Инна Тронина - Кросс на 700 километров
Нет, если с Денисом попробуют что-то сделать, хотя бы оторвать от меня, я буду защищать его до последнего. Не остановлюсь даже перед убийством, перед своей собственной гибелью. Для меня сейчас нет никого ближе и роднее.
Как всё тело чешется! Хочется извиваться на нарах, об стенку головой биться. Сейчас бы в ванну, в душ, хотя бы в речку или в залив! Пусть нет горячей воды, как на Гражданке… Ещё немного, и я сдамся. Каждый человек может жить так, как сам захочет. Но ЭТО не для меня и не для Дениса. Хотя бы ради него… «Трубниково, Бабино, Торфяное, Чудово…» Пока у меня ещё есть память, но её скоро не будет, потому что в «обезьяннике» людям не место. Даже настоящие обезьяны здесь передохли бы!
— А давеча убили Лёху Тощего-о! — нараспев сказала старуха с фиолетовыми веками. — Усман бритвой порезал. Клею нанюхался и пошёл опять кромсать. Без крови для него и кайфа нет. Жалко Лёху-то, добрый был, хоть и вонючий. У него от рака всё внутри сгнило…
— Усман на Валентина работает! — со знанием дела сообщило существо в ушанке. — Он сулил всю Вишеру от нас очистить. Так и почикают всех — кого раньше, кого позже. У магазина собираться уже нельзя, сказали…
Алиса не представляла себе, что это за Валентин, и какой Усман на него работает. Догадывалась только, что последний — кавказец. Подумала, что раньше очень возмутилась бы из-за намерений неведомого Валентина перерезать всех попрошаек и прочих бомжей, а теперь сама сделала бы это с огромным удовольствием.
Какое тут может быть милосердие? Какое сострадание? Они не хотят жить по-другому, а приносят только вред, вовлекая в свой поганый бизнес детей. Сколько грязи на дне, сколько заразы… И вряд ли можно даже самыми радикальными методами вычистить это дно.
«Волхово, Волхов Мост, Дубцы…» Интересно, сколько мы здесь выдержим? Эти-то хоть год, хоть пять просидят, им что… А вот с Денисом!.. Кажется, он заснул. Дети легче приспосабливаются к неудобствам. Правда, смотря какие дети. Но Дениска — молодец. Если доведётся встретиться с Людмилой, обязательно похвалю его. Пусть не позволяет отчиму обижать сына…
Эх, увидели бы нас сейчас Маркона, директор лагеря и Никита Юрченко! Вот круто! А какие здесь мухи, даже ночью жужжат! Ясно, лампочку-то не выключают. «Гряды, Большая Вишера, Малая Вишера», Всё! Станции закончились. Что же теперь-то делать? Где найти занятие на оставшуюся ночь? Не заснуть ни за что. Да и нельзя — надо охранять Дениса. Пусть хоть для него время потечёт быстрее…
В коридоре послышались тяжёлые шаги, свистящее дыхание. Алиса подняла отяжелевшие веки и увидела за решёткой того самого мента, который копался в её рюказке. Мент не спеша открыл дверь, встал на пороге, вгляделся в плотную массу задержанных.
— Воробьёва!
Он уставился на Алису с нескрываемым интересом. Сначала она не среагировала. Потом спохватилась, вздрогнула.
— Выходи! И пацана забирай, живо!
— Вставай! — Алиса чуть не назвала мальчика его настоящим именем, но вовремя прикусила язык. — Алик, просыпайся, нас вызывают…
— Чего?.. Рано ещё! — Денис хотел перевернуться на другой бок, но Алиса сильно тряхнула его за плечи.
— Отсюда никогда не рано уйти! Поднимайся!
И спихнула с колен голову ещё не до конца проснувшегося ребёнка. Потом поднялась сама, разминая затёкшие ноги. Соседки по «обезьяннику» с завистью, неприязнью и интересом оглядывали её и Дениса.
— Давай, двигай! — И мент прибавил мат. — До утра тебя ждать, что ли? Пошли! Шевели копытами, не барыня!
Как и все здесь, толстый сильно «окал». Кроме того, он был уже достаточно пьян и нетвёрдо держался на ногах. Из дежурной части доносилась музыка; гудели мужские голоса. Было похоже, что там отмечают какое-то событие. По узенькому коридору все трое вошли в дежурку, заполненную хмельными благодушными стражами порядка.
Несколько столов они сдвинули на середину кабинета, покрыли листами ватмана, приколов их кнопками. На столы поставили тарелки, бутылки, кастрюльки, стаканы. Симпатичная ярко-красная магнитола, стоящая тут же, среди стаканов, пела что-то женским гнусавым голосом, и притом почти шёпотом. Один из милиционеров, белобрысый паренёк, чем-то похожий на директора лагеря «Чайка» Алёшу Бурлакова, читал собранные в сшиватель заявления.
Внезапно он вскочил, расхохотался и заорал:
— Вот написали, а! Нет, послушайте, уржёшься! «В спиртных напитках Данилов Александр не замечен»! Мы тут на одного хулигана характеристику истребовали, и его начальство написало… Улёт полный!
— Это что! — Толстяк, сопровождавший Алису с Денисом, закашлялся, вытер мокрый лоб рукавом форменной рубашки и рухнул на стул. — Меня сегодня в магазин к вокзалу дёрнули — продавщица с мужиком, ну, «хачиком», поцапалась. И пишет заяву… — Толстяк вытащил смятый лист бумаги из ящика занятого снедью стола. — Слушайте поэму! «Гражданин требовал от меня бутылку коньяка и другие сексуальные удовольствия в извращённой форме»…
В дежурке грохнул жеребячий хохот. Алиса топталась около накрытых столов, судорожно сжимала руку Дениса и не знала, что ей сейчас нужно делать, как себя вести. Есть ей уже не хотелось, хотя ещё час назад желудок сводили голодные спазмы. Пропало даже желание напиться холодной воды из-под крана. Когда Алиса заметила в центре стола бутылки с водкой, портвейном, пивом, варёную картошку, колбасу и рыбу в томате, к горлу подступила желчь. Не хватало ещё, чтобы добрые менты принялись их угощать! А ведь, если откажешься, голову клеем вполне могут намазать, и в рот его затолкать…
На другом краю огромной «поляны» основательный жилистый мужик, тоже в форме, огромным ножом кромсал хлеб. Ломти получались толстые и неровные, но собравшихся, похоже, это мало волновало. Рядом с хлебом горой громоздился зелёный лук, поодаль Алиса увидела огурцы и помидоры. Значит, предполагалось сообразить салатик. Может, её именно за этим и вызвали — помочь в сервировке? Других-то нормальных баб в отделении нет, а самим ментам не справиться. Что ж, весьма веская причина. Что-то лежало ещё и в полиэтиленовых мешочках, и просто завёрнутое в бумагу.
Прямо напротив двери сидел молодой мужчина с очень круглым и очень весёлым лицом, остриженный по-армейски, одетый не в милицейскую форму, а в камуфляж. Короткие его волосы образовывали на лбу смешной треугольник. Нос картошкой, крупные белые зубы, блестящие глаза с озорными чёртиками, оттопыренные уши — всё говорило о дружелюбном настроении рубахи-парня. Но дружелюбие это могло обернуться большой бедой, если бы в голову душки пришла какая-то пьяная блажь.
Алиса не ручалась за себя — ведь она не была дворнягой, готовой вылизывать руки любого нового хозяина-благодетеля. То, о чём как о подарке судьбы мечтали бомжихи и проститутки, для Алисы могло обернуться трагедией.
— Ну, здравствуй, Лена! — Круглолицый как-то по-особенному сделал упор на имени. И тут же добавил: — Если ты Лена, конечно…
— Добрый вечер! — Алиса проигнорировала намёк, хотя внутренне окаменела.
— Здравствуйте! — раскланялся Денис, шаркнув ножкой.
— У меня день рождения сегодня, — доверительно сообщил круглолицый. — Разрешилась мамка ночью, поэтому праздновать начинаю рано. Давай познакомимся. Меня зовут Валентин Бакаев.
Алиса вздрогнула ещё раз. Наверное, это и есть тот самый Валентин, которого так боялись бомжихи. Значит, её за грязную бродяжку Бакаев точно не считает, а то не пригласил бы в дежурку, да ещё на день рождения. Только вот зачем пригласил? Не просто же так, отпраздновать вместе…
— Вот, ребята гуляют, — Бакаев сделал широкий жест рукой. — А девочек нет. Не послал Бог сегодня подходящих подружек. Разве что тебя, Леночка. Ты садись, садись, солнышко. И мальчик пусть тоже садится. В ментовке все сидят, ха-ха! Это братишка твой младшенький? А ведь вы совсем не похожи. Ты — южная ночь, а он — просто викинг какой-то! Ну, да ладно… Всякое в жизни случается. Хочешь выпить, Елена?
— Нет, спасибо, — сдержанно отозвалась Алиса. — А с днём рождения я вас поздравляю.
Она прекрасно понимала, что отказ выпить может разозлить Бакаева, но вливать в себя водку или портвейн не было сил. Алиса боялась, что её прямо здесь стошнит, и тогда собравшиеся взбесятся ещё больше.
— Обижаешь! — Валентин, тем не менее, продолжал улыбаться. — Не хочешь выпить за моё здоровье? Ну и фиг с тобой, нам больше достанется. Верно, орлы?
Менты дружно загалдели, стали рассаживаться вокруг стола. Толстый поторопился занять самое выгодное место — около блюда с шашлыками.
— Обижаешь, лиса Алиса! — вдруг сказал Бакаев нежно, проникновенно, и глаза его прямо-таки заискрились удалью.
Значит, в Малой Вишере уже получили ориентировку. И догадались, кто такие девушка и мальчик, задержанные без документов в вокзальном буфете.
Интересно, что они теперь станут делать? Издеваться, вымогать деньги, пытаться разобраться по сути? Денег почти не было, а те, что оставались, и так перекочевали в карман толстого. С другой стороны, так даже лучше. Не надо признаваться — главное всё равно уже выплыло. Отрицать она ничего не будет — сама хотела любой ценой вырваться из «обезьянника». Правда, теперь можно пересесть в другой, Но, по крайней мере, их увезут из Малой Вишеры. А Дениса и вовсе отправят домой — он не подлежит аресту и задержанию.
