивается, нет ли поблизости собак, стала подниматься по лестнице на пятый этаж, где была квартира Галины.
По дороге мне никто не попался, но это еще ничего не значило.
Я подошла к двери Галины и позвонила.
— Кто там? — услышала я из-за двери ее голос.
— Галя, это Маша, — ответила я.
Щелкнул замок, и дверь приоткрылась.
— Здравствуйте, — сказала я, увидев ее, рассматривающую меня.
— Здравствуйте, проходите, — ответила она, открывая дверь шире и пропуская меня.
Я вошла.
Кажется, она чуть улыбнулась. Я стала смелее.
— Проходите, проходите, — стала приглашать меня дальше Галина, закрыв за мной дверь.
— Вы одна? — спросила я.
— Я? А почему вы спрашиваете? Да, одна.
А вот теперь мне совсем не понравилось, как она ответила. Так сильно не понравилось, что я чуть не повернулась и не стала открывать замок на двери, потому что мне снова показалось, что она говорит не правду. А может, я просто слишком боялась и нервничала и мне теперь все казалось подозрительным. Нет, если так дальше пойдет, то мне можно будет с Галиной на пару закрываться в ее квартире и сидеть в темноте. Не со свечками.
Но и не бояться было трудно, потому что сама обстановка в этой квартире такая. Здесь было так, как я и ожидала увидеть: закрытые окна, полумрак, свеча в руке Галины, а еще две — на стенах, но эти были не настоящие, это была имитация свечей, но такая, что сразу и не скажешь, что это электрические лампочки, потому что они даже чуть мерцали, как настоящие свечи. И было тихо.
Нет, не совсем так, как я это представляла, но, может быть, потому, что остального я и не пыталась себе представить. Даже квартира Мишель, которую можно было без натяжки назвать роскошной, была по сравнению с Галининой достаточно скромной, это бросалось в глаза сразу, даже здесь, в огромном холле. Подробно рассказывать не стану, слишком много времени займет один только этот холл, где мы сейчас стояли. Скажу только, что я в такой согласилась бы пожить, если, конечно, открыть все окна, хоть и мою квартиру тоже не назовешь слишком скромной.
Но полумрак и тишина этой квартиры слишком давили, здесь почему-то не было слышно даже звуков, какие обычно доносятся с улицы, может быть, она вообще заложила окна кирпичами?
Тишина была такой, какой не бывает даже ночью на даче, далеко от города. Тишина казалась какой-то искусственной.
— Пойдемте в комнату, — сказала Галина и направилась к одной из дверей, она была открыта, и там свет тоже, скорее, чувствовался, чем был виден.
«Если меня здесь ждут, то, значит, я попалась, — подумала я, идя следом за Галиной, — потому что теперь мне не убежать отсюда».
В комнате никого не было.
— Присаживайтесь, — указала Галина мне на кресло.
Я села в кресло и вдруг подумала: а какой бы, интересно, Галина была, если бы не ее страхи, не ее болезнь? Владислав ей наверняка был бы нужен не для того, чтобы покупать у него картины, а чтобы он делал ее как можно моложе и красивее, и в «голубого» Вадика она не была бы влюблена, а нравился бы ей кто-то вроде Вени, красивый, нагловатый и который может убивать людей прямо на улице, на глазах у всех, и, конечно, она не была бы такой тихой и вежливой, как монашка с тридцатилетним стажем.
— Я знаю, почему вы мне позвонили, — сказала она, поставив подсвечник на стол и тоже усаживаясь в кресло.
Она не спросила, откуда я узнала ее телефон, и меня это порадовало, не нужно было что-то выдумывать и обманывать.
— Вам нужен тот художник, о котором мы говорили, и вы не знаете, где его искать, — проявила она свои способности в чтении чужих мыслей.
— Да, я хочу его найти, вот только не очень пока представляю как.
— Я тоже. Хоть мне он нужен не меньше, чем вам, даже больше, гораздо больше.
Но вот тут-то она ошиблась, мне он нужен был никак не меньше, чем ей, хоть она и считала, что чуть ли не ее жизнь зависит от Сережки.
— Вы в прошлый раз говорили о каком-то загородном особняке. Помните? — спросила я. — У вас это как-то связано с художником и с той женщиной?
— Да. Но я думала уже об этом. Мишель не могла быть той женщиной, у нее нет никакого загородного дома.
— Но хоть что-то об этой женщине вы слышали? Случайное что-то от Вадика или Владислава?
— Вадик. У меня такое чувство, что и с Вадиком случилось какое-то несчастье, они же всегда вместе с Владиславом. Он не появляется. Меня это мучает, очень мучает. Я ему постоянно звоню и никак не могу дозвониться. Но, знаете, мне здесь, дома, намного легче, я имею в виду, что не так мучаюсь от того, что Вадика нет рядом. Там, у Владислава, когда его долго не было, у меня совсем пропадали всякие желания. Вы не видели Вадика, не встречали его?
— Нет. — А что я могла еще сказать? — Я не знаю, где он. А те люди, которые вас привезли сюда, домой, вы их потом видели?
— Конечно. Сегодня утром ко мне приезжал Женя. Он так ужасно выглядит.
— Как он выглядит? — спросила я, потому что это мне было интересно.
— Вы его знаете?
— Немного.
— Он был спортсменом, он мне сам это рассказал. И ему сломали переносицу, он и так выглядел не очень привлекательно, а тут ему кто-то снова ударил по этому же месту. Вы не представляете, что сейчас с его лицом.
— Очень интересно было бы посмотреть, — сказала я, хотела добавить, что желательно, когда я буду смотреть на него, чтобы нас разделяло пуленепробиваемое стекло, но не стала говорить этого.
— А эти, которые вас привезли? Они ничего не говорили, такого?
— Нет. Ничего. А они разве имеют какое-то отношение к художникам, к живописи?
— Не знаю, но все может быть.
— Мне они очень понравились. Впрочем, Веню ведь я и раньше знала.
— Знали Веню?
— Да. Он был знаком еще с моим мужем.
— Понятно. Значит, они с вами хорошо обращались?
— Да, я же вам говорю, очень приятные молодые люди.
— Да, я с вами согласна, особенно Женя. Он когда обещал к вам снова прийти?
— Сегодня вечером после двенадцати. Я собиралась с ним сходить в магазин, купить продуктов, я одна больше чем за сто шагов не могу отходить от подъезда.
— Почему?
— Я не могу этого объяснить. Страх, и все тело начинает неметь. Но когда рядом знакомый человек, тогда я начинаю чувствовать себя увереннее.
— Ничего, что я спрашиваю об этом?
— Наоборот. Мне нужно об этом говорить, когда я рассказываю о своей болезни кому-то, меня это успокаивает, становится легче.
— Понятно. Но мне все-таки хотелось бы поговорить немного и о том художнике.
— И это тоже на меня хорошо действует. Пока я не начинаю понимать, что он куда-то пропал, что его прячут от меня.
— Я постараюсь его найти. Но мне хоть что-то нужно знать. Вы никогда не слышали такое имя — Лилит.
— Лилит? — переспросила Галина.
А я в это время услышала рядом, за чуть приоткрытой дверью комнаты, какой-то шорох.
Я вскочила с кресла, почувствовала, что плечо тяжело оттягивает ремень сумочки, вспомнила, что там у меня пистолет. Но прошло еще немало секунд, прежде чем я сообразила, что из него можно стрелять. Я открыла сумочку, сунула в нее руку.
