Сергей Зверев - Крестный. Путь наверх (сборник)
— Толик, беги!
Но было поздно. Бандиты ударили почти одновременно. Действовали они профессионально — сначала удар битой по ногам, затем избиение уже лежащих на земле жертв.
Ни пожилой Петухов, ни увалень Толик не оказывали почти никакого сопротивления. Баклан несколько раз ударил Петухова битой. Уже второй из ударов попал в голову Валерию Сергеевичу и отключил его сознание. Но, несмотря на это, Баклан продолжил избиение. Также нещадно дубасил Толика и Гиря. И если бы не рюкзак на спине Толика, в котором находилось несколько пачек с листовками и плакатами и который служил своеобразным щитом, Гиря бы давно уже сломал ему позвоночник.
Неожиданно бандитов прервал отчаянный женский крик:
— Прекратите! Что вы делаете!
У входа в арку стояла молоденькая девушка.
— Прекратите, мерзавцы! — еще громче закричала она.
Баклан бросил взгляд на Гирю и коротко произнес:
— Валим отсюда, быстро!
Оба бандита устремились к выходу из арки. От их приближения Юле, и без того ужаснувшейся происходящему, стало еще страшнее, она подняла руки, закрыв ими лицо, ожидая удара по голове. Но проходящий мимо нее Баклан что есть силы ткнул ей битой в живот. У девушки перехватило дыхание, и она, согнувшись, упала на колени, держась руками за живот.
Но едва схлынула первая волна острой боли, Юля все-таки поднялась на ноги и, по-прежнему держась руками за живот, вышла из подворотни на улицу.
В это время бандиты уже завели «восьмерку» и машина резко, с пробуксовкой колес, стартовала с места. Юлю ослепил яркий свет, исходящий от автомобильных фар. Она зажмурилась и снова отпрянула в подворотню. Машина на большой скорости пронеслась по улице и скрылась из вида, повернув на ближайшем перекрестке.
Юля подошла к лежащему без движения Валерию Сергеевичу. Рядом тихо постанывал Толик. Юля дотронулась до виска Петухова, пытаясь отыскать пульс. Пульс был слабым, едва уловимым. Юля ощутила на своих пальцах что-то липкое.
«Кровь, — мгновенно пронеслось в ее голове. — Господи, надо быстро вызывать «Скорую».
* * *— Не верю я в эти политические игры, — упрямо твердил Гаврилов, водружая очки на нос. — И политикам я тоже не верю. Никто не дает больше невыполнимых обещаний, чем они. Да это самые беспредельщики, для них никаких правил и понятий не существует, одни лишь политические интересы!
— Никому не верить — это первое правило, ему ты меня еще на пересылке учил, в самом начале моего срока, — спокойно ответил старику Потапов. — Вступая в эту игру, я руководствуюсь не только своими интересами, но и беру в расчет интересы других тоже. Пойми, Василий Петрович, без политического прикрытия, без своей руки в структурах власти работать будет все тяжелее и тяжелее.
— Политическое прикрытие, мать их!.. — выругался старик и, поднявшись из-за письменного стола, прошелся по комнате.
Неожиданно он схватил лежащую на кресле газету и потряс в воздухе:
— Как эту агитацию читаю, так даже у меня, старого зэка, много чего повидавшего на своем веку, на душе мерзко становится. Кого нам предлагают? Один мудила, другой педрила… Да этих козлов за бабки всегда купить можно, и будет у тебя своя рука во власти!
— Покупать после выборов дороже, цены будут уже другие, — парировал Потапов, — а надежность такого прихвата слабоватая. Мне эти рожи тоже не нравятся, вот поэтому я своего человека во власть толкнуть хочу.
— Ну а почему не ты сам? — неожиданно спросил Гаврилов. — Почему бы тебе, Сережа, самому не рвануть на пост городского главы? Зачем нужны эти прокладки между тобой и политикой.
— Почему не я? — усмехнувшись, спросил Потапов. — Да потому, что я вор в законе, ты сам меня короновал, я криминальный авторитет по прозвищу Крестный, бизнесмен с уголовным прошлым, это самое мягкое определение, которое мне дают! Да как только я вылезу, против меня объединятся все-все мои соперники и получат при этом поддержку сверху. После чего меня просто и без всяких формальностей уберут с дистанции, посадив до конца выборов на нары по липовому делу, которое потом даже до суда доводить не будут. Зачем? Выборы уже пройдут, и ничего не воротишь — ни денег, ни перспектив.
Старик молча слушал взволнованную речь Потапова, задумчиво покусывая дужку своих очков.
— Нет, Василий Петрович, я для них опаснее, когда чуть в тени стою, являюсь этаким серым кардиналом. В этом случае меня достать труднее, — подвел итог Потапов.
— Ты как будто на судьбу свою обижен? — прищурившись, предположил Гаврилов. — Словно жалеешь о том, что она не так сложилась?
— На судьбу обижаться глупо, — улыбнулся в ответ Сергей, — другой уже не будет. Я просто реально оцениваю положение вещей. И к тому же не мое это, не публичный я человек, чтобы на политических спектаклях главные роли играть, людям мозги компостировать. Профессия режиссера мне ближе. Мне важнее, чтобы дело мое развивалось и крепло. Вот для этого я и затеял политические игры…
Гаврилов, продолжая мусолить дужку очков, прошел к своему столу. Сейчас он снова напоминал Сергею профессора. Но, похоже, дорогие костюмы и модные сорочки не очень-то прижились в его гардеробе. Сегодня он был одет в мятую теплую рубашку и такое же трико. Видимо, эта одежда была для него куда привычнее и комфортнее.
Сев за стол и надев очки, Гаврилов посмотрел на Сергея решительно и деловито.
— Понял я, что тебя не отговорить, скорее ты меня в чем-то убедил. Ну а что тебе от меня-то надо в этом деле? — спросил он.
— Просто хотел узнать, не имеешь ли ты своих интересов в начинающейся предвыборной кампании, — пояснил Потапов. — Ты ведь один из пайщиков моего банка, хотя и негласный. Может, у тебя свои мысли насчет выборов есть, свой человечек, которого ты бабками поддержать желаешь в выборах… Финансирование моего кандидата Силантьева пойдет через мои структуры, в том числе через банк.
— Нет у меня планов на этот счет, — хмуро ответил ему Гаврилов, — действуй по своему усмотрению… И под свою ответственность…
Старик бросил взгляд на деловые бумаги, лежащие на столе перед ним, минуту-другую размышлял о чем-то, после спокойно заговорил:
— Я хоть и старый уже, но все же пытаюсь многое понять в этой жизни, научиться чему-то. Вот читаю учредительные документы одной конторки, в которую вложиться хочу, мне тут и справки разные понаписали сопроводительные, и законы новые принесли почитать. Жизнь изменилась, и многого я в ней не понимаю уже, не так далеко вижу, как ты, Сережа.
— Не скромничай, Василий Петрович, — усмехнулся Потапов, — твоей мудрости и прозорливости многие позавидуют.
Старик не обратил никакого внимания на комплимент и продолжал:
— Наверное, ты правильно рассуждаешь, по-современному. И делаешь ты все правильно… Но попомни мои слова, Сережа, — неожиданно резко заявил он, — как бы ты все верно ни замыслил и как бы ловко ни вертелся, а все равно тебя кинут в этой игре. Потому что она без правил…
* * *Был уже второй час ночи, когда черный джип «Гранд-Чероки» отъехал от особняка Гаврилова и помчался по пустынным улицам к центру города.
В машине кроме водителя сидели двое пассажиров — Сергей Потапов и Иван Дегтярев, начальник охранного агентства «Легион», предприятия, входящего в ассоциацию «Корвет», возглавляемую Потаповым.
У обоих прошедшим днем было полно дел, поэтому к концу дня ни у того, ни у другого не было особого желания разговаривать. Сергей молча курил, Дегтярев просто угрюмо смотрел за дорогой. У обоих и в будничные дни хватало работы, но сейчас, в период выборов, нагрузка на всех удваивалась.
Неожиданно раздался звонок сотового телефона. Потапов поморщился, словно от зубной боли, загасил сигарету в пепельнице и вынул из кармана телефон.
— Слушаю, Потапов.
— Это Гусев звонит, — послышался в трубке знакомый голос начальника избирательного штаба.
— Что случилось? — удивленно спросил Потапов, так как столь поздними звонками Гусев его еще не беспокоил.
— Чепэ, Сергей Владимирович, — произнес Гусев. — Сегодня вечером в Заводском районе были избиты наши агитаторы.
— Где они сейчас? — спросил Потапов. — И есть ли какая-нибудь информация о нападавших?
— Пока ничего не известно. Знаю только то, что пострадавшие находятся в городской травматологии. Двое мужчин в тяжелом состоянии. Девушка, по ее словам, отделалась легкими травмами. Она, собственно, мне и позвонила из больницы.
— Хорошо, я понял, — ответил Потапов и, отключив связь, убрал телефонную трубку в карман пиджака.
Поймав на себе вопросительный взор Дегтярева, Потапов коротко изложил ему суть сообщения. Джип остановился у перекрестка на красный свет. Сидевший за рулем джипа крупный мужчина лет пятидесяти с большими залысинами на голове бросил хмурый взгляд в зеркало заднего вида и спросил:
