Жан-Мишель Шарлье - Преступный синдикат
Следует подчеркнуть, что сделки о признании – не исключение, а преобладающий в американской юстиции способ разрешения уголовных дел. По различным оценкам, процент обвиняемых, которые соглашаются на сделку о признании, колеблется в пределах от 80 до 90 от общего числа лиц, предстающих в США перед судом.[15] При такой системе в наихудших условиях оказываются те обвиняемые, которые принадлежат к угнетенным и дискриминируемым слоям общества. Они чаще всего до вызова в суд находятся в тюрьме, лишены возможности пользоваться услугами квалифицированных адвокатов, и отказ признать себя виновным означает для них перспективу дальнейшего пребывания там в долгом ожидании судебного разбирательства.
Напротив, богатым обвиняемым и тем, кто принадлежит к мощным объединениям организованных преступников, система сделок о признании предоставляет немало выгод. Оставаясь до судебного разбирательства на свободе, пользуясь услугами опытных адвокатов, они могут оказывать давление даже на обвинителя и требовать от него заключения сделки о признании лишь на тех условиях, которые их устраивают, не опасаясь к тому же перспективы судебного разбирательства. Существующая практика сделок о признании страдает настолько очевидными пороками, что это признают и многочисленные правительственные или сенатские комиссии, и организации американских юристов, и многие судебные деятели.
Итак, в случае признания обвиняемым своей вины дело его слушается, как правило, единолично одним судьей. В ином случае судебное разбирательство проводится с участием жюри присяжных, и здесь, как убедятся читатели книги Шарлье и Марсилли, перед подсудимыми и их изощренными в такого рода делах адвокатами открываются поистине неисчерпаемые возможности для его затягивания, а затем, в случае осуждения, и для отсрочки приведения в исполнение приговора.
Прежде всего такие возможности создаются уже на стадии формирования скамьи присяжных, когда из нескольких десятков, а порою и сотен кандидатов представители защиты и обвинения после расспросов каждого о его прошлом, занятиях, взглядах и т. п. должны отобрать двенадцать человек, «устраивающих» по тем или иным причинам обе стороны. Порою этот процесс затягивается на долгое время; например, недавно в штате Калифорния в ходе разбирательства дела об убийстве отбор 12 присяжных из 500 опрошенных кандидатов продолжался 5 месяцев, а протокол опроса кандидатов в присяжные по этому делу составил 18 тысяч страниц.[16]
После судебного разбирательства присяжные должны вынести свой единогласный вердикт, содержащий ответ только на вопрос, признается ли подсудимый виновным. В случае признания его таковым уже не жюри присяжных, а судья, проводивший судебное разбирательство, выносит приговор, то есть определяет наказание осужденному (исключение составляют дела, в которых присяжным предлагается ответить на вопрос, заслуживает ли подсудимый смертной казни).
Однако и после вынесения приговора осужденному у его адвокатов, как убедятся читатели книги, остаются большие возможности для того, чтобы с помощью бесконечных жалоб в самые различные судебные инстанции добиваться отмены приговора или смягчения наказания либо помилования, право на которое имеет губернатор соответствующего штата.
Представляется необходимым сделать и некоторые пояснения относительно упоминаемых в книге приговоров, выносимых осужденным мафиози, таких, как приговор к лишению свободы «на срок от 30 до 50 лет». Дело в том, что американское законодательство предусматривает, как правило, так называемые «неопределенные приговоры», в которых суд устанавливает лишь минимальный срок лишения свободы для осужденного, а решение вопроса о том, когда тот фактически выйдет на свободу, передается на усмотрение уже не суда, а административного органа – специально созданной комиссии по условному досрочному освобождению. Естественно, что подобная система в свою очередь оказывается чрезвычайно выгодной тем заключенным, которые принадлежат к привилегированным классам либо пользуются поддержкой организованных групп преступников, способных воздействовать на произвольно принимаемые комиссией решения.
Наконец, еще одна особенность американской правовой системы, которая может вызвать недоумение у читателей, заключается в возможности содержания в тюрьме до судебного разбирательства не только обвиняемого, но и свидетеля преступления. Этот институт давно уже возник в Соединенных Штатах именно из-за организованных преступников, стремящихся ликвидировать или запугать всех тех, кто на суде может дать против них свидетельские показания. Поэтому у обвинения часто остается единственная возможность – посадить свидетеля в тюрьму, где должна быть обеспечена (хотя это и не всегда удается) его охрана.
В заключение следует подчеркнуть, что авторы, как и можно было ожидать от буржуазных журналистов, показав механизм действия организованной преступности в США, то, какую роль в ее развитии играет разъедающая государственный аппарат, и прежде всего правоохранительные органы, коррупция, не связали преступность с самой природой капитализма и присущими ему острыми социально-экономическими противоречиями. Что касается Соединенных Штатов, то здесь масштабы и характер организованной преступности, проникновение ее в легальный бизнес и тесные связи с монополиями, осуществляющими экономическое и политическое господство в стране, дают все основания рассматривать ее как одно из проявлений «единого углубляющегося кризиса американского общества».[17]
Доктор юрид. наук Ф. М. Решетников
К читателям
«Если положение, чины, власть не достигались бы коррупцией, если бы их получали только по заслугам, сколько бы людей, которые оказались раздетыми, обрели бы одежду, сколько людей, которые командуют, исполняли бы команды».
Луи Арагон«Преступления самой высокой цивилизации, несомненно, более жестоки, чем преступления, порождаемые крайним варварством, в силу их изощренности и коррупции, которая их порождает».
Барбэ д'Орвильи«Сейчас я вижу, что каждое преступление образует вокруг себя своего рода водоворот, в который неотвратимо втягиваются невинные и виновные; силу его и продолжительность никто заранее предсказать не может».
Жорж БернаносВсе школьные учебники с прискорбной и поразительной настойчивостью все еще стараются обмануть детей, говоря им, что Христофор Колумб открыл Америку в 1492 году (на самом деле им были открыты только острова в Карибском море), тогда как Эрик Рыжий, а затем и его сын Лейф Эрикссон достигли берегов Нового Света еще в 1000 году. Не исключено, что отважные викинги смогли добиться подобного успеха задолго до них. Это даже весьма вероятно.
В действительности Соединенные Штаты Америки еще предстоит открыть. Все, что мы знаем о них, – это: Война за независимость, Гражданская война, освоение Дальнего Запада, истребление индейцев, «золотая лихорадка» «сухой закон», крах Уолл-стрит, Голливуд, атомная бомба, сброшенная на Хиросиму, несколько войн, убийство братьев Кеннеди, Уотергейт.
Одним из символов современной Америки стали небоскребы – видимая часть общества неистовой экспансии. Они – неотъемлемая принадлежность крупных американских городов, и в их гигантской тени скрывается все тайное, в том числе и преступный мир.
Американское «солнце» – это доллар. Он зеленый, что не может не нравиться экологам, и озаряет мир светом сомнительных нефтедолларовых достоинств.
Американцы смогли высадиться на Луне благодаря использованию гениальных работ одного эмигранта поневоле – Вернера фон Брауна. Дли того чтобы быть теми, кем они себя считают, они всегда нуждались в иностранцах. Хотя им и удалось наконец ступить на поверхность Луны, но достичь свободы, которую, по их представлениям, они могут обрести только безраздельно владея «солнцем»-этим золотым диском под названием «доллар», – они так и не смогли.
Одна из особенностей американской трагедии заключается в том, что для функционирования этого гигантского предприятия, обгоняющего самого себя и вовлекающего в эту безумную гонку весь мир (быть может, к его собственной гибели), необходим импорт рабочей силы и импорт «мозгов». Кто же кого одолеет? Надо прежде всего отметить, что на смену. бракам по любви к концу XIX и началу XX века пришли браки по расчету с отдельными выходцами из Европы. Слишком многие из них были загипнотизированы образом Америки, как бы отлитой из чистого золота. И хотя каждый мечтал о золотом слитке, им досталась одна лишь пыль. Очень скоро они постигли слабости этой страны, ее противоречия, зыбкость ее власти, ее институтов и законов.
Жители еврейских, сицилийских, неаполитанских, ирландских гетто, прозябающие в безвестности, живущие в грязи и нищете, были ослеплены видением Форт-Нокса,[18] но исполинская глыба храма золота и американского могущества подавляла их своим кажущимся величием в течение жизни лишь одного или двух поколений.
