Анатолий Афанасьев - Анатолий Афанасьев Реквием по братве
— Только собираюсь… Так веришь или нет?
— Мальчика заколдовали?
Полковник ответил не сразу, видно, обдумывал что-то, и у Рашида появилось желание швырнуть драгоценный аппарат о стену. Он не хотел ссориться с полковником, но если тот позвонил, чтобы поиздеваться… В комнате возникли две одалиски — Галя и Зузу смущенно мялись у порога. Небрежным движением руки Рашид отправил их обратно за дверь.
— Есть такой человек, — заговорил Милюков, приглушая голос, — зовут его дед Архип. Он известный колдун. Иногда сотрудничает с нами. Помнишь маньяка Алешу из Сокольников?
— Не помню, — пробурчал Рашид.
— Его поймали по наводке старика. Он несколько раз помогал найти похищенных. Я не шучу, бек. Сам участвовал в этих операциях.
— Хорошо, что не шутишь, — уныло заметил Рашид.
— Я только что от него… Со стариком трудно ладить, но я его уговорил. Он провел сеанс. Клянется, что Арчи живой.
— Сказать «живой» я тоже могу. Где же он теперь?
— Дорогой Рашид Львович, ты олигарх или хрен собачий?
— В газетах пишут: олигарх.
— Старик никому не скажет, где Арслан. Только тебе лично.
— Почему так?
— Наверное, потому, что никому, кроме олигархов, не верит. И он по-своему прав.
— Хочешь сказать, Саша?..
— Да, тебе придется поехать к нему.
— К старому колдуну?
— Бек, ты просил помочь?
— Да, просил.
— Хочешь увидеть племянника?
— Саша, дорогой, ты меня знаешь. Если это понт, я могу от обиды убить старика. Потом мне будет стыдно перед тобой.
— Не надо убивать, — засмеялся полковник. — Это хороший дед. По-нашему, по-научному — ясновидящий. Он тебе понравится. Так поедешь или нет?
Рашид-борец почмокал пересохшими от водки губами.
— Поеду, Саша.
— Утром?
— Зачем утром? Сейчас оденусь и поеду. Погляжу, какой он ясновидящий. Говори, пожалуйста, адрес…
ГЛАВА 6
Егор Серафимович, уведомленный полковником Милюковым, открыл дверь на звонок, не спрашивая, кто там. Увидел перед собой огромного мужчину с латунным лицом и выпученными глазами, одетого в черное длинное пальто с меховым воротником. Старик почувствовал, как на него дохнуло холодом ночи.
— Дед Архип? — хмуро улыбнулся гость.
— Он самый. Проходите, прошу вас, — Егор Серафимович попытался заглянуть гостю за спину, удивленный тем, что тот пришел один. В его представлении такие люди всегда запускают впереди себя остроглазых разведчиков. Им иначе нельзя. Егор Серафимович заранее приготовил на кухне чай для челяди, которая явится вместе с паханом. Но, как видно, ошибся. Либо знаменитый миллионщик уже ничего не боялся, либо был уверен, что в жилище колдуна не может быть никакой ловушки.
Войдя в квартиру, он наполовину заполнил своей тушей узкий коридор.
— Раздевайтесь, — предложил Егор Серафимович. — Вон вешалка.
Рашид-борец молча снял пальто и повесил на крючок. Так же молча, следом за стариком прошествовал в гостиную. И без спроса, наугад опустился в самое удобное и дорогое кресло, расположенное напротив телевизора. Вот это как раз нормально. Старик давно убедился, что эти чудовища, играющие с человеческими жизнями, как со спичками, всегда совершенно точно и без всякой примерки выбирают для себя самое лучшее из того, что предоставляет жизнь. И никогда не промахиваются.
Рашиду понравилось скромное жилье колдуна. Чисто, опрятно, недорогая, но крепкая мебель. Икона Божьей Матери в красном углу. Не бедный старик, нет, не бедный. Из предметов, по которым можно догадаться, кто здесь живет, в глаза бросался большой чугунный подсвечник с пятью длинными рожками и наполненный призрачным светом зеленый шар матового стекла, установленный посередине стола на малахитовой подставке. Звериное чутье Рашида дремало, не подавало никаких сигналов. Про худенького старикашку с сумрачным взглядом и с каким-то седеньким, спортивным чубчиком он подумал с жалостью: что ж, старче, будешь гнать порожняк, тут тебе и крышка. Считай, отколдовался. Спросил:
— Правда, можешь найти Арслана?
— Могу, — тихо ответил старик. — Но без ручательства.
Рашид-борец достал из кармана пиджака пачку «зелени».
— Здесь двадцать тысяч, дедушка Архип. Вернешь племянника, они твои.
— Погоди с деньгами, милый человек, — упрекнул Егор Серафимович. — Сперва попробуем дело сделать. Фотку принес?
— Какую фотку?
— Кого ищем, милый. Без фотки нельзя.
Выпученные глаза, устремленные на колдуна, полыхнули алым светом.
— Смеешься, старик?
— Тебя, выходит, не упредили. Что ж, дело житейское, но без фотки никак не получится.
— Почему?
— У каждого проникновения, сынок, есть свои пределы. Сам подумай, как найдешь предмет, не ведая его очертаний. Это будет чистая халтура.
Рашид-борец почувствовал себя как перед выбором: сразу придушить старого мошенника или еще немного ему подыграть. К этому моменту Егор Серафимович уже вошел с ним в контакт и легко догадался о его сомнениях.
— Выбрось из головы дурные мысли, сынок. Меня убьешь, ничего не получишь. Никто тебе мальчика не вернет. Дак и это не все. У тебя, милый человек, впереди большие испытания, об них тоже могу правду открыть, но за отдельную плату. По расходной статье — корректировка бизнеса.
Волевым усилием Рашид-борец смирил гнев, алое зарево в очах притухло. Он достал из кармана мобильную трубку, набрал номер и сию секунду услышал осторожный голос мажордома Вагиба:
— Это вы, хозяин?
— Это я, Вагиб. Сделай вот что, дружок. Возьми на комоде в моем кабинете карточку Арслана, она там в рамке стоит… Отдай ее Мусе, пусть сейчас же привезет ее мне.
— Муса знает — куда?
— Да, он знает. Поторопись, Вагиб. Вы иногда с Мусой ползаете, как две черепахи, но сейчас надо все сделать быстро. Раз, два — и здесь. Иначе я обижусь.
— Понял, хозяин. Уже бегу.
У старика спросил:
— На какие испытания намекаешь, дедушка Архип?
Пришелец держался приветливо, и глаза прятал, чтобы не напугать Егора Серафимовича звериным блеском, но старик видел, какие страсти бушевали в этом человеке. К колдуну и прежде наведывались бандиты, некоторым он помогал, он всегда поражался густому черному облаку, которое они волокли за собой. Вокруг нынешнего ночного гостя облака не было, зато из его затылка прямо в потолок упирался серебристый луч, перевитый мерцающими багряными нитями, казалось, человек передвигается наколотый на невидимую обычному глазу раскаленную небесную спицу. Егор Серафимович пожалел, что не остановил, не убедил рыжую воительницу не связываться с чудовищем, которое «обло, стозевно и лаяй». Однако он не улавливал в пришельце абсолютного зла, как во многих других из этой же компании, а только непомерную силу, направленную на разрушение.
— Не торопись, сынок, — старик дерзко тряхнул белым чубчиком. — Печать испытания на твоем челе, а откуда грозит беда, пока не могу сказать. Лампа откроет.
— Ты что же, в самом деле можешь угадывать будущее?
— Это все могут, но не каждый умеет.
Потихоньку они разговорились по-доброму, почти по-родственному. Рашид закурил сигару, а Егор Серафимович подал ему водки, чтобы уютнее ждать. Сам не пил: для визита в потустороннюю область требовалась ясная голова. Рашид-борец, напротив, выдул бутылку за два приема, и вместе с выпитым прежде получилось очень много. Он погрузился в блаженное состояние то ли сна, то ли сумеречных грез, — и сердце успокоилось, и вечное мучительное нетерпение куда-то отступило. Ночь странно текла, будто в зеркальном отражении повторяя всю его чудную жизнь. Он уже поверил, что старик владеет ведовским даром и видит то, что не дано, не положено видеть большинству смертных.
— Это наследственное, — поведал Егор Серафимович, хотя Рашид ни о чем не спрашивал. — У тебя в роду, сынок, передают из рода в род кинжал с драгоценным камнем, каким зарезали принца Хасана, а мы носим по столетиям третий глаз. Раньше я им не пользовался, а нынче, когда ворон покорил державу, кормлюсь с него помалу. Грех большой, но отмолить можно.
— В Бога веришь, дедушка Архип, а с шайтаном связался. Нехорошо.
— Конечно, нехорошо, — согласился Егор Серафимович. — Однако не так уж и плохо. Штука в том, чтобы меру знать. Не губить людишек, а подымать с колен.
— Кого подымать? — удивился сквозь сон Рашид. — Твои сородичи все уже в лежку лежат, их только зарыть осталось.
— Не совсем так, — возразил старик. — Видимость впрямь такая, что лежат и не кукарекают, но ведь подобное на Руси много раз бывало. Супостаты приходили, чтобы похоронить, а после разочаровывались. Нынче, конечно, случай особенный. Изнутри русича ковырнули, одурачили в родном доме, но и это бывало. Возьми даже семнадцатый год, революцию и гражданскую войну. Ну и что? Перемололи, осталась мука. И нынешнее нашествие народ постепенно перемелет, приведет в разум. В этом даже не сомневайся, милый человек.
