Леонид Словин - Цапля ловит рыбу
— Что все-таки не устраивало режиссера?
— Ему казалось, что Сабир экономит. Играет не на пределе. Не стремится взять высоту.
— Так и было?
— Что вы! Представьте, что такие, как я, как Сабир, а таких большинство, перестанут тянуться, успокоятся! Вокруг каждый год появляются таланты, о которых я говорила. Вундеркинды. Кого бы вы предпочли, став режиссером?
Денисов не ответил.
— Жанзаков много работал?
— Исключительно. В крохотной роли показать себя! Мы говорили об этом, когда в последний раз виделись.
— Я в полном затруднении, — Денисов мягко, в то же время настойчиво оттеснил ее от другой компании, также искавшей ссоры. — Режиссер располагает информацией, которой не спешит поделиться. А может, «ищите женщину»? — Он взглянул на нее внимательно.
— Нет. Не думаю.
— Я знаю, например, что вы приезжали в поезд. Она рассмеялась.
— Да нет. Я с ним не спала. Вы это имеете в виду? Мужья моих подруг для меня не существуют. Кроме того, меня сопровождал мой друг.
— Премьер корейского театра.
— Все-то вы знаете.
— Что можно сказать о личной жизни Жанзакова? О его жене?
— О Терезе? Порядочная, интеллигентная женщина. Способная актриса. У нее отличные данные, школа. Внешность. Она, правда, мало снималась. Первый ее муж работал в ТАССе. Много лет прожила за границей.
— Они развелись?
— Муж ее умер. В одночасье. Какая-то тропическая форма лихорадки. Нам сюда… — Она показала в сторону троллейбусной остановки. — После его смерти Тереза не сразу смогла оправиться. Потом снова стала сниматься. И вот Сабир, человек совершенно иной по опыту прошлой жизни и как актер. Внезапная, совершенно невероятная любовь. Тут нечего сказать.
— Она — его вторая жена?
— Да. О первой я мало знаю. У нее от Сабира дочь. Я знаю, Сабир материально помогает…
— Где она живет?
— В Ухте. Они там и познакомились.
У остановки актриса высвободила руку, посмотрела на часы.
— За мной могут приехать…
Денисов оглянулся: машин рядом не было. Сверху по тротуару катил на скейте мальчик-мулат с пуделем, прижатым к куртке, он кого-то догонял. Сбоку у кабины автомата стояла небольшая очередь.
— А если Сабир не появится совсем? — актриса нашла взглядом его глаза.
Денисов не ответил.
«Месть, ревность… — подумал он. — Известный набор типовых версий. Вечно варьирующий комплект».
— Ваш друг из корейского театра… Он здесь, в Москве?
— Думаете, он приревновал Сабира ко мне? — Жанна засмеялась. — Он в тот же вечер уехал в Алма-Ату…
— Жанна! — из затормозившего рядом «Жигуля» послышалось сразу несколько голосов. — Скорее! — Сзади машину уже подгонял правивший к остановке троллейбус.
— Успеха! Чао! — Она чмокнула Денисова в щеку, побежала к машине.
— Пока.
Актриса не слышала.
Денисов еще постоял. Пора было идти приниматься за дело. «Сыщика кормят ноги…»
По сторонам текла разномастная московская толпа: приезжие — без головных уборов, в пальто; свои — в дубленках, в зимних тяжелых шапках.
На подножке отправляющегося троллейбуса благообразный старичок натужно выпытывал:
— А потом? Заворачивает направо?
— Налево.
— А, налево…
Водитель терпеливо ждал.
— А следующая остановка будет по ту сторону перекрестка?
— По эту.
Наконец старичок оставил подножку; увидев подходивший троллейбус, замахал водителю рукой:
— Одну минуточку!
Денисов повернул вниз, к Центральному телеграфу.
«Зачем Жанзаков приезжал в субботу сюда, на улицу Горького? — Он был рядом с местом, где актера видели в последний раз. — Почему сразу же не поехал сюда, а сначала пошел на Кожевническую?.. Успел сходить к себе, что-то взять?»
Впереди показался Центральный телеграф, всегда привлекающий взгляд — словно построенный из другого — легкого — кирпича, отличающийся от тяжеловесных соседних зданий.
«Заходил ли туда Жанзаков?»
С санкции прокурора можно было проверить, не давал ли актер телеграмм, не отправлял ли бандеролей, ценных писем, но пока в этом не было необходимости.
«В сущности, кроме подозрений режиссера, в коротком заявлении киногруппы ничего нет. Если бы мне сказали, что я буду разыскивать взрослого человека только потому, что ночь он провел вне дома… В то же время: Сухарев не такой человек, чтобы из-за пустяка оповестить милицию, Государственный комитет по кинематографии…»
У входа в телеграф прогуливались южане. Денисов прошел внутрь. В просторном зале стояла аптечная тишина. Несколько человек в центре кого-то ждали.
«Здесь назначают свидания…»
Большинство посетителей толпилось, однако, слева от входа, у кабин переговорного пункта.
«Нет, — подумал Денисов. — Жанзаков приезжал не сюда, не на междугородную. Все переговоры труппа наверняка ведет с переговорного пункта на Дубининской, там ближе».
Он вернулся к подъезду: прямо перед ним был подземный переход, о котором говорил актер, последним видевший Жанзакова.
«И тем не менее Жанзакова интересовал именно этот участок улицы, иначе он бы проехал дальше, шел бы по другой стороне».
Внезапно Денисова осенило.
«Междугородная-автомат!» Она находилась в нескольких десятках метров. На Дубининской автомата нет. Надо заказывать, ждать… Жанзаков мог приехать, чтобы позвонить, а о дальнейшем судить трудно… Мог кого-то встретить, с кем-то познакомиться… След актера терялся от междугородной-автомата.
Как бывало не раз, он сформулировал мысль, которую не боялся огрубить, и, значит, второстепенную.
Главное же, и только еще проясняющееся, следовало некоторое время как бы даже не замечать, тогда хрупкий побег давал неожиданный рост.
Телефон на углу был свободен. Денисов снова увидел мальчика-мулата со скейтом и пуделем, остановившегося на краю тротуара. Он махал рукой блондинке, показавшейся из подъезда.
«Тысячи граней вокруг… — Обостренное внимание, обещавшее точную мысль, всегда начиналось у него с наблюдения над окружающим. — К этому невозможно привыкнуть. Для большинства — абсолютно спокойный мирный вечер, а кому-то кажется, что он ищет убийцу…»
— Мама! Я здесь! — Крик мальчика со скейтом раздался прямо под ухом.
Денисов снял трубку, набрал номер Сабодаша:
— Что у нас?
— Ты далеко?
— На улице Горького.
— Скоро будешь? Приехал ассистент по реквизиту. Можно осмотреть купе Сабира, — Антон уже называл актера по имени. — У тебя что-нибудь есть?
— Трудно сказать. А вообще?
— Звонят, интересуются. Жанзакова многие знают. Особенно после «Подозревается в невиновности».
— Еще?
— Дежурный по управлению звонил начальнику отдела, соединил с генералом. А всему предшествовал, как я и думал, звонок из Госкино в МВД СССР.
Главные маховики, которые, как Денисов надеялся, не будут приведены в действие до понедельника, в последнюю минуту все-таки заработали.
Разговаривая, Денисов оглядел кабину. Внизу, он не сразу заметил, в самом центре Москвы, свернувшись клубком, вздрагивая во сне, спал щенок.
— Все? — закончил Сабодаш.
— Да. Тебе щенка не надо?
— Щенка? Нет… — он подумал. — Другое дело — змею или крокодила. Мои дамы были бы рады… — У Антона было двое детей, обе девочки. — Значит, встречаемся у поезда «Таджикфильма».
— Сюда, — ассистент по реквизиту, хрупкий, с ломающимся юношеским баском, держался с застенчивостью подростка, но, возможно, это было только манерой поведения.
Переступая через тянущиеся от «лихтвагена» провода, Денисов и Сабодаш прошли в конец вагона. Купе Жанзакова находилось рядом с нерабочим тамбуром и туалетом.
— Это вы обнаружили, что он отсутствует? — спросил Антон.
— Да. Несколько раз постучал, сначала тихо, потом сильнее. Сабир не отозвался. — Он давал объяснения, стоя перед запертой дверью. — Пришлось вернуться к Геннадию Петровичу. Объяснить.
— Как рано это произошло? — Антон выступал в обычной роли, задавая первые самые очевидные вопросы.
— В начале десятого.
— Съемки начались?
— Нет, еще репетировали.
— Потом?
— Геннадий Петрович сказал: «Возьми ключ, открой купе. Взгляни, переоделся ли он для' съемки». По сценарию Сабир снимается все время в одном и том же… — Ассистент по реквизиту был рад вставить несколько слов о том, что было ближе его работе. — На нем пуловер, вельветовые серые брюки и голубая рубашка. Поезд-то как будто всего сутки в пути. А снимаем почти три месяца! Купили несколько одинаковых рубашек, чтобы каждый день свежая!..
— Дальше.
— Открываю… — Он вставил ключ-»специалку», повернул, откатил дверь. — Смотрю… — Ему словно и сейчас показалось странным, что в купе никого нет. — Пусто! Прибрано и пусто!
— Потом?
— Поискал по составу. Нигде нет.
Они вошли. Купе оказалось в полном порядке. Нижние полки были аккуратно застланы, на столике стопкой лежало несколько книг, электробритва.
