Патрик Калхэйн - Черные шляпы
Когда женщина поднялась на последние ступеньки, Уайатт наконец-то встал. Эрпи вилял хвостом, вывалив язык, его глаза горели. Вернее, один глаз.
Уайатт жестом показал на жесткий стул.
— Садись на мой, — сказал он, направившись к креслу-качалке, которое обычно занимала его жена.
Кейт будто знала это.
— О, а Сэди дома?
— Вернется после полудня. Пошла за покупками.
Вернее, поиграть. В Сан-Бернардино, на «Большом Красном Вагоне», поиграть в покер в задней комнате какого-нибудь отеля. Но это никого не касается.
— Жалко, — сказала Кейт. — Было бы очень здорово повидаться с ней.
Уайатт знал, что повидаться с Сэди, возможно, было самым последним из желаний Кейт. Две женщины не встречались никогда. Он прекрасно понимал, что эта старая кошелка в новых шелках лишь пытается соблюсти вежливость.
Кейт кокетливо переступила через последние две ступеньки и опустилась на стул, подбирая платье. Она положила сумочку на деревянные дощечки позади себя. Уайатт поднял кресло-качалку, развернул его в сторону гостьи и поставил в такое положение, чтобы оно стояло неподвижно. Он не слишком любил любимое кресло своей жены.
— Удивлена, что ты узнал меня, — сказала Кейт.
Не узнать ее было бы сложно. Носатая Кейт Элдер, гражданская жена Дока Холидэя, имела запоминающиеся черты лица, однако не обладала настолько изрядным носом, как можно было бы заподозрить, исходя из ее прозвища. Ее еще называли «Носастой» Кейт, что было, пожалуй, более точным. За привычку совать свой нос куда ни попадя.
По правде, у нее был заметный нос, длинный, но не слишком, да и глаза ее отвлекали внимание от носа. Даже в ее нынешнем возрасте ее глаза были темно-синими и искрящимися до сих пор. Рот постоянно кривился в легкой девичьей улыбке (с годами лишь стали тоньше губы). Проклятие, ее лицо было слишком гладким для ее возраста.
В 1880-х у нее были густые черные волосы, и даже теперь, спустя несколько десятилетий, в них не было очевидных признаков седины, или об этом позаботилась хна. Сейчас волосы были заколоты назад, но он видел, как струятся они по ее спине.
Она положила руки на колени.
— Ведь это было достаточно давно.
— Двадцать пять лет назад, — ответил он. — Рок Крик, Колорадо. Ты вышла замуж за кузнеца, Джорджа, как-там-его. Что с ним?
— Я с ним развелась. Он слишком много пил.
Уайатт был слишком воспитан, чтобы сказать, что Кейт питает склонность именно к такого рода людям.
— Ты читаешь книгу, — сказала она, заметив, как он положил на перила веранды толстую книжку небольшого формата в красном переплете.
— Не надо этому так удивляться.
— Что это?
— «Гамлет». Друг посоветовал.
Билл Харт.
Похоже, это ее удивило.
— И что ты о ней думаешь?
— Этот Гамлет был очень разговорчивым парнем. В Канзасе он бы долго не прожил.
— Скорее всего, — согласилась она, глянув на дом. Когда она говорила, он посмотрел на ее мелкие белые зубы. Судя по всему, не протезы.
— Какой изящный маленький домик. Очаровательный.
— Не очень. Я арендую его.
Он переделал гостиную в спальню, поставив там большую раскладную кровать конструкции Мерфи, кухней стал отгороженный занавесью угол с плитой и мойкой, а ванная была столь крошечной, что там едва умещались душ, слив и туалет. Но все-таки немного лучше, чем дешевая комната в мотеле. Например, у Лоумэна.
— Все это временно, — заверил он свою гостью.
Удача еще повернется лицом к Уайатту. Так было всегда.
— Слышала, что у вас с Сэди рудник по дороге в Видал, — дружески проговорила Кэти, стараясь поддержать беседу. — Что ты работаешь на руднике и ищешь залежи вдоль Колорадо зимой, а остальное время проводишь здесь, в Лос-Анджелесе.
Он посмотрел на ее лицо, ожидая увидеть выражение невинности, предполагавшееся при таком вопросе.
— И откуда ты это знаешь, Кейт?
— Ну ведь ты копаешь неподалеку от Паркера, в Аризоне, не так ли?
Он кивнул.
— Я живу в Дос Кабезос; на самом деле, я провела в Аризоне многие, многие годы. Там не было тайной, кто я такая, вернее, кем я была. Люди спрашивали меня о тебе. Как ты поживаешь. Они предполагали, что мы друзья.
— Люди часто предполагают разные глупости, не правда ли, Кейт?
Она опустила взгляд и заметила шпица, сидящего у ее ног и глядящего на нее своим единственным, но ярким глазом, в надежде привлечь внимание. Пушистый хвост болтался из стороны в сторону. Кейт наклонилась вперед и почесала его за ушами и вдоль загривка.
Затем она посмотрела на Уайатта, более дружественно, чем следовало бы.
— Я слышала, что ты снова занялся работой детектива. Как когда-то, во времена Уэллс-Фарго.
Он вздохнул.
— Есть немного, — признался он.
— Я подумала, не сможешь ли ты сделать кое-какую работу для меня.
Эрпи поднялся на своих тонких ножках, тронув лапой ее чудесное шелковое платье.
— Эрпи, — жестко проронил Уайатт.
Пес посмотрел на хозяина, увидел его строгий взгляд, уныло повесил нос и отправился на место. Достигнув его, он свернулся в клубок у ног Уайатта. Без особой охоты, но он сделал это.
Кейт засмеялась.
— Итак, Уайатт, все, как всегда — все подпрыгивают, стоит тебе гавкнуть.
Сэди этого не делает, но он промолчал об этом.
— Даже Док бегом бежал выполнять твои команды, — сказала она, стараясь произнести это как можно мягче, но не смогла скрыть горечи.
— Я не смог организовать его похороны, — сказал он.
Смешно было извиняться за то, что произошло тридцать лет назад. Но так уж получилось.
Она удивленно и резко глянула на него, но немедленно смягчила взгляд.
— Ты не смог прибыть вовремя, а я не могла достать лед. Как бы то ни было, ты и Док уже попрощались, примерно за год до этого, как я понимаю.
Уайатт был в Денвере, играл, он остановился в отеле «Виндзор» вместе с Сэди. Док узнал, что Уайатт Эрп в городе, и приехал повидаться со своим старым товарищем. Двое мужчин сели в вестибюле и завели разговор, правда, Док больше кашлял, чем разговаривал. Проворный приятель Уайатта всегда был худощав, но сейчас он стал совсем похож на скелет.
— Не могу больше, — сказал тогда Док. Его глаза и щеки ввалились, но усы были подстрижены идеально. — Хотел еще разок тебя повидать, Уайатт.
— Странно…
— Что?
— Если бы ты не спас мою задницу тогда в Додже, я бы здесь не сидел. И, черт подери, Док, я никак не могу отплатить тебе за это.
Глаза у Дока были влажными, очевидно, от недомогания.
— Ты отплатил мне за это много раз, Уайатт. Просто своей дружбой.
Неожиданно Док обнял его. Уайатт удивился.
Затем прославленный стрелок неуверенно поднялся на ноги и с трудом слегка поклонился.
— Я еще увижусь с тобой, но, надеюсь, не слишком скоро… если учесть, куда я направляюсь.
И Док ушел, слабой, но быстрой походкой. После этого Уайатт понял, что ему надо вытереть глаза носовым платком. Мокрые, будто у чертовой бабы.
А вот эта чертова баба в платье кораллового цвета, что бы она там ни делала, а ошибалась она неоднократно, тоже любила этого человека. Конечно, Носатая Кейт частенько выражала свою нерушимую привязанность, выслеживая его, устраивая пьяные драки, тряся у него перед носом револьвером, когда он замахивался на нее ножом, и так далее. Вряд ли были в мире два других человека, которые бы столь размашисто раскачивались от любви к ненависти и обратно, как это делали Док и Кейт.
В каком-то смысле вина за то, что Док Холидэй и Кейт Элдер встретились, лежала на брате Уайатта, Джеймсе.
Джеймс и его жена Бесси держали салун, и у них в те далекие дни были и проститутки. Кейт была одной из их грязных голубок, совершенно нахальная в свои двадцать с небольшим. Джеймс и Бесси повезли ее (и полный фургон других девок) в Форт-Гриффин. Док, «работавший» за игровым столом, сразу обратил внимание на Кейт, сообразительную, хорошо выглядящую и хорошо образованную девушку, говорившую с этим неуклюжим, но очаровательным европейским акцентом.
Кейт проявила свой характер по отношению к Доку в этот же вечер, когда в салуне Шэнси дела вышли из-под контроля. Док играл в покер с местным игроком, Эдом Бейли, и Бейли начал мухлевать, прихватывая карты из битых. Док уличил Эда, и тот выхватил свой шестизарядник, а Док полоснул его ножом поперек груди.
Эда сочли умирающим (впоследствии он выжил, но тогда это было неочевидно), и начальник полиции города поместил Дока под домашний арест в отеле Плантера. Позднее, когда Уайатт услышал обо всем этом, он решил, что начальник подставил Дока, поскольку в камере ему было бы куда как безопаснее, а в отеле местная толпа линчевателей могла без труда добраться до арестованного.
