Джадсон Филипс - Детектив США. Книга 2.
— Миссис Клауд, подождите ми…
Короткие гудки. Он нажал на рычаг и еще раз набрал номер. Либо Ивлин Клауд с кем-то разговаривала, либо просто сняла трубку с аппарата. Он открыл телефонную книгу с указанием местных номеров и адресов и спустя некоторое время нашел нужную фамилию «Джон Клауд, Гей-Хэд».
Вернувшись на заднюю веранду, Зак сказал:
— Пошли, Пенни.
Пенни увидела его глаза и не стала задавать никаких вопросов по поводу этой неожиданной команды. Она вскочила на ноги, подбежала к нему, оставив свои раковины на веранде, и взяла его за руку.
Глава четвертая
Как обнаружил Зак, найти на острове дом без специальных указаний относительно его расположения было почти невозможно. Он вспомнил прошлое лето, когда приглашения на коктейль сопровождались подробнейшими разъяснениями о том, как добраться до нужного места.
Он поехал в Гей-Хэд по Южной дороге, миновал Тернераунд-Хилли, где стояли художники, поглядывающие поверх мольбертов на укутанные серым туманом виды Квитсы и Менемша-Пондз, пересек Клэм-Пойнт-Коув, границу городка Гей-Хэд и затем стал останавливаться у каждого почтового ящика на шоссе, но так и не смог найти имени «Джон Клауд».
Наконец он добрался до гей-хэдского маяка и красноватых глинистых откосов, спадающих в море в конце острова. Куда ехать дальше, он не знал. Он припарковал машину и пошел вверх по крутому склону, к обрыву. Пенни крепко держалась за его руку. Два пожилых индейца сидели за своими прилавками с сувенирами. Один из них, седой, в штанах цвета хаки и спортивной майке, с меховой шкурой на голове, улыбнулся Пенни.
— А вы индеец? — спросила она.
— Да, — ответил тот.
— Настоящий?
— Алгонкин, — улыбнулся мужчина.
За следующим прилавком сидел, скрестив руки на груди, второй индеец. Табличка, приклеенная к прилавку липкой лентой, гласила:
ВЫ НЕ ПЛАТИТЬ 50 ЦЕНТОВ ВЫ НЕ ПОЛУЧАТЬ КАРТИНКАЗак решил попытать счастья с первым индейцем.
— Добрый день, — поприветствовал он его.
Индеец улыбнулся:
— Сувениры из Гей-Хэд, сэр?
— Сколько стоит томагавк? — спросил Зак.
— Один доллар.
— Ты хочешь томагавк, Пенни?
— А это настоящий томагавк? — поинтересовалась та.
— Сделан индейцами из Гей-Хэда, — ответил мужчина.
— Я беру его, — сказал Зак. Он взял томагавк с прилавка и прикинул на руке его вес. Тяжелый, плоский, весело разрисованный камень служил ударной частью к расщепленной деревянной палке — рукояти. Камень был крепко привязан.
— Не ударь кого-нибудь этой штукой, — Зак протянул томагавк Пенни и расплатился с индейцем.
— Спасибо, сэр, — поблагодарил индеец.
— Я ищу одного человека в Гей-Хэд, — сказал Зак. — Как бы мне узнать, где он живет?
— Спрашивай, — индеец был настроен дружелюбно.
— Ее зовут Ивлин Клауд.
Индеец кивнул.
— Вы ее знаете?
— Да. Она индианка.
— Где ее найти?
— Возвращайтесь обратно этой же дорогой. Примерно через полмили вы увидите желтый почтовый ящик. Сверните за ним на первую грунтовую дорогу. В конце этой дороги дом Джона Клауда, — индеец сделал паузу. — Его может не быть сейчас дома. Он рыбак. Сегодня спокойно на море — в самый раз для рыбной ловли. Он может быть в море на лодке.
— Я ищу не его. Я ищу Ивлин Клауд.
Индеец пожал плечами:
— Она иногда выходит в море вместе с ним. Иногда выходит и мальчишка. Маленький Джонни.
— Спасибо, — поблагодарил его Зак.
— Это вам спасибо, сэр, — отозвался индеец.
Индеец за следующим прилавком, с табличкой, взглянул на Зака. Пенни заметила этот взгляд:
— Знаешь, а мы даже не захватили фотоаппарат.
Она дерзко тряхнула своим конским хвостом и пошла вниз к машине.
Проехав желтый почтовый ящик, они свернули на грунтовую дорогу. Песок был разъезжен на две колеи по обе стороны от травянисто-каменистого бугорка, который скреб по днищу «плимута». Зак медленно вел машину, не сомневаясь в том, что внутренности ее, деталь за деталью, посыплются из распоротого холмом брюха. Наконец сквозь сосны и дубовую поросль он увидел серое пятно. Пятно вытянулось в островерхую крышу, а затем и в сам дом, как только Зак обогнул поворот и выехал на поляну.
Он поставил машину на ручной тормоз и открыл дверь со своей стороны. Серая кисея на небе разорвалась, показались голубые лоскутки. Возможно, погода еще разгуляется.
— Я могу пойти с тобой, папа? — спросила Пенни.
— Хорошо.
Он подождал, пока она выберется из машины, и они вместе пошли к дому. На передней террасе стояли жестянки с краской, кисточками, лежали плоские камни различных форм и размеров, ярко раскрашенные якобы индейскими символами и оставленные для просушки. Пенни мгновенно провела связь между этими камнями и томагавком в своей руке.
— Его сделали здесь? — спросила она.
— Вероятно, — ответил Зак и постучал в дверь. Ответа не последовало. — Миссис Клауд, — позвал он, постучал снова, затем толкнул дверь. Она оказалась запертой.
— У тебя в сумочке есть пилка для ногтей? — спросил он Пенни.
— Кажется, есть.
Он подождал, пока она — совсем по-женски — рылась в содержимом своей сумочки. Наконец она протянула ему пилочку в чехле из голубой кожи, и он вставил узкую полоску металла между дверью и косяком. Протолкнув ее вверх, он откинул дверной крючок и открыл дверь.
— Миссис Клауд! — позвал он снова.
— Я думаю, ее нет дома, — сказала Пенни.
— Давай все-таки зайдем.
— Это невежливо, — заметила Пенни.
— Знаю, и никогда так не делал, — он взял ее за руку и вошел в дом. На плите что-то готовилось. Что это было — по запаху определить он не смог. В большой алюминиевой кастрюле кипела какая-то жидкость.
— Похоже, она куда-то вышла и оставила кастрюлю кипеть на плите.
Зак оглянулся по сторонам.
— Мама никогда не оставляла, — сказала Пенни.
— Нет, не оставляла.
Он остановился посредине кухни и позвал еще раз:
— Миссис Клауд! — его голос отозвался эхом в тишине дома. В противоположном конце кухни была закрытая дверь. Он направился к ней, Пенни — за ним по пятам. Зак открыл дверь, двинулся было в комнату, но вдруг резко остановился.
— Оставайся на месте, Пенни.
— Почему? За что..?
— Стой там! — крикнул он, и в его голосе послышались металлические нотки родительской команды. Пенни замерла на месте. Зак зашел в комнату и закрыл за собой дверь. О раздвижную дверь, ведущую в глубь дома, билась муха, ее жужжание, казалось, наполняла всю гостиную.
На полу в центре комнаты лежала женщина.
У нее были черные волосы и загорелая кожа. Ей было не больше тридцати восьми. Верхняя часть головы была сильно разбита — так, что кровь пролилась на лоб и вниз по лицу, по затылку и покрыла пятнами бледно-голубой с цветами халат. Рот был широко открыт, словно в последнем предсмертном крике. Широко раскрытые карие глаза, залитые кровью, глядели в потолок. В безжизненных зрачках застыл ужас, пойманный и замороженный смертью ужас.
Зак вдруг покрылся холодным потом.
Он вытер губы тыльной стороной ладони и взглянул вниз на мертвую женщину, не в силах ни говорить, ни двигаться, превозмогая внезапную тошноту. Усилием воли он подавил нахлынувший на него страх, словно захлопнул капкан, и тошнота пропала, уступив место ярости.
В комнате все вдруг стало отчетливым и ясным.
Здесь шла борьба. С одного из столов была сбита лампа, стул с прямой спинкой перевернут. Рядом с женщиной на полу лежало кухонное полотенце, из чего Зак сделал вывод, что она вошла в гостиную из кухни и попала в засаду. Он подошел к задней двери. Дверь была не заперта. Три ступеньки вели вниз к песчаной тропинке, уходящей под уклон в заросли. Он бросил беглый взгляд сквозь стекло двери и вернулся в комнату.
Орудие убийства лежало футах в трех от разбитой головы женщины. Его каменная головка так же, как и рукоятка, были испачканы кровью. Томагавк-сувенир, точно такой же как у Пенни в соседней комнате. Он наклонился к нему, чтобы получше рассмотреть, но руками трогать не стал. Затем он увидел медальон. Это был тонкий бронзовый кружок, и он бы не заметил его, если бы не наклонился к томагавку. Он поднял его и стал внимательно разглядывать.
Одно звено цепочки все еще держалось за металлическое ушко в верхней части медальона. Может, он был сорван женщиной с шеи нападавшего? На медальоне был изображен парусник. Над судном полукругом располагались слова: ТРЕТЬЕ МЕСТО. Под парусником, вдоль нижнего края медальона, образуя другой полукруг, были начертаны слова: РЕГАТА ТЕКСТОН КЛАБ, МАЙАМИ. Зак положил медальон в карман и снова склонился к женщине.
