Владимир Колычев - Живая пуля
— Шампанское после рома? — спросил он, пальцами коснувшись бутылки. — Завтра будет плохо.
Рука дрожала от волнения, пальцы не слушались, и он чуть не опрокинул бутылку.
— Зато сейчас хорошо.
Она сидела, забросив ногу на ногу, пола халата соскользнула с бедра, порядком обнажив его, но Олесю это не смущало. Или она не замечала этого, или нарочно соблазняла.
— Отец не звонил? — Егор сел рядом.
— Нет… Ему сейчас не до меня, у него новая любовь, — с горечью сказала она.
— Вряд ли.
— Почему это?
— Ну, ты же сказала, что лучше тебя и быть никого не может. Я с тобой согласен.
— А он — нет. Он всерьез считает себя неотразимым.
— А ты так не считаешь?
— Считаю… Но я устала так считать… Пойду я.
Она положила руку Егору на коленку — как будто для того, чтобы легче было подняться. Но, может, это был намек? Или даже сигнал к действию? И этот сигнал Егор воспринял на уровне инстинктов, подавленных страхом перед отцом. Но сейчас его желание вырвалось на свободу. Он поймал Олесю за руку, потянул ее на себя, и она вдруг оказалась у него на коленях.
— Ты что делаешь? — возмущенно, но тихо спросила девушка.
Но вместо того чтобы вырваться, она повернулась к нему лицом так, что его бедра оказались у нее между ног. А в ложбинку ее груди он мог ткнуться носом — достаточно было чуть наклонить голову. Так и сделал, и руки Олеси тут же обвили его шею. Лацканы халата разошлись, обнажив ее высокие упругие груди, увенчанные наливающимися соком сосками. Он не удержался и поймал губами одну изюминку.
— Не здесь, — пробормотала Олеся.
И в спальню к отцу он не мог ее нести. Но у Олеси была и своя комната, как в лучших домах Парижа и Лондона. Туда Егор и отнес ее. Уложил на кровать, сорвал с себя одежду…
Кровать заправлена, и это его не устраивало. Но не хотелось тратить время, чтобы расправить ее. Егор мог сделать это в процессе, и Олеся готова была помочь ему. Извиваясь под ним, она комкала под собой покрывало. Раздвинув ноги, она впустила его в свое лоно, а он стал подталкивать ее к изголовью кровати, сдвигая в сторону покрывало. Быстрей, мощней, глубже…
Олеся стонала, стиснув зубы и не разжимая губ. Покрывало мало-помалу сползало на пол. Еще немного, еще чуть-чуть, и оно совсем упадет. Егора затрясло, как паровой котел от избыточного давления, где-то внутри будто сорвало клапан, и горячая струя вырвалась на свободу. В этот момент покрывало целиком легло на пол. Осталось еще одеяло, но скидывать его на пол не стоило. Олесю колотила крупная дрожь. Она улыбалась, поскольку причиной озноба было удовольствие, но Егор не мог ее не укрыть. Он сделал это заботливо, нежно.
— Спасибо, — прошептала она.
Он откинулся на спину, забросив руки за голову. Никогда еще после секса он не испытывал такого блаженства.
— Твой отец нас убьет, — не открывая глаз, прошептала девушка.
— Если нас вместе, то я согласен.
— Согласен?
— Вместе с тобой умереть не страшно! Я что, влюбился в тебя?
— Тебе видней…
— Только умирать что-то не хочется. Может, я только жить начинаю… Давай уедем?
— Куда?
— Не знаю… Все равно!
— Может, Илья ничего и не узнает, — тихонько и с надеждой сказала Олеся.
— А я хочу делить тебя с ним? Не хочу!
Девушка хотела что-то сказать, но ее захлестнули чувства, и она не смогла озвучить свою мысль. Но передала ее на языке тела, трепетно прижавшись к Егору. Он обнял Олесю и носом зарылся в ее волосы.
Так они и лежали, пока вдруг не открылась дверь. Олеся дернулась, пытаясь подняться, но Егор удержал ее. Поздно уже трепыхаться, отец все равно поймет, чем они здесь занимались. Так что уж лучше не дергаться…
Но в комнату зашла Валя. Даже не зашла, а вплыла, как парящее над полом привидение… Нет, это не отец, но его всевидящее око.
Какое-то время Егор ошеломленно смотрел на нее. И Олеся не могла вымолвить ни слова, глядя на нее. И Валя хранила молчание. Лицо непроницаемо спокойно, а вот губы поджаты. Не так уж она и невозмутима, как пытается казаться.
— Валя, может, мы с тобой договоримся? — спросил Егор, как только к нему вернулся дар речи. — Ты ничего не говоришь отцу, а я…
— Я ничего не смогу сказать вашему отцу, — покачала она головой.
— Ну вот, значит, мы с тобой договоримся…
— Вам звонили, но вы были слишком заняты…
— Кто звонил? — Егору не нравился тон, которым говорила Валя.
Уж лучше бы она обещала ему кару отцовскую, чем говорила этим заупокойным голосом.
— Из охраны звонили… Ильи Дмитриевича больше нет. В него стреляли, он погиб.
— Как погиб?! — Егор дернулся так, что кровать затрещала под ним.
Но Валя ничего не стала объяснять. Она вышла из комнаты, чтобы он мог встать и одеться.
— Этого не может быть! — протянула Олеся, потрясенно глядя на Егора.
— Блин! — Парень шлепнул себя ладонью по лбу. Все-таки не обмануло его предчувствие.
— Это мы во всем виноваты, — подняв с пола свой халат, сказала девушка. — Нельзя нам было!
Егор ошарашенно посмотрел на нее. А ведь она права! Пока они не согрешили, отец был жив… А согрешили они, потому что у него хватило смелости остановить Олесю и не дать ей уйти. А смелости ему хватило, потому что пьяный он был. А напился Егор, потому что его душило дурное предчувствие…
Нет, не виноваты они с Олесей. Просто отец должен был погибнуть, и это, увы, случилось. Но стоит ли ей об этом сейчас говорить? Не тот момент, чтобы искать объяснения. Отец погиб, и они должны думать о том, как оплакать и пережить эту трагедию…
Глава 23
Красота должна быть обнаженной, только тогда она будет оценена. Эвелина хорошо это понимала, потому от клиентов у нее не было отбоя. Второй час ночи, а в будуар-холле уже почти никого нет. Всего две полуголые гурии полулежат на красном бархатом диване, остальные работают в номерах. Этим двум красоткам уже сегодня досталось, они устали, но с появлением клиента вечерняя свежесть и бодрость вернулись к ним. Они поднялись как по команде, обласкав Жору кокетливо-загадочными улыбками. Одежды на них прозрачные, и так соблазнительно смотрятся под ними изгибы тела.
Жора хорошо знал Эвелину, и она встретила его как родного. И ее девочки готовы обслужить и его самого, и бойцов, которые с ним. Румын, Пацак, Боб, Стас и Груздь… Только им сейчас не до девок. И проститутки это чувствуют, поэтому смотрят на них с опаской. Злые пацаны, напряженные, и автоматы у них… Спасибо Клену, крутой арсенал он создал под свою бригаду. И гранатометы имелись, и автоматы. Потому и нет больше Саморода. Груздь четко подстрелил его машину на повороте. Бронированный «Мерседес» оказался беспомощным перед кумулятивной струей…
Эвелина уже поняла, что Жору не только ее девицы интересуют… Да и нельзя ему с девками. Ирка ему этого не простит. А эта стерва уже сообразила, что стала для Жоры талисманом удачи, и вовсю пользуется этим. Ведь измена ей — это беда на голову.
Не надо было ему похищать ментовскую следачку. Шесть бойцов наглухо из-за нее положили… Жора придушить ее хотел, когда убегал от спецназа, но Ирка его удержала. И правильно сделала. Демичева сейчас жива, и у него все на мази. И Саморода он грохнуть сумел, и весь охранный бизнес под себя подмять, и с автосервисом вопрос решил. Но самое главное, он смог наехать на Даниэля, который занимался сбытом наркоты в городе, а это реальные деньги. Теперь Даниэль будет отстегивать ему. А как не отстегнуть, если Жора одним своим видом его в такой ступор вогнал, что ему теперь до конца жизни из него не выбраться. Весь криминальный мир Потоцка знает, кто такой Жора Желтый. Теперь даже самые крутые пацаны стелются перед ним, испытывая суеверный ужас.
Казалось бы, после того что случилось, Жора должен зарыться в нору и сидеть там безвылазно, ан нет, его потянуло на подвиги. Город ментами наводнен, спецназ на ушах стоит, а ему хоть бы хны. Он и Саморода грохнул, и его дело под себя подмял… Главное, Ирку не обижать и Демичеву не трогать, тогда у него все и дальше будет получаться.
— Георгий Мартынович, вы только скажите, что вам надо, — заискивающе улыбнулась Эвелина.
Жора засмеялся и хлопнул ее по пышной заднице. Вопрос не в том, что она с ним по имени-отчеству, интересно то, как она узнала, как зовут его по батюшке. Значит, готовилась к встрече с ним, если узнавала… А может, кто-то подсказал.
— Болтун где?
— Олег Витальевич? — уточнила Эвелина.
— Я спрашиваю, где Болтун? — скривился Жора.
Болтун вовсе не тот человек, к которому он должен обращаться по имени-отчеству.
— Э-э, в первом номере…
Жора слышал про первый номер. Это были самые лучшие апартаменты в борделе, стоили они дорого, но даже с большими деньгами туда мог попасть не всякий. Надо ли говорить, что этот номер обслуживали лучшие девочки.
