Фридрих Незнанский - Король казино
Что вы так волнуетесь, Александр Борисович? Кому мы нужны?
В том-то и дело, что никому, — грустно ответил Турецкий.
Проводив охранников, он вернулся в кабинет, и почти сразу зазвонил телефон. Ему сообщали, что подполковника Рябкова на месте не оказалось и никто не может сказать, куда он выехал.
Генерал-лейтенант Самсонов рассматривал бумаги. На противоположной стороне длинного стола, выжидательно глядя на начальника, стоял генерал-майор Юрий Гаврилович Пестов, руководитель Стратегической команды по наблюдению за индустрией развлечений, то есть спецотдела 15, — крупный мужчина лет пятидесяти, с заметным брюшком. В кресле возле окна сидел Турецкий.
Странно, — проговорил Самсонов, поднимая глаза на Пестова.
Не понял, Николай Васильевич...
Странно, что вы стоите. По-моему, у нас была договоренность, которой вы пользовались вплоть до сегодняшнего дня.
Пестов покраснел и осторожно присел на край стула.
Так-то лучше... Не вижу, Юрий Гаврилович, акта судебно-медицинского исследования трупа.
Все документы, без исключения, перед вами, — твердо заявил Пестов.
Самсонов посмотрел на Турецкого, и тот, открыв папку, положил перед генералом несколько документов.
Турецкий Александр Борисович. Руководитель следственно-оперативной группы, куда входят и наши сотрудники. Старший следователь по особо важным делам при генпрокуроре России.
Пестов привстал и наклонил голову.
Ознакомьтесь, — протянул ему бумагу генерал- лейтенант Самсонов.
Но это же в корне меняет дело! — воскликнул Пестов, пробежав глазами написанное.
Я тоже так думаю... У вас возникло желание что-либо сообщить нам? Но прежде чем ответить, советую хорошо подумать.
Я впервые вижу эти документы. И разумеется, немедленно приму меры. — Пестов помолчал и, уловив спасительную мысль, торопливо заговорил: — А вы не предполагаете, что между ними могла произойти ссора? Парни молодые, горячие...
Предполагать можно что угодно. У них уже не спросишь. Мертвые молчат...
Признаться, я пока вникнул не во все детали этого дела...
Прекратите заливать! — перебил Самсонов. — Юрий Гаврилович, извольте говорить правду!
Мне нечего добавить к тому, что уже сказал.
Самсонов включил телевизор, нажал кнопку видео.
Сядьте поближе, — приказал он Пестову. — Узнаете подъезд вашего дома? Тускловато, все-таки ночь.
На экране возникла машина, из которой вышел мужчина.
Юрию Гавриловичу, — сказал Самсонов, — человек этот хорошо знаком, а для тебя, Саша, поясняю — подполковник Рябков.
Из подъезда вышел Пестов, приблизился к Рябко- ву, оба закурили, говорил о чем-то генерал-майор, подполковник лишь кивал, изредка вставляя какие-то фразы. Беседа длилась не более минуты. Фрагмент закончился.
Ну и что особенного? — пожал плечами Пестов. — Потребовали неотложные дела, и приехал. Ничего удивительного, удивляет меня то, что я нахожусь под оперативным наблюдением. Это возмутительно!
Нашли Рябкова?
Ищем. Обзвонили больницы, клиники, «Скорую помощь»...
Подозреваете автомобильную катастрофу?
Мало ли что может случиться с человеком!
Это вы верно сказали... — задумчиво произнес Самсонов. — И что за дела позвали Рябкова к вам в такой неурочный час?
Они касаются оперативной деятельности нашего отдела.
Самсонов вздохнул, открыл сейф, вытащил красную папку, положил перед Пестовым приказ директора ФСБ о передаче всех дел Стратегической команды Пестова отделу «К».
Обратите внимание, Юрий Гаврилович, на дату подписания. Она, как видите, месячной давности.
Почему же вы не воспользовались своим правом раньше?
Вы, я вижу, человек некомпетентный в наших спецделах, а потому и объяснять ничего не стану, — ответил Самсонов, но, заметив недовольство генерала Пестова, добавил: — Зато вы очень хорошо соображаете в делах, совершенно не относящихся к роду нашей деятельности.
Пестов помолчал и, видимо, приняв решение, резко поднялся.
Разрешите идти, товарищ генерал-лейтенант?
Вас проводят. Не спешите. Вы не ответили на мой вопрос.
Запамятовал, товарищ генерал-лейтенант, — криво усмехнулся Пестов.
Напоминаю. Для чего подполковник Рябков потревожил вас в ночное время и о чем шла беседа?
Полагаю, при вашем опыте и сообразительности вопрос излишен.
Мало того что вы вор и взяточник, вы к тому же и хам, — помедлив, спокойно проговорил Самсонов.
Пестов побагровел, кулаки его сжались, казалось, что он выкинет нечто непотребное, но ему удалось справиться с гневом.
Вы ответите за оскорбление, — с трудом выдавил он и двинулся к выходу.
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возникли два сотрудника.
Уведите, — приказал Самсонов.
Один из сотрудников сноровисто прошелся по одежде генерала и после личного обыска отступил в сторону, давая Пестову дорогу.
Это арест? — обернулся Пестов. — Тогда где санкция прокурора?
Вы задержаны, это в моей компетенции. Советую еще раз хорошенько подумать. И рассказать мне и господину следователю всю правду.
Он не испугался, — сказал Турецкий, когда за Пестовым закрылась дверь. — Чувствует себя в безопасности...
Хочешь кофе, Саша?
С удовольствием.
Люблю готовить сам. И только по-турецки. Кстати, откуда у тебя такая фамилия, Турецкий?
А и сам не знаю, Николай Васильевич! Специально интересовался. Дошел аж до восьмидесятых годов позапрошлого века!
И все Турецкие?
Сплошь.
И чем занимались? — ставя на плитку воду с сахаром, поинтересовался генерал.
Воевали. Были в роду и поручики, и ротмистры, и полковники. И даже один генерал!
Турецкому по-турецки! — возгласил Самсонов, разливая кофе по чашечкам. — Прошу!
Кофе что надо! — похвалил Александр.
Пестов задержан, для других он в краткосрочной служебной командировке. Два-три дня можно работать спокойно. Дальше начнется сильное давление сверху. И придется принимать решение. Соберем доказательства — отправим в Лефортово, не сможем — придется отпускать.
Лишь бы не мешали работать эти два-три дня... фонограмма этой сцены отсутствует?
Слышимость пока нулевая, но наши люди работают. Известно, что Пестов отдал Рябкову приказ о немедленной ликвидации Веста.
Кто-то, в свою очередь, приказал и Пестову?
Да, было перехвачено, прямо скажу, странное сообщение.
Указание могло исходить от вице-премьера Стрельниковой и полковника Саргачева, — гнул свою линию Турецкий.
Скорее всего, — согласился генерал.
А чей голос-то был: мужской или женский?
Прозвучала похоронная музыка, — ответил Николай Васильевич.
2
Владимир Демидов сидел в машине и ждал, когда распахнется дверь подъезда, выбежит улыбающаяся Лиля, вспорхнет на сиденье рядом, тронет за руку и, как всегда, приветливо скажет: «Привет, Демидыч!»
За несколько дней, которые он провел рядом со следователем Федотовой, он заметно изменился. Если раньше, кроме водолазки, куртки и джинсов, он ничего не признавал, то теперь пришлось надеть костюм, белую рубашку и даже нацепить галстук. Здоровенный, высокий, с крутыми, налитыми силой плечищами, гладко выбритый и пахнущий иностранным дезодорантом, он выглядел весьма представительно. Памятуя о приказе Грязнова ни на шаг не отпускать от себя охраняемый им объект, он, не обращая внимания на возражения секретарш, перся за Лилей в кабинеты, словно танк. Остановить его мог лишь взгляд или слово Федотовой, но и в этом случае он оставался в приемной, садился где-нибудь возле окна и превращался в неподвижный монумент. Понаслушался Демидыч от Лили о разных чиновничках с телевидения, из редакций, министерств и сделал однозначный вывод, что работают в этих организациях людишки хотя и с гонором, по пустые, боязливые, ворюги, каких свет не виды- пал, говорят гладко, целуют ручки Лиле при прощании, чего-то вроде обещают, возмущаются, кипятятся, а на поверку выходит одна болтовня.
Привет, Демидыч!
Здравствуйте, — расплылся в улыбке парень. — Куда сегодня?
Сегодня мы едем в место, куда тебя не только в приемную, но, пожалуй, и в подъезд не пустят!
Че это?
Опять зачёкал? Тебе сколько раз говорить, Демидыч?
Куда ехать-то?
В «Белый дом».
Демидыч неопределенно хмыкнул и тронул машину.
Лилия Федотова ехала на прием к вице-премьеру Ларисе Ивановне Стрельниковой. Вчера вечером вице- премьер позвонила и несколько минут разговаривала с ней. По существу разговор был пустой, но в конце Лариса Ивановна, почти приказным тоном, предложила прибыть следователю в ее кабинет в «Белом доме» в десять ноль-ноль.
Для вызова могли быть две причины: по просьбе Ефима Ароновича Фишкина, что было вполне вероятно после беседы с ним, или по другой, более серьезной причине, если каким-то образом вице-премьеру донесли о готовящейся к опубликованию статье в одной из центральных газет.
