Кирилл Казанцев - Вороны любят падаль
Через минуту-две появилась Марина – в деловом костюме и с маленькой сумочкой в руке. Спустились вниз, вышли на улицу. В лицо им ударил ветер. На горизонте полыхнула зарница.
– Ужас какой! – пробормотала Самойлова.
Маевский подхватил ее под руку.
– Я думала поехать на своей машине.
– Автомобиль уже ждет, Марина Константиновна!
Самойлова забеспокоилась. Она спрашивала себя, с какого боку в этой ночной истории присутствует Маевский. Но прежде чем она сумела ответить на этот вопрос, он довел ее до автомобиля, а потом вместе с Коровиным впихнул на заднее сиденье.
– Что такое? Негодяй! Я буду кричать! Пустите! Полиция!
Полуобернувшись, Жмыхов негромко сказал:
– Не нужно кричать, Марина Константиновна! Тем более звать полицию. Полиция уже с вами… Сергей, поехали!..
Машина плавно тронулась с места. По мере того как за окном проносились городские кварталы, Самойлова нервничала все больше и больше. Сумочку у нее вырвали из рук. С обеих сторон ее стискивали твердые мужские плечи.
– Чего вы от меня хотите? – прерывающимся голосом спросила она.
– Доедем до места – узнаете, – пообещал Жмыхов.
Марина умолкла.
Они выехали из города и помчались среди темных полей на север. Женщина пыталась высмотреть в ночи хотя бы малейший намек на цель их странной поездки, но вокруг не было ни огонька. Только светящиеся дорожные знаки, как призраки, на мгновение проступали из темноты и тут же исчезали.
Ехали недолго. Наконец машина свернула на боковую дорогу. В лучах фар замелькали какие-то щербатые мертвые стены, обломки бетонных плит, разбитые трубы. Автомобиль остановился между двух серых бараков. Фары погасли.
– Выходите, Марина Константиновна! – скомандовал Жмыхов.
Ее чуть не на руках вынесли из машины. Вспыхнули лучи карманных фонариков. Самойлову, придерживая под локоть, повели к одному из бараков, втолкнули в зияющий пролом.
Внутри было неуютно – пахло цементной пылью и сыростью. В тех местах, куда не попадал луч фонарика, тьма была непроглядной.
– Вы меня хотите убить? – жалобно спросила Марина.
Впервые в жизни она по-настоящему испугалась. Впервые вдруг поняла, насколько хрупкая вещь ее собственная жизнь.
– Ну что вы! Мы просто хотим совершить с вашей помощью одну деловую комбинацию, – с издевкой сказал Жмыхов. – Маевский, предоставляю вам возможность объяснить даме ситуацию, а я, с вашего позволения, отойду, чтобы позвонить. В телефоне Марины Константиновны я обнаружил номер господина Дроздова. Интересно, спит он уже или нечистая совесть не дает ему спать?
Недобро усмехнувшись, он пошел в глубину помещения, светя себе под ноги фонариком. Было слышно, как оборвались его шаркающие шаги, когда майор вышел из барака наружу. Марина бессильно оглянулась по сторонам, увидела в луче фонаря какой-то грязный ящик и, не раздумывая, опустилась на него. Она ощущала чудовищную слабость в ногах.
– Марина Константиновна, вы только не пугайтесь! – заговорил Маевский, доверительно наклоняясь к ней. – Включите логику. Мы все деловые люди. Давайте решать вопросы в рамках делового партнерства. Нас всех волнует судьба предприятия, начало которому положил покойный Вячеслав Сергеич. Я сам отдал этому предприятию немало сил и лет своей жизни. Мне было бы больно, если бы это прекрасное начинание рассыпалось, точно карточный домик. Вы тоже лично знали Томилина и, думаю, испытываете сходные чувства…
– Я не понимаю, о чем вы говорите, Станислав Игоревич! – с раздражением перебила Самойлова. – У меня кружится голова. Скажите ясно, чего вы от меня хотите?
Маевский сердито пожевал губами.
– Извольте! – буркнул он. – Ваш бывший муж, Марина Константиновна, кажется, окончательно потерял рассудок. Он дошел до похищения человека. Это серьезное преступление. Мы хотим, чтобы вы убедили его опомниться. Дело зашло слишком далеко.
– Действительно, дальше некуда, – слабым голосом сказала Марина. – Мой бывший муж похитил человека, и тогда вы похитили меня. Очень логично. Насколько я понимаю, вы тут все переживаете за похищенного? Чем он вам так дорог?
– Он не менее должен быть дорог вам, Марина Константиновна! Этот человек – племянник Томилина…
Самойлова уже давно поняла, что Дроздов прав и с претендентом на наследство не все чисто. Она уже хотела съязвить по этому поводу, но сообразила, что излишняя строптивость в ее обстоятельствах может только повредить. Нужно было обмануть бдительность похитителей и постараться выведать, что у них на уме.
– Но чего же вы от меня хотите?
– Мы хотим, чтобы все шло тем путем, каким оно шло, – терпеливо объяснил Маевский. – Человек получает свободу и в обычном порядке оформляет свидетельство на наследство. Вы хотели провести идентификацию личности, убедиться, что Томилин тот, за кого себя выдает, так вот, бумага, удостоверяющая это, акт экспертизы, так сказать, у вас будет. Вам нужно только одно: не затягивая, оформить документы на наследство. Ситуация и так уже начинает выглядеть двусмысленно, а это никому не нужно, вам в том числе. Это обязательно скажется на вашей репутации. Нам всем, кто хотел бы приумножить сделанное Вячеславом Сергеевичем, нужно быть заодно. Ну что будет хорошего, если такое наследство попадет в руки легкомысленного и даже криминализированного человека? А как вам понравится, если какая-нибудь московская структура совершит рейдерский захват фирмы «Секунда»? Кому от этого станет лучше?
– Значит, вы предлагаете мне мошенничество?
– Я бы так это не называл, Марина Константиновна! – с упреком произнес Станислав. – Мы с вами спасаем бизнес. Бизнес – это борьба. Иногда даже без правил. С этим приходится мириться.
Марина не ответила. Снаружи вдруг с особенной силой завыл ветер, и совсем близко ударил мощный раскат грома. Вой ветра наполнился еще одним нарастающим шумом – начался ливень.
– Черт побери! – выругался появившийся из темноты Жмыхов. – Ну и погода! Грунтовку развезет… Ну да черт с ней! Выберемся!..
Отряхивая с себя дождевую воду, он подошел ближе.
– Ну что тут у вас? Консенсус найден? Лучше, если он будет найден, Марина Константиновна! Ночь темная, место глухое, вы же меня понимаете?
– Вы звонили Дроздову? – спросила Самойлова. Стараясь говорить так, чтобы не дрогнул голос.
– Да, он не стал кочевряжиться, – небрежно ответил майор. – Я дал ему сорок минут и призвал не совершать необдуманных поступков. Ведь от него теперь зависит ваша жизнь. И не только сегодня, Марина Константиновна! Вы теперь постоянно будете под дамокловым мечом, учтите это! Маевский вам все объяснил?
– Да, – еле слышно отозвалась Марина. – Он очень старался.
– Значит, мы теперь единомышленники?
– Я не знаю. Я не все поняла.
– Плохо, значит, Маевский объяснил! – раздраженно сказал Жмыхов. – Но ничего. Подъедет Дроздов – он, думаю, объяснит лучше. Он очень вас ценит.
– До сих пор я думала, что служители закона именно закону и служат, – с глубокой досадой произнесла Самойлова.
– Именно ему они и служат, – сухо сказал Андрей. – Наша ли вина, что законы теперь стали таким расплывчатым понятием?
– Для меня они звучат вполне определенно.
– Вы еще ничего не поняли, – сказал Жмыхов. – Ну ничего, сейчас у вас будет возможность наверстать упущенное. Закон рождается там, где сходятся интересы многих людей, Марина Константиновна. И не всегда они успевают воплотиться на бумаге. Однако они имеют такую же, если не большую силу.
– Вот как? Интересные мысли родятся в некоторых головах. Вы подводите базу под собственное беззаконие?
– Под беззаконие вашего мужа также.
– Я не отвечаю за действия моего бывшего мужа!
– Не будем спорить. Вы никак не осознаете главного. Сегодня ночью законы не работают. Те законы, что на бумаге. Догадываюсь, чтобы понять это, вам нужно время. Но времени у вас как раз нет. Придется как-то поднапрячься, Марина Константиновна, устроить мозговой штурм… В момент смертельной опасности открываются такие ресурсы организма, о которых человек и не догадывается. Думайте, взвешивайте! Времени, – он посмотрел на часы, – остается все меньше. Всего полчаса.
Он отошел, сделав знак Маевскому. Они скрылись в темном углу барака и принялись что-то вполголоса обсуждать. Смысла их разговора ей уловить не удалось. Тот, что остался сторожить Марину, высокий скуластый парень, чиркнул по ней лучом фонаря и тут же деликатно убрал его в сторону. Женщина вцепилась ногтями в шершавые края ящика.
Мысли мешались у нее в голове. Она была страшно зла на бывшего мужа, который в своем идиотизме превзошел на этот раз самого себя. Похитить человека! Пусть даже тот явился за наследством с фальшивыми документами. На что Дроздов надеялся? Однако и полиция ведет себя странно. Она-то ведь тоже похищена, и ее собираются обменивать, как провалившегося шпиона. Но при этом от нее еще требуют, чтобы она в дальнейшем вела себя так, будто ничего не случилось, и к претенденту на наследство нет никаких вопросов. Ей обещают официальное подтверждение его личности. И обещание это исходит из уст полицейского. Невероятно.
