Картер Браун - Том 17. Убийца среди нас. Непристойный негатив. Звездой помеченный любовник. Начни все сначала,Сэм
— Они на балконе, — сказала она, словно не слыша моих слов. — Почему бы и нам не пойти туда?
Я последовал за ней через весь дом и вышел на балкон. Здесь горели светильники, положение которых было тщательно рассчитано так, чтобы освещение было мягким и ненавязчивым. Сэнфорд сидел в своем кресле-качалке. Его костюм был дополнен черным галстуком-бабочкой и всеми прочими приличествующими случаю аксессуарами. В одной руке он держал сигару, в другой — бокал с бренди и, казалось, пребывал в хорошем расположении духа. Двух мужчин, расположившихся напротив него, я тоже узнал с первого взгляда; и по тому, как один из них постоянно страдальчески морщился, даже сделал вывод о том, что Джейку, наверное, было ужасно неудобно сидеть, втиснув свою огромную тушу в тесное кресло.
— Призрак смерти, являющийся на пир, — изрек Сэнфорд и тоненько захихикал. — Вот уж никогда не подумал бы, Холман, что у вас хватит силенок опять явиться сюда уже сегодня!
Блэр же воззрился на меня с явным недовольством.
— Какого черта тебе здесь понадобилось? — спросил он.
— Просто зашел на огонек, — ответил я.
Паула отошла от сервировочного столика и подала мне наполненный бокал.
— Бурбон со льдом, — сказала она. — Тебя устроит?
— Вполне, — ответил я.
— Мистер Блэр и его коллега сделали мне деловое предложение, — пояснял Сэнфорд. — Они вносят сумму, необходимую для завершения фильма, и готовы поучаствовать в прибылях из расчета пятьдесят на пятьдесят. Так что вы думаете об этом, Холман?
— Да кого волнует, что он там себе думает?! — прорычал Блэр.
— Меня, например, — отозвался Сэнфорд.
— За это они получат право использовать вашу половину негатива, — сказал я.
— Половину? — напряженно переспросил Блэр.
— Ему принадлежит лишь половина, а второй половиной владеет Феррелл, — пояснил я. — Но получилось так, что Ферреллу позарез нужны были деньги, и он обратился к Джемисону. Есть один такой умник, Джемисон. Он купил у Феррелла его половину негатива за десять тысяч долларов, предоставив ему возможность в течение девяноста дней выкупить ее обратно, но уже за одиннадцать тысяч. Восемьдесят восемь дней уже прошло, и, насколько я понимаю, Джемисон ни минуты не сомневается в том, что за оставшиеся сорок восемь часов денег он с Феррелла так и не получит.
Блэр сурово взглянул на Сэнфорда:
— Это правда?
— Чушь полнейшая! — фыркнул Сэнфорд. — Ничего подобного.
— Джемисон так не считает, — безучастно заметил я.
— Ну и что, какие проблемы-то? — вкрадчиво сказал Джейк. — Мы заплатим этому Джемисону деньги за его часть негатива и выполним условие, которое он поставил Ферреллу. И тогда половина негатива наша.
— Если бы все было так легко, то Сэнфорд давно выкупил бы его для себя, — резонно возразил ему на это Блэр.
— Джемисон наверняка не продаст негатив никому, кроме Феррелла, — заметил я. — Хотя сильно сомневаюсь в том, что теперь он возьмет деньги даже у него. У меня сложилось такое впечатление, что Феррелл почему-то его побаивается.
— Мне кажется, Холман просто набивает себе цену, — сказал Сэнфорд. — Итак, джентльмены, вернемся к обсуждению более насущных вопросов. Объясните мне еще раз, как, по-вашему, можно закончить фильм без самой Айрис Меривейл.
— Вам когда-нибудь приходилось слышать о Линди Картер? — Тут Блэр свирепо взглянул в мою сторону, будто провоцируя меня снова похвастаться своей осведомленностью. — Замечательная актриса, просто в последнее время ей не слишком-то везло. Мы можем закончить картину с ней. К тому же у нее великолепное тело. Вот увидите, она справится с ролью. А на экране будет смотреться даже лучше самой Айрис Меривейл. Уж можете не сомневаться.
— В прошлый раз основная трудность состояла в том, что как продюсер и режиссер Феррелл доказал свою полную профессиональную несостоятельность, — вежливо заметил Сэнфорд. — Как вы предполагаете решить эту проблему?
— Проблем не будет, — уверенно заявил Блэр. — Посадим у него над душой Джейка, и дело с концом. Если уж Феррелл боится какого-то там Джемисона, то при виде Джейка он и вовсе умрет со страху.
— Позвольте узнать, мистер Блэр, каким бизнесом вы занимаетесь? — поинтересовался Сэнфорд.
— Я инвестор, — скромно ответил Блэр.
Сэнфорд медленно расплылся в улыбке:
— Услышав впервые ваше имя, я не поленился навести кое-какие справки и должен сказать, мистер Блэр, это весьма впечатляет.
— Вы так считаете? — натянуто улыбнулся Блэр.
— Не слишком оригинально, но все равно весьма впечатляюще, — повторил Сэнфорд. — Азартные игры, наркотики и прочие сомнительные источники дохода, позволяющие без особых усилий разжиться деньгами.
Поэтому от одного только упоминания вашего имени, мистер Блэр, меня уже с души воротит.
— Слушай, ты… — рявкнул Блэр.
— Нет, это ты послушай! — решительно отрезал Сэнфорд. — Единственная причина, по которой я впустил тебя к себе домой, состоит в том, что сегодня вечером мне просто захотелось поразвлечься. Но теперь шутки в сторону. Все эти твои дурацкие идеи нажиться на последнем и, к сожалению, незаконченном фильме с Айрис оскорбляют ее память. Что же касается лично меня, то никаких дел с тобой я не стал бы вести никогда и ни при каких обстоятельствах. А теперь выметайся из моего дома вместе со своим жирным ублюдком!
Со стороны Сэнфорда это было довольно смелое высказывание. Я бы сказал, даже чересчур смелое. Блэр вскочил со своего кресла, лицо его гневно побагровело, а в уголках губ даже выступила пена.
— Нет, Сэнфорд, ты еще как будешь делать бизнес вместе со мной и радоваться этому! — процедил он, задыхаясь от охватившей его ярости. — А если нет, пожалеешь, что вообще родился на свет! Джейк!
Толстяк тяжело встал, и в его злых поросячьих глазках вспыхнула искра неподдельного интереса.
— Что? — с готовностью откликнулся он.
— Наглядно продемонстрируй мистеру Сэнфорду, как нехорошо отказываться от сотрудничества с нами, — приказал Блэр. — Но только сделай так, чтобы никто не пострадал. По крайней мере, на данном этапе.
Джейк задумчиво огляделся по сторонам, а затем подошел к тележке с выпивкой; все молча наблюдали за тем, как он покатил ее к балконному ограждению. Это была внушительного вида тележка, сплошь заставленная многочисленными бутылками, фужерами и прочими предметами сервировки. Нагнувшись, Джейк крепко ухватил ее обеими руками за края, а затем, поднатужившись, резко выпрямился, перебрасывая через перила балкона тележку вместе со всем ее содержимым. При этом оглушительный грохот бьющихся бутылок и посуды был сравним разве что со взрывом бомбы. Затем Джейк обернулся, и взгляд его поросячьих глаз остановился на Пауле.
Я было поспешно шагнул ему наперерез, но тут же застыл на месте, ощутив, как мне в ребра уткнулся ствол пистолета Блэра.
— Не нужно геройства, Холман! — сказал он. — Ты здесь всего лишь зритель.
Паула попятилась, но уйти от наступающего на нее Джейка ей все равно не удалось. Он набросился на нее, вцепляясь мертвой хваткой в ворот черного вечернего платья, резким движением разрывая тонкую ткань, и уже в следующий момент она осталась совсем голой, если, конечно, не принимать в расчет оставшиеся на ней крохотные черные трусики. Джейк довольно хмыкнул и протянул к девушке свои огромные ручищи, хватая ее за грудь. Она вскрикнула от боли, и он снова довольно хмыкнул.
— Отстань от нее! — Сэнфорд поспешно вскочил со своего кресла. — Скоты! Я не позволю…
Джейк выпустил Паулу и оттолкнул ее от себя, отчего та опрокинулась навзничь, не удержавшись на ногах. Затем он развернулся и не спеша направился к Сэнфорду. На лице Сэнфорда застыло выражение неподдельного ужаса, и он тоже попятился назад. Но вот он уперся спиной в перила балкона — больше отступать было некуда. Несколько секунд Джейк просто неподвижно стоял перед ним, а затем его лицо расплылось в самодовольной ухмылке. Он подхватил Сэнфорда под мышки и медленно поднял его, не обращая никакого внимания на кулаки, неистово колотившие его в грудь. Затем сделал два шага вперед, приподнял Сэнфорда чуть повыше, держа своего беспомощно болтающегося пленника на вытянутых руках уже за перилами балкона над пропастью глубиной в три сотни футов. Сэнфорд истерически взвизгнул и обмяк. Джейк усмехнулся, после чего с легкостью втащил его обратно на балкон и с размаху швырнул бесчувственное тело в кресло-качалку. Бросок был такой силы, что кресло опрокинулось, и Сэнфорд вывалился на пол.
— Что ж, думаю, на первый раз этого с них достаточно, — беззаботно объявил Блэр. Он снова расплылся в улыбке, обнажая свои ослепительно белые зубы и переключая внимание на меня. — Так что заруби себе на носу, Холман, мне наплевать, кто убил этого говнюка Роулинса. Мне также плевать, уделали ли его специально или же вместо Лессинджера. И если завтра грохнут самого лоха Лессинджера, то я из-за этого даже не почешусь!
