Эрик Эмблер - Грязная история
– Придержись! Не так быстро, а то очутишься в трясине!
Я судорожно хватался за ветки. Ремень от сумки закрутился вокруг шеи. И тут я оказался в трясине, во всяком случае, по колено. Что сверху казалось берегом реки, было на самом деле полосой болота. Оно чертовски воняло.
Уилленс тоже увяз в нем. Он опять достал свой фонарь, и я увидел, как он вскарабкался на гниющий ствол дерева. Когда я до него добрался, он начал подавать фонарем сигналы на другой берег.
Глава II
Наконец подошла моторка. Человек за рулем сбавил ход и пытался подвести ее к берегу. На носу сидел еще один человек с автоматом. Уилленс окликнул его:
– Это ты, Джен?
– Да. Все в порядке?
– О'кей. Не подходите ближе. Тут густые водоросли. Мы будем пробираться к вам.
У меня хватило ума держать свою сумку сухой над головой, пока мы брели по грудь в воде к лодке, но у меня не было сил в нее забраться. Уилленсу и этому Джену пришлось меня в нее втаскивать.
Думается, я на некоторое время потерял сознание.
Я помню, как лодка развернулась, громче заработал мотор, а больше ничего, пока Уилленс не начал тыкать меня в плечо.
– Давай, Артур, – говорил он, – подержись еще немного. Подожди спать. Мы уже почти на месте.
Я открыл глаза.
Лодка шла полным ходом, подпрыгивая на струях быстрого течения посредине реки, по направлению к ленточке огоньков на далеком берегу.
– Чанга? – спросил я.
– Чанга. – Он поднял руку и отстегнул со своей рубашки значок офицера Республики Махинди. – Мы теперь в Угази, – сказал он. – Лучше избавиться от этих побрякушек. Они нам больше не понадобятся.
Он швырнул значок за борт.
Я свой тоже снял, но не выбросил, а положил в карман. Никогда нельзя угадать, когда та или иная вещь может пригодиться. А потом все-таки это был офицерский значок.
Огни приблизились, и моторка слегка изменила курс.
– А что с этими? – я показал на «Узи».
– Лучше оставить их в лодке. – Я видел, как он ухмыльнулся. – К счастью, я напомнил тебе его прихватить. Он пришелся как нельзя кстати.
Вот и вся благодарность за то, что я спас его от Гутара.
Я не очень-то переживал. Как говаривал мой отец, «когда человек говорит, что он тебе благодарен, держи ухо остро. Значит, подлюга намерен опять объявиться».
Действительно имело значение лишь то, что белый макака, «жирный дурачок», не «накладывал себе в штаны где-нибудь в уголке», а, когда настал решительный момент, встретил его с оружием в руках и набрался духу пустить оружие в ход.
Теперь у Робинзона была шишка на голове, а Пятница обрел свободу.
Глава III
Я провел неделю в отеле в Чанге.
Город был забит угазийскими войсками, и они все прибывали и прибывали. Некоторые были вооружены автоматами, появилось даже несколько бронетранспортеров. Но ничего не случилось, что могло бы изменить ситуацию. Не было ни перемирия, ни отправки пленных, как предсказывал Кинк. Гарнизон Амари оставался в казармах, а другие угазийские войска – на своем берегу реки. Как предугадал Веле, Угази перекрыла движение барж СММАК из Матендо. Две баржи потопили орудийным огнем, один буксир был поврежден. После этого баржи оставались в Матендо, а вагонетки с рудой из Кавайды перестали циркулировать. И Угази, и Махинди обратились в Совет Безопасности. Дело, похоже, зашло в тупик.
Уилленс устроил так, что УМАД оплачивал мое проживание в отеле, но его долговая расписка оставалась у меня. Когда я ему об этом напомнил, он с легкостью сказал, что, пока не прояснится вся ситуация, ничего нельзя уладить.
Я расценил это так, что, если УМАД выиграет, мне могут и заплатить, а если СММАК удержит захваченный кусок, мне наверняка ничего не обломится.
Поначалу ему вообще было не до меня. Он был слишком занят проблемой заполучить обратно свою жену. Не знаю точно, как ему этого удалось добиться, но кой-какие догадки у меня есть. В Чанге объявились один или два корреспондента информационных агентств, и я полагаю, он сумел передать Кинку, что, если его жену не переправят к нему немедленно, он расскажет всю историю с подробностями. Для СММАК, которая в данный момент была легко уязвима перед лицом мирового общественного мнения и старалась приукрасить дело так, чтобы от нее несло на версту розами, такая угроза кое-что да значила.
Какие бы каналы ни были пущены в ход, дело выгорело. Барбара Уилленс появилась через три дня. Ее переправили через зону «Б», эвакуация которой еще не была завершена.
Именно от нее я получил в конце недели урок этики большого бизнеса, который, возможно, перевернул всю мою жизнь.
Ее муж отправился на совещание в столицу, а мы сидели с легкой выпивкой на веранде отеля. Я был впервые наедине с ней с той ночи в подготовительном лагере.
– Жаль, что не все получилось так, как планировалось, Артур, – сказала она.
– Я старался, как мог, миссис Уилленс.
– Адриан мне так и сказал. Жалко, вышло не так уж хорошо.
Мне ее тон показался слишком прохладным. В конце концов, именно она говорила, что мои дела могут здорово поправиться.
– Очень жалко, – сухо сказал я. – Если бы я сделал меньше или совсем ничего, я бы сейчас был на стороне, которая выиграла.
– По их условиям – да. – Она приятно улыбнулась. – Вы не часто выигрывали, Артур, не так ли?
Что за вопрос мужчине!
– Я выжил.
Ответ, казалось, ее позабавил.
– Что же, можно полагать, это тоже своего рода выигрыш. Но если это вам принесет утешение, знайте: вы и сейчас не потеряли ничего.
– Не считая моей работы на СММАК.
– Ну, в любом случае ее хватило бы ненадолго. Вы ведь, наверное, знаете, что будет дальше?
– Скорее всего, Угази и Махинди вступят в войну. Она покачала головой.
– Ничего подобного. Воевать уже не за что. Игра закончена. УМАД и СММАК пришли к соглашению.
– К соглашению! – Мне подумалось, что она шутит.
– Для согласования деталей на переговорах в Женеве может понадобиться некоторое время, но в принципе дело решенное. Этот кусочек земли с редкими рудами компании будут разрабатывать совместно. Угази и Махинди получат каждая свою долю отчислений. В качестве компенсации УМАД примет участие в операциях СММАК по перевозке руды.
– А как же правительство Угази?
– Кого интересует правительство Угази? Оно потеряло маленький клочок земли и приобрело такой же. Кто может изменить ситуацию? Вооруженные силы Угази? Они бессильны. Организация Объединенных Наций? Про нее и вспоминать нечего. Международный суд в Гааге? Между Венесуэлой и бывшей Британской Гвианой вот уже больше полсотни лет продолжается пограничный спор из-за залежей полезных ископаемых. Международный суд не смог его решить. А этот спор не продолжится и пятидесяти дней. И все очень просто. Так решили УМАД и СММАК.
– Да какое право они имеют решать? – После всего, что я пережил, от одной мысли, что эти паразиты спокойно сидят в Женеве и решают, как поделить награбленное, у меня все закипело внутри.
– А кому еще решать?
– Этот клочок земли с редкой рудой принадлежит Угази. Его у нее украли.
Она терпеливо вздохнула.
– Мы говорим о бизнесменах, Артур, а не о бойскаутах. УМАД принадлежало кое-что, приглянувшееся СММАК. Эта компания сделала нечто вроде заявки, которая выгорела. Она загребла свой клочок земли и теперь имеет все основания быть довольной. Поначалу угазийцы могут поворчать, но когда они начнут получать свою долю отчислений, то тоже останутся довольны. Что здесь плохого?
– Ничего, миссис Уилленс, – сказал я сухо. – Этак можно оправдать любой грабеж среди бела дня.
Она рассмеялась.
– Оказывается, вы моралист, Артур, – сказала она. – Не заказать ли еще по стаканчику?
Меня в свое время называли по-разному, но только не моралистом. Я не был уверен, нравится ли мне такое прозвище. Я почувствовал себя несколько глуповато.
Глава IV
Со мной иногда случаются странные вещи. Когда меня заставляет чувствовать себя глуповато женщина, особенно смазливая, я начинаю задумываться всерьез и составлять планы. Не в том смысле, чтобы отыграться на ней, а в том, чтобы отыграться на окружающем мире и поправить свои делишки.
Любопытно, что на деловую мысль меня навела пачка паспортов в моей походной сумке.
Я начал задавать сам себе кой-какие вопросы.
Например: если я стяну бумажник в умывальнике, это воровство, меня тут же схватят за шиворот. Но если СММАК и УМАД сперли кусочек земли с рудой на пару сотен миллионов долларов, это называется «приобретением участка», и все помалкивают. Почему?
Как это сходит им с рук?
И как бы мне сошло с рук что-либо подобное?
Конечно, мне не приходило в голову орудовать в подобных масштабах – миллионы мне не нужны, – но какое-нибудь дельце для человека, умеющего крутиться, вроде меня, и вроде меня мечтающего, чтобы полиция не сидела у него на хвосте, оказалось бы весьма кстати.
