Фред Варгас - Мертвые, вставайте!
Жюльет попросила у Вандузлера сигарету. Она почти никогда не курила. У нее было усталое, грустное лицо. Матиас принес ей большой бокал вина.
– Конечно, у меня произошло объяснение с Жоржем, – продолжала Жюльет. – Мы разругались. Я хотела все снова продать. Но это было невозможно. Притом что и в доме, и в «Бочке» уже начат был ремонт, мы не могли отступиться. Он клялся мне, что уже не любит ее, ну почти не любит, что ему только хотелось видеть ее время от времени, может быть, стать ей другом. Я уступила. Все равно у меня не было выбора. Он взял с меня обещание не рассказывать об этом никому, и главное – Софии.
– Он боялся?
– Стыдился. Не хотел, чтобы София догадалась, что он до сих пор ездил за ней повсюду, или чтобы весь квартал узнал об этом и стал над ним потешаться. Это совершенно естественно. Мы решили говорить, будто это я нашла дом, если кто-нибудь нас спросит. Но никто нас так и не спрашивал. Когда София узнала Жоржа, мы разыграли удивление, хорошенько посмеялись и сказали, что это невероятное совпадение.
– И она поверила? – спросил Вандузлер.
– Вроде бы, – сказала Жюльет. – София, похоже, так ничего и не заподозрила. Когда я увидела ее впервые, я Жоржа поняла. Она была великолепна. Она всех очаровывала. Поначалу она нечасто здесь бывала, уезжала на гастроли. Но я старалась почаще попадаться ей на глаза, приглашала в ресторан.
– Для чего? – спросил Марк.
– Вообще-то я надеялась помочь Жоржу, понемногу сделать ему рекламу. Вроде как стать сводницей. Может быть, это и не очень красиво, но он мой брат. Не удалось. При встречах с Жоржем София приветливо с ним здоровалась, и этим все заканчивалось. В конце концов он принял решение. Выходит, его идея насчет дома была не так уж глупа. Так я и стала подругой Софии.
Жюльет допила свое вино и оглядела их всех по очереди. Они были молчаливыми, озабоченными. Матиас шевелил пальцами в сандалиях.
– Скажи мне, Жюльет, – сказал Вандузлер. – Ты знаешь, был ли твой брат здесь в четверг третьего июня, или он был в отъезде?
– Третьего июня? В день, когда обнаружили тело Софии? А зачем?
– Ни за чем. Просто хочу знать.
Жюльет пожала плечами и взяла свою сумку. Вытащила из нее записную книжку.
– Я помечаю все его поездки, – сказала она. – Чтобы помнить, когда он возвращается, и приготовить ему еду. Он уехал третьего утром и вернулся на следующий день к обеду. Он был в Кайене.
– В ночь со второго на третье он был здесь?
– Да, – сказала она, – и вы это знаете не хуже меня. Теперь я вам все рассказала. Вы же не станете делать из этого трагедию, верно? Просто история несчастной юношеской любви, которая слишком затянулась. Больше и сказать нечего. И к этому нападению он не причастен. В конце концов, он был не единственным мужчиной в труппе!
– Но он был единственным, кто не отстал от нее и годы спустя, – сказал Вандузлер. – Вот уж не знаю, как отнесется к этому Легенек.
Жюльет резко встала.
– Он работал под псевдонимом! – выговорила она, почти крича. – Если вы ничего не скажете Легенеку, он ни за что не узнает, что Жорж в том году был там.
– У полиции есть свои методы, – сказал Вандузлер. – Легенек покопается в списке статистов.
– Он не сможет его отыскать! – крикнула Жюльет. – И Жорж ничего не сделал!
– Разве он вернулся на сцену после этого нападения? – спросил Вандузлер.
Жюльет смутилась.
– Не помню, – сказала она.
Вандузлер тоже встал. Марк напряженно уставился на свои колени, а Матиас прилип к одному из окон. Люсьен незаметно для всех исчез. Упорхнул к своим военным дневникам.
– Помнишь, – возразил Вандузлер. – Ты знаешь, что он не вернулся. Он ведь возвратился в Париж и рассказал тебе, что его это очень потрясло, разве не так?
Глаза у Жюльет стали безумными. Она помнила.
Она убежала, хлопнув дверью.
– Она расколется, – решил Вандузлер.
Марка передернуло. Жорж – убийца, он убил четырех человек, а Вандузлер – скотина и мерзавец.
– Ты расскажешь об этом Легенеку? – едва слышно выговорил он.
– Придется. До вечера.
Он сунул в карман фотографию и вышел.
Марк не чувствовал в себе мужества вечером снова столкнуться с крестным лицом к лицу. Арест Жоржа Гослена спасал Александру. Но сам он подыхал от стыда. Дерьмо. Орехи не колют голыми руками.
Три часа спустя Легенек и двое его людей появились у Жюльет, чтобы взять Гослена под стражу. Но тот исчез, и Жюльет не знала куда.
33
Матиасу не спалось. В семь утра он натянул свитер и брюки и бесшумно выскользнул наружу, чтобы постучаться в дверь Жюльет. Дверь ее дома была распахнута настежь. Ее саму он нашел обессилено сидевшей на стуле в окружении трех полицейских, которые переворачивали дом вверх дном в надежде обнаружить Жоржа Гослена, засевшего в каком-нибудь укромном уголке. Другие занимались тем же в «Бочке». Подвалы, кухня – все было прочесано. Матиас стоял, опустив руки и пытаясь прикинуть, какой невообразимый кавардак удалось учинить полицейским всего за какой-то час. Прибывший к восьми часам Легенек отдал приказ обыскать дом в Нормандии.
– Хочешь, мы поможем тебе навести порядок? – спросил Матиас, как только полицейские ушли.
Жюльет покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Я не хочу больше их видеть. Они выдали Жоржа Легенеку.
Матиас с силой сжимал руки.
– Ты сегодня свободен, «Бочка» не откроется, – сказала Жюльет.
– Значит, я могу заняться уборкой?
– Ты? Да, – сказала она. – Помоги мне.
Не прерывая уборку, Матиас пытался поговорить с Жюльет, что-то объяснить ей, подготовить ее, успокоить. Похоже, ей действительно стало легче.
– Погоди, – сказала она. – Смотри-ка, Легенек увозит Вандузлера. Что еще старик ему наговорит?
– Не беспокойся. Он, как всегда, знает, что сказать.
Из своего окна Марк видел, как Вандузлер уехал с Легенеком. Он постарался не сталкиваться с ним утром. У Жюльет был Матиас, который наверняка говорил с ней очень бережно. Он поднялся к Люсьену. Поглощенный переписыванием военного дневника № 1, с сентября четырнадцатого года по февраль пятнадцатого, Люсьен сделал Марку знак не шуметь. Он решил взять дополнительный день отпуска, сочтя, что двухдневный грипп неправдоподобен. Глядя, как Люсьен работает, совершенно безразличный к внешнему миру, Марк подумал, что в сущности и ему лучше всего было бы заняться тем же самым. Война окончена. Итак, вновь впрячься в телегу Средневековья, хотя никто от него ничего не требовал. Работать ни для кого и ни для чего, вернуться к сеньорам и крестьянам. Марк спустился к себе и без особой уверенности открыл свои папки. Гослена не сегодня-завтра поймают. Состоится суд, и все на этом кончится. Александре уже будет нечего бояться, и она продолжит здороваться с ним на улице коротким взмахом рукой. Да, уж лучше одиннадцатый век, чем ждать, когда наступит это время.
Легенек подождал, пока они окажутся у него в кабинете, за закрытыми дверями, чтобы вскипеть.
– Ну что? – орал он. – Гордишься своей работой?
– Весьма, – сказал Вандузлер. – У тебя ведь есть обвиняемый?
– Он бы у меня был, если бы ты не позволил ему смыться! Ты продажен, Вандузлер, ты насквозь прогнил!
– Ну, скажем, я предоставил ему три часа, чтобы вывернуться. Это самое меньшее, что можно дать человеку.
Легенек хлопнул по столу обеими руками.
– Но почему, черт возьми? – крикнул он. – Этот парень тебе никто! Почему ты это сделал?
– Посмотреть, что будет, – беззаботно сказал Вандузлер. – Не следует мешать событиям. Тут ты всегда был не прав.
– Знаешь, чего могут стоить тебе твои мелкие махинации?
– Знаю. Но ты ничего мне не сделаешь.
– Ты так думаешь?
– Я так думаю. Потому что тогда ты совершишь серьезную ошибку, это я тебе говорю.
– А ты не находишь, что в твоем положении неуместно говорить об ошибках?
– А ты сам? Без Марка ты никогда бы не установил связи между смертью Софии и смертью Кристофа Домпьера. А без Люсьена ты никогда не связал бы дело с убийством двух критиков и никогда не опознал бы статиста Жоржа Гослена.
– А без тебя он сидел бы сейчас в этом кабинете!
– Точно. А не сыграть ли нам пока в карты? – предложил Вандузлер.
Молодой помощник инспектора резко распахнул дверь.
– Мог бы и постучаться! – рявкнул Легенек.
– Не успел, – извинился молодой человек. – Там один человек срочно хочет вас видеть. По делу Симеонидис – Домпьера.
– Дело закрыто! Гони его вон!
– Спроси сначала, что за человек, – шепнул Вандузлер.
– Что за человек?
– Это парень, живший в отеле «Дунай» одновременно с Кристофом Домпьером. Тот, что уехал утром на своей машине, даже не заметив рядом с ней тела.
– Пусть войдет, – процедил Вандузлер сквозь зубы.
Легенек сделал знак рукой, и молодой инспектор позвал кого-то в коридоре.
– Сыграем эту партию позже, – сказал Легенек.
