Владимир Колычев - Адский рай
– Даже ты?
Ева испуганно бросила взгляд назад. Гоша и Вадик остались за спиной, но, видимо, кто-то из них смог дернуть ее за язык.
– Если ты хочешь меня оскорбить, зря стараешься… – усмехнулся он. – Да, и я урод.
– И я? – осторожно спросила она.
– И ты.
– Почему?
– Почему ты ко мне в машину села? Думала, что я богатый.
– Это плохо?
– Ты мужа бросила… Знаешь, как таких называют? То-то же.
– Но я не такая.
– Такая! – отрезал Марат.
Какое-то время они шли молча. Наконец, он сказал:
– Какая бы ты ни была, наш Адам в тебя влюбился. И успокоился. И если бы не Полина…
– Кто она такая?
– Дело не в ней, дело в нем… Пора заканчивать этот бардак… Давно ему говорю, – последнюю фразу Марат произнес тихо, себе под нос. И для себя.
– Какой бардак?
Марат глянул на нее так, что у нее пропала всякая охота продолжать разговор.
Уже зажглись фонари, когда они подошли к дому. Адам сидел у бассейна в шезлонге. В руке он держал бокал виски, а ведь, сколько знала его Ева, он крепче вина ничего не пил.
Адам ничего не сказал, увидев Марата, даже не посмотрел на него, так, скользнул взглядом.
Марат ушел, а Ева осталась стоять. Адам о чем-то сосредоточенно думал, не глядя на нее.
Ева понимала, что находится на краю гибели, но стрессовая ситуация давила, ей хотелось выговориться.
– Где Полина? – спросила она.
В ответ Адам махнул рукой в сторону моря. Уехала Полина, была – и нет.
– А где ты?
Адам удивленно глянул на нее. Он здесь, что за вопросы?
– Ты меня любишь? – прямо спросила она.
– Да.
– Тогда почему?.. – Из ее глаз хлынули слезы.
– Я страшный человек… Я очень страшный человек, – выдавил он.
– Я это уже поняла.
Ева забрала у него бутылку, сделала несколько глотков. Скривилась от горечи, но именно это ей и было нужно.
– Я сам себя боюсь.
– Ты боишься своей Полины!
– Не боюсь… Просто она знает мои слабые места…
– Слабые места?
Ева снова припала к горлышку и пила, пока не полезло обратно. Из глаз потекли слезы, из носа – сопли.
– У каждого человека есть слабые места.
– Тебе быстро надоедают женщины?
– И это тоже…
– Женщины для тебя игрушки?.. Куда ты их выбрасываешь?
– Они сами в этом виноваты…
– В этом, в чем?
– Никто не смеет безнаказанно съесть запретный плод с «древа познания»! – Адам не смотрел на Еву, но его голос вибрировал от напряжения.
– Я не ела запретный плод.
– Ты нарушила слово! – Он посмотрел на нее, и она увидела безумный блеск в его глазах.
Но вместе с тем увидела и беспомощность перед собственной одержимостью.
– Ты сам это придумал!
– Нет!
– Ты любишь меня! Но ты думаешь, что можешь полюбить и другую!.. Или ты любишь Полину?
– И Полину… И тебя…
– Но меня можно вычеркнуть. Был бы повод… Поздравляю, ты нашел этот повод!
– Ты ведешь себя как стерва! – Адам смотрел на нее с удивлением, в котором было больше одобрения, нежели осуждения.
– А как ведет себя Полина?
– Она законченная стерва… Я не хочу, чтобы ты была такой…
– Не хочешь? А меня уже нет, мой дорогой! Меня изнасиловали! А потом убили!.. Куда у вас тут сбрасывают трупы?
– Ты хочешь посмотреть, куда сбрасывают трупы? – спросил Адам.
Он поднимался со своего места медленно, но Еве показалось, будто он вскочил и рванулся к ней. Она даже шарахнулась и мотнула головой.
– Нет!
– А я покажу! – Он взял ее за руку мягко, а ей показалось, что запястье сжал раскаленный браслет.
– Не надо!
– И ты поймешь, что я маньяк!
Ева удивленно смотрела на него. Она и сама все понимала, но признание в лоб вогнало ее в шок.
– Но еще я – гений!
Ева кивнула так, как будто имела подтверждение его признания.
– И со мной нельзя так просто… А ты простая… Ты очень простая…
– А Полина нет?
– А Полина нет. Полина особенная…
– Но ты же и меня любишь! – Ева приложила руки к груди, взывающее глядя на Адама.
А перед глазами стоял Марат. «Уроды все здесь». И он сам урод. И она такая же морально отсталая. Потому что на богатенького позарилась. Потому и мужа бросила. А откуда-то издалека донесся смех Полины. «За все нужно платить…» И Ева расплачивалась за свои ошибки своей честью и жизнью… Или это не ошибки? Что, если она совершила самое настоящее преступление, подобное тому грехопадению, которое изгнало Еву из рая?
Да, она действительно совершила грехопадение. Она полюбила настоящее чудовище, которое без зазрения совести убивает ненужных ему людей. Она не должна любить этого урода.
– И ты особенная… – кивнул он. И, немного подумав, продолжил, возбужденно глядя на нее: – С тобой мне вдруг расхотелось ходить по саду голым… Мне захотелось спать с тобой в постели… Раньше я не мог в постели, только в саду. А с тобой смог… С тобой я почувствовал себя нормальным человеком…
– Это плохо?
– Плохо?! – Адам встрепенулся. – Разве я сказал, что это плохо? Или по мне видно, что плохо?
– Ты отказался от меня…
– Значит, плохо, – кивнул он. – Значит, чего-то не хватает… Или, напротив, слишком много… Тебя нужно было одеть, мы поехали тебя одевать. А зачем? Ты захотела увидеть Москву, я тебя туда отвез. Почему мне захотелось прогуляться с тобой по Москве? Почему мне показался скучным мой сад?
– Почему? – спросила Ева.
Но Адам как будто не слышал ее.
– Мой рай – мое творение. Мое место здесь. Есть люди, которые хотят все здесь уничтожить. Мне нужно защищать свой сад. И я буду его защищать! – Адам заскрипел зубами, со злобой сжимая кулаки.
– Мы вместе будем его защищать, – сказала Ева.
Она не знала, от кого именно и каким образом Адам защищал свой сад, но понимала, что здесь уже погибло много людей. И не только девушки, от которых избавлялся Адам.
– Вместе? – Он внимательно посмотрел на нее, как будто почуял подвох.
А Ева действительно хитрила. Да, она любила Адама, но жить уже с ним не хотела. Да, она падшая женщина, но не убийца. И становиться ею никакого желания. Но у нее не было иного выхода, как хитрить, изворачиваться. Адам сказал, что она слишком простая для него, что ж, придется исправляться. Тем более что у нее нет другого способа вырваться из этой западни…
– Если, конечно, нужна моя помощь.
– И чем ты можешь мне помочь?
– Для начала я готова держать язык за зубами.
– А ты что-то знаешь, – скорее утверждая, чем спрашивая, сказал он.
Ева склонила голову. Она знает достаточно для того, чтобы его возненавидеть. Но она готова простить ему все и любить его дальше. Так он должен был ее понять.
– Ты должна меня осуждать.
– Я осуждаю, – кивнула она.
– Осуждаешь, – сказал он, принимая решение.
– И приговариваю тебя к исправительному сроку, – выдавила она.
– Приговариваешь?
– Ты же больше не будешь?
– Что не буду?
– Ты же не отправишь меня в ад к своим чертям?
– Ну, если это станет для тебя уроком.
– Я никогда больше не буду нарушать свои обещания.
– Ну, хорошо…
Ева скинула халат, зашла в бассейн. Спасибо Марату, он не позволил «чертям» опустить ее на самое дно. И все равно Ева чувствовала себя грязной. Но еще не время принимать душ. Возможно, ей снова придется испачкаться. Если вдруг Адам захочет. И она примет его. Но только для того, чтобы сбить его с толку. Она должна усыпить его бдительность. И сбежать.
Сейчас этот маньяк уже не хочет ее убивать, но завтра вернется Полина, и Ева снова попадет под удар. Бежать, бежать…
Глава 20
«Угадай, кто ударил». Есть такая игра – один стоит, а другие бьют его в спину. Угадаешь, кто ударил, сам будешь бить. Нет – лови «лещей» дальше.
За спиной стояла Красухина, рядом с ней – Осипов, там же маячила и тень Наримана с его людьми. За ними также мог стоять и Дима Муляров, дергая их за ниточки. Пахомов пропускал удары, он догадывался, кто бьет, но взять преступника за руку не мог.
Диму похитили, Пахомов стал его искать, ему попытались вставить палки в колеса, в итоге пропала Ева, погибли люди… Эта одна версия.
Дима похитил сам себя, попытался наказать Олега за старые обиды, с Евой номер не прошел, тогда в игру вступил Нариман со своими людьми… Это вторая версия.
Наримана могли подставить. А заодно убрать Бамута, который мешал Красухиной. И возможно, Диме. А может, еще кому-то… Это продолжение первых двух версий.
И за всем этим стояла Красухина. За ней – Дима. Или еще кто-то… Но ничего не докажешь. Следствие глохнет. Пахомову остается жевать траву. Он пытается поймать преступника за руку, но пока что ему приходится довольствоваться догадками.
За окном робко брезжит рассвет, время раннее. Татьяна спит, а у него – ни в одном глазу. Память, как видеопроектор, прокручивает старые кадры. Участковый Никитаев осматривает дом, оперуполномоченный уголовного розыска вылавливает из бассейна сережку, Роза Клевер подсаживается к Олегу, Егор Корбылев пытается ее убить, потом вместе с Ромой Галашиным стреляют через дверь гостиницы. Олег идет с Розой в Юговку, они забредают далеко в горы, там натыкаются на человека с карабином, уходят от него, возвращаются к месту старта. На подходе к Юговке они встречают убегающего Корбылева, появляются «иксмены», в итоге – два трупа. Олег убегает. Дом в Юговке, следы стрельбы, кровь на траве. Банные посиделки, Саманта, ее сутенеры, Осипов, Люба Горелова, застреленный Бамут, убитый Нариман. И снова Юговка…
