Андрей Деменков - Питерские палачи
Радченко к разговорам особенно не прислушивался: в его жизни они ничего не меняли. Майора мало интересовало, по каким причинам Белкин стал его начальником. Москвич был не без «тараканов в голове», но производил впечатление человека компетентного в розыскном деле. А это главное.
— Впервые в поле нашего зрения группировка Хана попала в конце девяностых, — начал рассказ Радченко. — Вернее, тогда мы впервые узнали, что за различными небольшими бандами стоит некто неизвестный по кличке Хан.
— До сих пор неизвестный, — не то спросил, не то уточнил Белкин; щеки на его и без того красноватом, пожеванном оспой лице, казалось, стали еще краснее.
Радченко на миг призадумался, оценивая, нет ли в словах начальника какого-нибудь подвоха, затем коротко кивнул.
— По сей день. Впрочем, в последние годы, насколько нам известно, эта группировка особой активности не проявляла. К тому же, мы до сих пор имеем очень смутное представление о ее деятельности… Но вернусь к началу рассказа.
Минут за пять Радченко изложил практически все, что можно было отнести к почти мифическому Хану. В 1999 году в городе произошли одно парное и одно одиночное убийство с характерной деталью — в грудь двух покойников был воткнут явно недешевый коллекционный кинжал, украшенный роскошным орнаментом. Как объяснили милиционерам специалисты, оружие с высококлассной кавказской чеканкой и гравировкой изготовлено было вручную, наверняка по спецзаказу. Возможно, в Дагестане, где до сих пор сохранилось множество таких мастерских. Каждый «ножик» с двадцатитрехсантиметровым клинком оценили в 2000–2500 рублей.
Убиты были люди из банд Григория Хлыстова и Семена Николаева, которые до сих пор к «мокрым» делам не имели отношения. Их знали как рядовых бандитов, промышлявших в основном незатейливым рэкетом мелких дельцов из полутеневого бизнеса в разных частях города. Объединенные кинжалами смерти впервые заставили заподозрить, что между Хлыстом и Николашей, как их величали в бандитском мире, может быть нечто общее.
По ходу следствия выяснилось, что знакомств в бандитском мире у обоих молодых людей было на удивление мало. Оперативникам пришлось изрядно покопаться в связях Хлыстова и Николаева, чтобы раздобыть хоть какую-то информацию. В основном это были слухи.
В бандитском мире поговаривали, будто в городе орудует довольно крутая команда из нескольких небольших «бригад», две из которых и возглавляли Хлыст и Николаша. Строится там все как-то не по-русски: «бригады» не пересекаются друг с другом и не знают толком, чем занимаются другие. Рядовые «быки» вообще не при делах и совершенно не въезжают в то, в какой конторе промышляют на жизнь.
Главаря этой таинственной лавочки никто, кроме «бригадных», не знает. Погоняло у него Хан, только это и известно. Видать, человек не из блатных: эти все на виду.
— Больше всего озадачило другое, — продолжал Радченко. — По нашим сведениям, Хлыст и Николаша решили уйти от Хана и промышлять самостоятельно. За это их люди и поплатились. А кинжалы были чем-то вроде послания с запугиванием. Мы вызвали Хлыстова и Николаева на допрос, дали понять, что знаем об их проблемах. Реакции не последовало, хотя видно было, что оба чувствуют себя очень неуютно. Они могли сдать нам Хана и, тем самым, обезопасить себя, но делать этого не стали. Потом и вовсе исчезли…
— Видимо, он им был нужен на свободе, — произнес Белкин с полувопросительной интонацией.
— Очевидно, — кивнул Радченко. — Потому что Хлыстов предпочел сесть, но не выдать Хана. Вскоре после допроса он как-то очень уж глупо погорел на банальной квартирной краже и загремел на два года общего режима. Все выглядело так, будто он сознательно бежит от Хана на зону.
— Убрать на зоне можно без проблем, бывает, даже проще, чем на свободе, — нахмурился полковник.
— Но Хан чужой в уголовном мире, — напомнил Радченко. — Зная об этом, Хлыст и поспешил спрятаться там, где у его бывшего босса вряд ли есть связи. Кстати, в полиции у него тоже, судя по всему, нет своих людей.
— Мафия с короткими руками, — хмыкнул Белкин. — А что Николаев?
— Был убит в перестрелке через две недели после задержания Хлыстова. Вместе с тремя своими «быками».
Полковник, размышляя, пошевелил переплетенными пальцами и, почти утверждая, произнес:
— Нынче вы видели кинжал точно такой, как и несколько лет назад?
— Так точно.
— А Хлыстов на свободе уже…
— Полгода. Почти. К сожалению, я не в курсе, чем он занимается после отсидки.
— А что Хан? — впервые осязаемо спросил Белкин после паузы.
— Судя по всему, ведет такую же жизнь, как и прежде — работает с привычной «клиентурой» и старается обходиться без крайностей. Его жертвы — традиционно всякая мелочь, которая по каким-то причинам не подпала под «крышевание» бандитов или официальных структур.
Майор сделал вид, что не заметил, как поморщился начальник, и продолжил:
— У нас есть наводки, по крайней мере, на три «бригады», которые связывают с Ханом. Но… очень слабые, вовсе не обязательно, что они верны. В девяносто девятом нас тоже навели на один комиссионный магазин, как оказалось, напрасно.
— Тем не менее, — настоял полковник.
— Одну из «бригад» возглавляет Антон Селиванов, другую — Олег Мамонин, третью — Валдис Нагла…
— Литовец, что ли? — Белкин даже удивился.
— Латыш.
— А, как Чубайс.
— Скорее как Пельш.
Немного уязвленный полковник решил блеснуть эрудицией:
— Янтарь, цепелины, Старый Томас, Крестовая гора… — поймав на себе обескураженный взгляд Радченко, со снисходительной улыбкой пояснил: — Дочка со своей семьей в Таллине была на прошлый Новый Год, порассказала.
Майор поспешил сменить тему.
— «Бригады» Селивана, Мамони и Наглого используют довольно эффективное прикрытие. Все трое владеют небольшими ломбардами, подчиненные им «быки» в основном числятся работниками этих фирм. Хотя есть подозрения, что пара-тройка отморозков связаны с «бригадами», но к ломбардам отношения не имеют. Наверное, чтобы не привлекать лишнего внимания и не компроментировать хозяев.
— Мда, придумано неплохо, — согласился полковник. — Подобные конторы должны иметь дело с довольно сомнительным контингентом, трясти должников… — отвернувшись от Радченко, он озвучил очередной вопрос-утверждение: — И на них ничего нет.
— Большинство «быков» сидели, но по мелочи. Сами Селиванов, Мамонин и Нагла абсолютно чисты. Проходили по различным делам в качестве свидетелей. Наглу и пару его подручных когда-то давно обвиняли в вымогательстве, но суд оправдал подчистую. Тот, кто стоит за этими людьми, руководит своими подчиненными очень грамотно.
— Теперь-то, похоже, он дал осечку. Кинжал его выдал.
Радченко, собираясь с духом, шумно выдохнул, наконец, произнес:
— Не могу согласиться, господин полковник.
Расширившийся глаз Белкина уставился из-под взмывшей мохнатой брови на подчиненного.
— Это почему же?
— Уверен, все сделано продуманно: не тот человек этот Хан, чтобы попадаться на таких проколах. Остается понять, с какой целью он продемонстрировал нам свою причастность к убийству.
— Об убитых информации немного? — почти убежденно произнес полковник.
— Именно так, — кивнул Радченко. — Сергей Лавочкин и Валерий Маловерьян. Первый работал вышибалой в баре, Маловерьян, как выяснилось, несколько месяцев провел на одной «зоне» с Хлыстовым. Сидел по сто шестьдесят шестой.
— Дурак зеленый! — возмутился полковник, зная, что за «неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения» сидят обычно молодые лихачи. — Побаловался разок — и куда приехал!
— Версий пока нет? — прозвучало очередное полуутверждение после паузы.
— Убедительных — нет, — согласился Радченко.
Полковник, словно гадая, задумчиво посмотрел в сложенные лодочкой ладони.
— Сколько у вас дел в работе?
— Восемь.
— Хорошо живете, — позавидовал Белкин. — У нас в Москве в девяностые доходило до двух десятков на следователя.
— У нас тоже.
— Два наименее разработанных дела передадите Клецкову и Филиппкину. А это, раз уж вы с ним давно знакомы, возьмете на себя.
— Слушаюсь, господин полковник. Но одному мне все равно будет трудновато.
— В помощники возьмете… — Белкин заглянул в свой ежедневник. — Крисмана.
— Слушаюсь, — понуро протянул Радченко.
— Не понял. Вас что-то смущает.
— Я не обсуждаю приказы, господин полковник.
— И правильно!
* * *Вернувшись с Кавказа, Стас мало с кем общался. Он вообще не любил большие компании, а обязательной для поддержания отношений родни в Питере у него не было. Были только два закадычных друга — Игорь и Олег. Стас сдружился с ними на тренировках у Дэна — занятного китайского студента, который зарабатывал на жизнь, преподавая естественное для выходца из страны крадущихся тигров и таящихся драконов искусство кун-фу.
