Элмор Леонард - Большая кража
Возможно, вечером, если все сложится удачно, он посмотрит сегодняшнюю игру. Он, конечно, с трудом представлял себе, чтобы Нэнси смотрела бейсбол, но, может быть, у нее хватит ума не возражать, если он потратит на это время.
План на сегодня вырисовывался такой: съездить к охотничьему домику Рея, хорошенько осмотреть на месте, что к чему, а вечером, когда стемнеет, забраться внутрь и приготовить все к ночи с пятницы на субботу. Первая поездка не должна занять много времени. А потом весь день будет в их распоряжении, и он собирался провести его в доме Нэнси. Он купит в городе пива, вина, которое нравится Нэнси, и пару бифштексов, чтобы они могли отдохнуть в свое удовольствие, ни о чем не беспокоясь. Ехать к ней сейчас было, пожалуй, рановато — наверняка она еще спит.
Вернувшись после завтрака в «Бэй Виста», Райан не знал, чем заняться. Ему не хотелось болтаться кругом, чтобы не нарваться на мистера Маджестика, но не хотелось и сидеть в четырех стенах и читать. Неожиданно он вспомнил о девице из пятого номера, у которой, по ее словам, было что-то не в порядке с окном.
Вирджиния Мюррей замерла на месте. Больше всего ей хотелось отскочить от двери, а еще лучше — схватить махровый халат и надеть его, не касаясь двери. Но что, если он услышит шум? Надо было сразу же сказать что-то на стук: «Минуточку», или «Кто там?», или что-нибудь еще. Тогда она могла бы ходить по ванной сколько вздумается, а теперь уже поздно.
Стук повторился, еще более громкий и энергичный, и ей даже показалось, что край двери задрожал под натиском с той стороны. Затем опять воцарилась тишина. Постепенно Вирджиния стала успокаиваться. Ну чего ей бояться? Можно подождать, пока тот, кто стучится, уйдет, не будет же он стоять у двери целый день. Но в эту секунду она увидела, как поворачивается дверная ручка, и неожиданно для самой себя подпрыгнула на месте и словно со стороны услышала собственный голос:
— Что вы хотите?
Тот, кто стоял за дверью, мгновение помедлил, а потом оттуда донеслось:
— Я пришел починить ваше окно.
Нужно было срочно что-то отвечать.
— А вы не могли бы зайти попозже?
— Сегодня у меня выходной. Я собираюсь уехать, так что до завтра, боюсь, у меня не будет времени.
— Подождите, пожалуйста, минутку.
Вирджиния набросила махровый халат, стараясь действовать быстро, но без суеты. Затянула пояс и, посмотрев в зеркало, поплотнее запахнула отвороты, но, как только она отвела руку, халат тут же распахнулся на груди. Вирджиния побежала в спальню, сбросила халат и тотчас же пожалела об этом: она чувствовала себя голой и представляла, как он нетерпеливо ждет за дверью. Если ожидание затянется, он наверняка догадается, что она стоит в ванной абсолютно голая. Надо поспешить. Надо что-то придумать. (Матерь Божья, помоги мне!) Надо срочно что-то надеть. Ну хоть что-нибудь. Вирджиния рванулась к шкафу и скинула с плечиков платье. Отличное легонькое платьице для жаркого летнего дня. Боже мой, оно слишком тонкое! Но надеть придется именно его, хотя бы потому, что оно уже у нее в руках и молния расстегнута. Вирджиния проворно влезла в платье, застегнула молнию почти до самого верха, поправила платье на бедрах и посмотрелась в зеркало. Увиденное приятно ее удивило. Она выглядела очень неплохо и даже казалась спокойной.
Только открыв дверь, Вирджиния с ужасом сообразила, что она босиком.
— Вы, кажется, жаловались, что у вас не открывается окно.
— Да, входите, пожалуйста. — Она на мгновение замялась. — Это в спальне.
Райан принес с собой металлический ящик с инструментом. Закрывая за собой дверь, он заметил на полу ванной купальник цвета морской волны. То, что Вирджиния была в платье, но без обуви, тоже не ускользнуло от его внимания, когда он шел за ней в спальню. Она поспешно нагнулась возле кровати, подбирая что-то с пола; при этом платье у нее на спине натянулось, предательски выдав отсутствие бюстгальтера. Более того, когда Вирджиния выпрямилась и встала перед ним, освещенная лучами утреннего солнца, Райан уже точно знал, что у нее под платьем, черт побери, вообще ничего нет.
Он поставил ящик с инструментом на пол.
— Посмотрим, что там случилось.
Вирджиния первой подошла к окну и попыталась приподнять раму, демонстрируя, что оно действительно не открывается. Райан тоже подошел, встал с ней рядом и локтем отвел ее руку от оконной задвижки. При этом Вирджиния слегка ударилась запястьем о подоконник и, непроизвольно разжав кулак, выронила на пол какой-то белый кружевной комочек. Райан опустил глаза и увидел на носке своей кроссовки неожиданное украшение: ее белые трусики, спланировав, упали ему прямо на ногу.
Он поднял взгляд и посмотрел Вирджинии в лицо. А она вполне ничего. Хорошая кожа. Зеленоватого оттенка глаза. И пахнет от нее приятно — каким-то лосьоном. Чистенькая девочка. И очень странный взгляд: в нем сочетаются закрытость и готовность пойти на все. Живет здесь уже две недели, а все время одна. Ей лет двадцать семь, вероятно, замужем; не самая, конечно, шикарная женщина на свете, но и не дурнушка, и при этом у нее какие-то проблемы.
Райан положил ей руки на плечи и медленно повернул к себе лицом. Она смотрела на него своим странным взглядом, широко раскрыв глаза. Он придвинулся ближе, руки скользнули по ее рукам, ловко обняли за талию и крепко прижали; почувствовав, что наступил нужный момент, Райан прижался губами к ее губам и, стремительным, но точным движением повалив Вирджинию на постель, рухнул рядом с ней.
Поначалу он даже не понял, что она сопротивляется. Он думал, что она ломается, разыгрывает комедию, но потом, продолжая ее целовать и прижимать к себе, он открыл глаза и увидел один ее глаз — гигантский глаз, сфокусированный на нем, всевидящее око, проникающее внутрь него — и наполненное ужасом.
Этого не может быть. Не может быть, чтобы взрослую женщину охватил такой ужас, чтобы у нее был такой безумный взгляд.
Он стал нежно целовать ее в губы и в щеки, его рука скользнула по ее бедру, а потом под мышку.
Очень тихо, едва оторвав от нее губы, он прошептал: «Закрой глаза». Еще один поцелуй в щеку. Она закрыла глаза, открыла и снова закрыла, а он целовал ее глаза, нос, уголки рта, губы, а тем временем его левая рука коварно пробралась под мышку и направилась оттуда к прикрытой лишь тонкой тканью груди. Все шло вроде бы так, как и должно было идти, но, как только подушечка его большого пальца придвинулась ближе к соблазнительной выпуклости, Вирджиния вздрогнула вдруг всем телом, вскрикнула и открыла глаза.
Все так же шепотом, надеясь, что еще удастся вернуть ее в прежнее состояние полузабытья, Райан спросил:
— Что-то не так?
— Мне там больно, — пробормотала Вирджиния. Судя по голосу, она по-прежнему пребывала в полудремотном состоянии и не стремилась из него выйти.
— Больно?
— Это из-за купальника. Натерла косточкой.
— Извини. — Его рука переместилась к ней на спину, пальцы осторожно прошлись вдоль позвоночника и нащупали молнию. Застежка подалась на удивление легко. По мере того как молния расстегивалась, Райан ощущал под ладонью ее гладкую кожу. Вирджиния словно бы не понимала, что он с ней делает, но, почувствовав его руку опасно низко, снова вздрогнула и открыла глаза.
— Не надо.
— Что — не надо?
Она не ответила. Не пошевелилась. Она по-прежнему смотрела ему в глаза.
— Я опять сделал тебе больно?
— Пожалуйста, не надо.
— Не надо что?
Она продолжала глядеть на него.
— Скажи мне, почему не надо? — прошептал Райан нежно и терпеливо.
Негромко, но очень отчетливо и с ощущением собственной правоты она сказала:
— Потому что это грех.
— Что значит — грех?
— Грех.
— Грех — то, что мы делаем?
— Грех, и ты это знаешь, — сказала Вирджиния.
— Но что тут плохого? Так задумано природой, и все люди…
— Если они женаты, — возразила Вирджиния Мюррей.
— Но если нам хорошо друг с другом, почему просто не побыть вместе? — Райан улыбнулся.
— Для меня это грех. — Вирджиния на мгновение замолчала, а затем с явным усилием заставила себя произнести: — Я католичка.
— Ну и отлично, — поддержал ее Райан. — Я тоже.
— Нет, ты не католик.
— Католик, Богом клянусь.
— Если ты католик, прочитай «Символ веры».
— Ой, ну перестань.
— Любой католик должен знать «Символ веры» наизусть.
— Ну хорошо. Каюсь пред тобой, Господь всемогущий…
— Это же покаянная молитва!
— Верую в Бога, Отца Всемогущего, — забубнил Райан, — Творца всего сущего на земле и на небесах… Эй, ты что?
— Отпусти меня, пожалуйста.
— Ради бога, ты же первая все это затеяла.
— Пожалуйста, не говори так.
— Зачем тогда было передо мной без трусов задницей крутить?
Вирджиния отодвинулась от него, сбросила с себя его руки и закрыла лицо ладонями. Приглушенно, явно борясь со слезами, она выговорила:
