Наталья Анишина - В золотом капкане
Надюша прикрыла ветхой простыней допотопную грязь старого матраца, сверху застелила пододеяльником и легла в одежде. Сетка моментально провисла до пола. «Боже мой! Какая нищета и убогость. Мне предстоит провести здесь часть жизни вместе с обреченными людьми. Я точно такая, как и они. Я тоже должна привыкнуть ко всему убожеству».
Она отвернулась лицом к стенке. Чтобы не видеть облупленную серо-синюшную краску, из-под которой проглядывала штукатурка, Надюша закрыла глаза. Лежать в «гамаке», как она про себя назвала кровать, было неудобно, она попыталась отвлечь внимание, но хорошие и бодрые мысли в голову не приходили.
«Сколько больных пролежало до меня на этой кровати, кто из них остался жив? Наверное, все давно ушли в мир иной. Как хорошо было бы уснуть прямо сейчас и не проснуться», - подумала она.
Утром, как и предупреждала соседка, у неё взяли во всевозможные пробирки, трубочки кровь. Больше о ней никто не вспоминал. К обеду пришёл Рогожин. Он принёс апельсины и её любимый вишнёвый сок.
- Как твои дела? Что говорят врачи? - заботливо спросил он.
- Никто ничего говорит. У меня кровь взяли на анализы, больше пока никто ко мне не приходил. Принеси мне комплект постельного белья, подушку, тарелку, кружку, ложку, мыло, полотенце, зубную пасту и щётку. Я об этом не подумала сама. Как дети, что ты им сказал?
- Нормально, не беспокойся о доме, у нас всё в порядке.
- Ты иди домой, чего здесь сидеть? Мне остаётся ждать, когда будут готовы анализы.
- Тебе что принести из еды?
- Не надо, меня всё время тошнит, есть совсем не хочется.
- Есть надо. - Рогожин поцеловал её в щёку. - Ну, хорошо, я пойду, до завтра.
Ещё три дня провела Надюша в больнице. На четвертые сутки к ней в палату пришли врачи, подробно её расспросили, как заболела, что чувствует, какая у неё семья, лечилась ли чем-нибудь, похудела или нет за время болезни. Все щупали её живот. В конце говорили одно и то же:
- Вам предстоит срочная операция на желудке.
Она молча слушала, стараясь не расплакаться. Когда осмотр прекратился, легла на кровать, отвернулась к облупленной стенке и заплакала.
Глава пятьдесят седьмая
Вдруг через некоторое время Надюша услышала, что кто-то вошёл в палату и громким голосом спросил:
- Кто здесь Рогожина?
Она повернулась на голос и увидела перед собой того врача, который осматривал её в день поступления.
- Я, - она откинула одеяло и села.
- Так. Где вы делали фиброгастроскопию? - строго спросил он.
- В «Медсервисе».
- Видите ли, по случайному стечению обстоятельств с вами в этот же день сдавала точно такой же анализ ваша однофамилица - Рогожина Н. Л., а вы, как известно - Рогожина Н. П., так я говорю?
- Да, я Рогожина Н. П., а в чём дело? - заволновалась Надюша.
Врач смотрел на неё испытывающим взглядом, от которого ей стало не по себе.
- Вам на руки выдали по ошибке её анализ, а ей ваш. Вот, собственно в чём ошибка.
- Как так? - изумилась Надюша.
- Хм, - хмыкнул доктор. - Бывает. Выходит, вас напрасно направили к нам. Вам нужно лечиться не у нас, а в другой больнице.
Надюша сидела растерянная, с трудом понимая его речь.
- Выходит, я получила чужой анализ, а на самом деле у меня нет рака и мне не нужна операция?
- Да, именно так. Я скажу вам больше: вам нужно провериться у гинеколога. Ваша однофамилица сегодня поступила к нам с кровотечением, на руках у неё был результат вашего анализа. Мы разобрались в ошибке.
- Где я должна лечиться? - недоумённо спросила Надюша.
- Скорее всего, лечиться будете у терапевта, а наблюдаться у гинеколога, - ответил врач.
- Зачем мне наблюдаться у гинеколога? - ещё больше изумилась Надюша.
- Повторяю, у вас нет рака, симптомы, которые вас беспокоят, часто встречаются и у беременных, а тест на беременность у вас положительный, - терпеливо объяснил врач.
Надюша не знала, что делать. Радоваться не было сил, в голове была полнейшая неразбериха. Но одно она поняла: у неё нет рака.
- Вы не обманываете меня? - всё ещё не веря сказанному, спросила она. - Не понимаю, как врачи могли ошибиться?
- Я ничуть вас не обманываю. В медицине работают точно такие же люди, как и везде, а человеку свойственно ошибаться. Ничего удивительного здесь нет, - сказал врач.
- Странно, вы так просто говорите об этом, словно для вас это обычный пустяк. Как могли напутать? Вопрос стоит об операции, можно сказать о жизни и смерти, а вы легко рассуждаете. Мне выдали чужой анализ, я чуть с ума не сошла от переживаний, столько слёз пролила. Если бы мой муж не поддержал меня, не знаю, что бы сделала от такого горя! - Надюша расхрабрилась, её было невозможно остановить. - Однофамилице по ошибке выдают мой анализ, и она, больная раком, напрасно радуется, что у неё всё в порядке. Теряет драгоценное время из-за чьей-то непростительной ошибки, в результате её привозят в больницу с кровотечением. И вот тут вы наконец-то обнаруживаете ошибку. Для вас это всего-навсего: «ничего удивительного в этом нет». Это преступление, понимаете? - Надюша так разошлась, что не могла успокоиться. - Вдруг бы вы взяли меня на операцию, отрезали мне желудок - для вас это тоже нормально?! А потом бы сказали: «Ах, простите, ах, извините, мы немного напутали!»
Врач не стал выслушать справедливые упрёки, повернулся спиной и пошёл из палаты, бросив на ходу:
- Наша больница здесь ни при чём. Все претензии к «Медсервису», где вам выдали анализ и прилепили диагноз рака. Мы вас сегодня выписываем.
Женщины, с интересом слушавшие разговор, стали её успокаивать:
- Ну, что вы так разошлись, вам радоваться надо, а вы нервничаете.
- Я бы не отказалась от такой ошибки, если бы это произошло со мной, - добавила больная, лежащая в углу палаты. Ей несколько дней назад убрали лёгкое.
Надюша посмотрела на женщину желтушно-серого цвета, хотела ей сказать:
- А вы уверены, что вам нужно было делать операцию, а может, вам тоже по ошибке сделали? - но воздержалась.
По всему было видно, что она раковая больная.
Дверь открылась, и вошла Светлана Тропина. Подойдя к кровати, села рядом.
- Привет! Как ты тут? - спросила подругу, одновременно вытаскивая из сумки пакеты с яблоками и апельсинами.
- Ты как раз вовремя. Помоги собрать вещи, я ухожу отсюда, - возбуждённо сказала Надюша.
- Почему, ты что, отказалась от операции?
- Да, можно так сказать. Я отказалась, потому что мне не нужно её делать. Буду жить так.
- Ничего не понимаю. - Светлана смотрела на неё удивленными глазами.
- Пять минут назад мне сообщили, что мой анализ - это не мой, а чужой, а чужой анализ - мой. Поняла что-нибудь? - с иронией в голосе ответила Надюша.
- Говори яснее, ничего не понимаю.
- Ну, как ты не понимаешь, у меня нет рака, мне можно идти домой, они напутали с анализами. Слава Богу, что не успели сделать операцию, вовремя разобрались, и на том большое спасибо. Хорошо, что ты пришла, помоги собрать сумку и давай, быстрее отсюда исчезнем.
- Давай! - Светлана, не до конца понявшая суть сказанного, стала помогать упаковывать вещи. Попрощавшись со всеми в палате, они вышли на улицу, взяли первое попавшееся такси и уехали.
Дома для всех было полной неожиданностью её внезапное возвращение. Вечером, сидя за столом, когда дети легли спать, Надюша и Рогожин обсуждали всё, что пришлось пережить за эти дни. Рогожин сказал:
- Я всегда говорил и буду говорить: никогда, ни при каких обстоятельствах не нужно падать духом. А в твою болезнь не верил с самого начала. Вот в беременность - это возможно, а всё остальное категорически отвергаю.
- Ты, как всегда, прав! Я виню в этой ситуации только себя, хоть и наговорила сгоряча врачу столько неприятных вещей. Почему я не обратила внимания на фамилию и инициалы? Почерк был такой непонятный, что разобрать что-то было сложно, и всё-таки, будь я внимательней, могла бы сама увидеть ошибку. А я расстроилась, плакала, запаниковала. Когда паникуешь, словно по течению тебя несёт в омут, нет сил сопротивляться, - откровенно признавалась Надюша.
- Спасибо им, что ошибку обнаружили до операции. А с беременностью мы сами разбёремся. Всё хорошо, что хорошо кончается, - подытожил Рогожин.
- Я теперь стану умнее. Любую бумажку, полученную из чужих рук, буду тщательно изучать по буквам, - пошутила Надюша.
Всё хорошо, она дома, можно наслаждаться обществом родных и близких людей. Но в душе остался осадок при мысли об однофамилице. Женщина сейчас переживает знакомые ей чувства, они очень горькие. Увидев, что Рогожин встал из-за стола, спросила:
- Ты куда?
- Я сейчас, подожди, скоро приду. Выйду на улицу прогуляться с собакой перед сном.
Она убрала посуду, приняла душ, приготовила постель, а Рогожина всё не было. «Странно, его так долго нет, куда он пропал?» - с тревогой подумала она.
Наконец раздался шум открываемой двери.
- Вы что так долго гуляете? - спросила, выходя навстречу Рогожину. - Боже мой! Откуда такая прелесть? - изумилась Надюша, принимая из рук мужа огромный букет белых хризантем. - Где ты их взял?
