Юрий Корчевский - Фронтовик. Без пощады!
Одного вора унесли, второй спускался сам.
Эксперт принялся осматривать замок:
– Нет там отпечатков, в перчатках он был.
– Положено. Отмычками открывали?
– Так точно.
– Как же ты их взял? – Подполковник с любопытством уставился на Андрея.
– Сами видите. Оделся похуже, лука поел, водочки на себя плеснул и на площадке разлегся. Они меня всерьез не приняли: «синяк», что с него взять? Правда, один потом выстрелил – прямо через пальто, пришлось применить оружие. Но оба живы, к допросу пригодны.
– Эх, какие парни у нас боевые! Дай я тебя обниму!
Подполковник обнял Андрея, но тут же отстранился:
– Ну и духан от тебя!
– Виноват, исправлюсь!
– Василий Федорович, пусть он рапорт подробный напишет о задержании. А ты – на мое имя. Герой! Ловкий фокус придумал! Надо же, даже я, прожженный сыщик, за вора его принял. Парня в приказе отметить надо. Погоди, а кто засаду придумал?
– Я, товарищ подполковник, – вытянулся начальник районного угро.
– Орел! Нам бы побольше таких. У самого голова варит, и подчиненные с выдумкой. Доложу генералу.
Подполковник покрутил головой, хохотнул и стал спускаться вниз.
– Ну что, Андрей, идем. На мотоцикле до отделения домчу. Нет, постой, куда же ты в таком виде в отделение? Дежурный не узнает, в КПЗ поместит. Давай я тебя лучше домой отвезу. Помоешься, переоденешься, а потом в отделение придешь. С тебя пример брать должны, а от тебя водкой и луком несет.
Когда они уселись на мотоцикл – начальник, как всегда, в коляску, а Андрей – на заднее сиденье, за водителем, Андрей тронул начальника за плечо:
– Василий Федорович, за Гиви заехать надо, известить, а то он до вечера болтаться там будет.
– Хорошо, едем на Солянку.
Когда мотоцикл въехал во двор, все трое едва не покатились со смеху: Гиви, изображая заботливого отца, со скучающим видом катал по тротуару взятую у кого-то напрокат детскую коляску, в которой лежала кукла, завернутая в одеяльце. Бросив коляску, он подошел к мотоциклу и доложил начальнику угро:
– Происшествий не было.
А сам косился на Андрея.
– Взяли уже воров. Вот, Андрей взял.
Гиви хлопнул себя по лбу:
– А я смотрю – вроде бы видел где-то это лицо! Ну, артист!
– Все, Гиви, иди в отделение. Я Андрея до дому подброшу и подъеду.
Когда мотоцикл выезжал со двора, Андрей обернулся: Гиви стоял с ошарашенным видом. Ну и пусть, маскироваться надо лучше. Он счастливо рассмеялся.
Глава 9. Убойный отдел
Мотоцикл укатил, а Андрей взбежал по ступенькам в свою квартиру, ворвался в комнату и застыл: на стуле сидела Валя и беседовала с тетей. Увидев Андрея в непотребном виде, она замолкла на полуслове, округлила глаза, потом потянула носом:
– Андрей, что все это значит? Тебя выгнали из милиции?
– Валя, я тебе сейчас все объясню. Только помоюсь и переоденусь.
Андрей скинул в угол ватник, схватил полотенце и выбежал в ванную. Слава богу, ванная была свободна. Он пустил едва теплую воду, энергично натерся мочалкой. Хозяйственное мыло мылилось плохо и щипало глаза.
Но когда же он вернулся в комнату, Вали уже там не было.
– Ну вот, обидел такую хорошую девушку. Какой бес в тебя вселился? Грязный, пьяный… Раньше ты себе такого не позволял! Видели бы сейчас твои родители – как бы они огорчились!
Тетка была права – нехорошо получилось. Валя приняла маскарад за чистую монету, подумала, что видит истинное лицо и сущность Андрея. А то, что он приходил к ней чистенький и трезвый – так обманывал, в доверие втирался. И наверняка с дальним прицелом, учитывая должность отца, – Андрей ситуацию вмиг просчитал.
Нелепо и глупо. Броситься за ней? Но где ее найдешь в большом городе? Ситуация складывалась не в его пользу, и Андрей проклинал и воров, и себя за маскарад. Вон, Гиви, со стороны выглядел смешно, но не отталкивающе, как Андрей. Даже у тетки глаза округлились, когда увидела да унюхала.
Ладно, что случилось, того уже не исправить. Пусть Валя придет в себя, эмоции улягутся. Потом можно подойти и объясниться.
Андрей перекусил, переоделся и направился в отделение.
Видно, Гиви уже успел разболтать в отделении, что Андрей был в странном наряде и что опер его едва узнал. Потому что, едва Андрей вошел, дежурный вперился в него взглядом, а потом разочарованно вздохнул:
– Набрехал твой Гиви.
Андрей сразу понял, в чем дело:
– Он такой! Его хлебом не корми – дай разыграть. Но попадаются только легковерные.
Никто не хотел считать себя простофилей, и дежурный покраснел:
– Ну, увижу этого грузина – взгрею!
И в коридоре сотрудники пялились на опера, как будто на нечто удивительное. И чего попусту языком болтать?
Андрей буквально ворвался в кабинет оперативников.
Там были все трое. С серьезными лицами они полезли в столы и выставили по чекушке водки.
Андрей расхохотался, досада на Гиви прошла. Вот же черти!
Как всегда, в самый неподходящий момент в кабинет вошел начальник угро:
– Рановато отмечать начинаете, еще не вечер.
Оперы стремительно убрали чекушки.
– А вот часа через три можно. И без меня не начинайте.
Оперы переглянулись – шутка грозила перейти в серьезную попойку.
– Андрей, пиши рапорт – и ко мне.
Андрей вздохнул – ему надоело заниматься бумаготворчеством. Что ни сделаешь – пиши. Потому как все – и судопроизводство, и уголовный розыск, и прокуратура протоколируют каждую мелочь, каждое действие и каждый шаг. Оттого уголовные дела были такие толстые, буквально неподъемные.
Странный сегодня день. Обычно опера ходили на службу чисто выбритые, одетые не хуже других – Андрей же отличился. К тому же на службе обычно не употребляли, а нынче опера купили по чекушке. Вроде и немного в ней, всего двести пятьдесят граммов – но закуски к ним не было.
Андрей написал рапорт и отнес его начальнику. Обычно Василий Федорович Коркин держал между собой и подчиненными дистанцию, не панибратствовал, и подчиненные это чувствовали и понимали. Но в остальном он был неплохим мужиком. При ляпах мог выматерить, а при толковой работе – и похвалить. И что важно – признавал свои ошибки, хотя начальству это как-то не свойственно.
А после службы начальник зашел в кабинет оперов:
– Ну, заждались? Берите водку, пошли со мной.
Андрей уже проработал в отделении несколько месяцев, но такое случилось впервые. Да и опера-старожилы тоже были удивлены. Они рассовали чекушки по карманам и гуськом направились за начальством.
Идти пришлось недалеко, метрах в двухстах была столовая – но там начальника знали.
Сыщиков провели в отдельную комнату, позади общего зала.
Пока опера рассаживались, официантка принесла закуски. Опера потирали руки. Как же: винегрет, селедочка с лучком, шницели с картофельным пюре, белый хлеб. Обычно ели черный или серый – он был значительно дешевле.
– По какому поводу торжество? – поинтересовался Мыкола. – Уже можно разливать?
– Погоди.
Официантка принесла тарелку с нарезанной краковской колбасой и тарелку с солеными огурчиками. Небольшие, пупырчатые – лучшая закуска к водочке. А какой запах от колбасы исходил! У оперов потекли слюнки.
– Теперь разливай!
Мыкола разлил водку по маленьким стограммовым стаканчикам.
– Погоди, это пьянка получается, – вмешался Гиви. – Если это торжество, то должен быть тост, чтобы красиво было и приятно.
– Ладно, – сознался Василий Федорович, – скажу. У меня сегодня юбилей, сорок лет. Даже двойной юбилей – десять лет в милиции.
– Вах! И ты молчал? – Гиви аж подпрыгнул. – Тогда я скажу тост!
Минут пять он витиевато, по-кавказски желал имениннику всего, что можно было пожелать, пока начальник сам не прервал его:
– Гиви, угомонись, водка скоро закипит.
Они дружно выпили и накинулись на еду.
Когда утолили первый голод, разлили по второй.
Теперь встал сам Коркин:
– Хочу выпить за вас, за угро. Сегодня наш сотрудник – не буду показывать пальцем – преподнес всем нам урок. Он изменил обличье, как настоящий актер. Купились все: воры, опера из главка – в том числе и Гиви. Вот что значит смекалка, стремление выполнить задачу. За отдел!
Мужики дружно крикнули: «Ура!» и выпили.
После третьего стаканчика закуска закончилась – впрочем, как и содержимое чекушек.
Коркин вышел, переговорил с официанткой – и тут же нашлись и водка, и закуска.
Опера вели себя прилично, каждый знал свою меру. Разошлись они поздно, весьма довольные друг другом.
Несколько дней прошло в рутинной работе.
Как-то, подходя к двери начальника угро, Андрей услышал разговор – Василий Федорович беседовал с кем-то по телефону. Он был недоволен и говорил громко:
– Парень молодой, хваткий, смекалистый. Но горяч еще, пострелять любит.
Потом пауза.
– Думаю, толк будет – если поднатаскать.
Еще пауза, видно – слушал ответ собеседника:
– Нет, рано. У меня и так людей не хватает, я возражаю.
