Кирилл Казанцев - Волчата голодны всегда
Кузьма Сергеевич наконец-то дозвонился до Дрона. В трубке он услышал сдавленный стон, переходящий в хрип.
– Дрон, алле, чего там происходит? – поинтересовался кандидат в мэры города.
– А, это вы, Кузьма Сергеевич, – задыхаясь, словно после физического упражнения, отозвался его подручный. – Все нормально, только что закончили работу. Вы будете нами довольны.
– Что значит, закончили? – не понял Кузьма. – Парень согласился на смену показаний?
– Нет, но это уже не проблема, – уточнил Дрон. – Пацан повесился, оставив предсмертную записку.
– Как, сам? – Обносову, который в этот момент встретился взглядом с матерью Федьки, стало не по себе, и он повернулся к ней спиной, чтобы не выдать себя.
– Обижаете, Кузьма Сергеевич, – самодовольно произнес убийца. – Я его развел на раз. Сказал, что если напишет отказную, то мы его отпустим, а сам надиктовал ему текст под запись как раз на предсмертную записку, ну и подвесил его. Вы позвонили, когда он еще хрипел.
Обносов вспомнил сдавленный стон и хрип в первые секунды звонка.
– Прочитать вам текст записки? – Дрону не терпелось похвастаться перед шефом до конца.
Не услышав ответа, он зашелестел бумагой.
– «Простите меня за обман. Никаких трупов в теплице я не видел. Я дал ложные показания, поскольку меня попросил дать такие показания оперуполномоченный Фролов. Мне стыдно жить с таким грузом. Мама, прости», – услышал текст записки Обносов.
Отключив Дрона, Кузьма вернулся к Татьяне, пытаясь придать своему лицу спокойное и уверенное выражение.
– Что-то случилось? – От женской интуиции не скрылись тени, пробежавшие по лицу Обносова во время его разговора по телефону.
– Ищут, – как можно спокойнее произнес мужчина. – Подключено много личного состава. Думаю, скоро мы получим о нем все сведения.
Последнюю фразу он не выдумывал. Поэтому она получилась без фальши, и Татьяна, почувствовав его уверенность, немного успокоилась.
Машина подскакивала на дорожных ухабах садоводческого товарищества, и Фролов перешел на пониженную передачу. На душе скребли кошки. Оперативник не мог простить себе, что подставил своего юного помощника и обрек его на смертельный риск. Однако у него оставалась надежда, что парень жив. Полчаса назад он был на встрече со своим стукачом по кличке Алик, который предпочитал наркотикам водку. Этот Алик позвонил ему и сказал, что у него есть информация о похищенном парне, которого выгружали из черного джипа. Он предложил Фролову приехать к нему, но предупредил, что с похмелья, и просил его вылечить. Через пять минут Фролов был в его коммунальной берлоге, где узнал, что искомый джип Алик видел вчера на даче у своего приятеля в садоводческом товариществе «Заводчанин». Номеров на нем не было, но Алик узнал бугая, который вытащил парня и занес его на соседний дачный участок.
– А там, как говорит мой кореш, подземный гараж, вот я и подумал, что туда этого мальца и притаранили, – пояснил отзывчивый алкаш.
– Кто этот бугай? – прервал его оперативник. – Ты сказал, что знакомая рожа.
– Этот, который наркотой барыжит и мэрского сынка охраняет заодно, – пояснил Алик.
Теперь, подъезжая по указанному адресу в «Заводчанине», капитан молил Бога только об одном: чтобы пацан был жив. Боясь быть обнаруженным охраной, он остановил машину через два дома. Людей на улицах не было из-за плохой погоды. Все сидели в своих домах у телевизоров. Пробравшись на соседний участок, он осмотрел этот крепкий кирпичный дом на высоком фундаменте, где, скорее всего, и был спрятан парень. На участке было тихо – ни собак, ни людей. Окна в доме были занавешены, а света, несмотря на позднее время, не было. «Наверное, уже сменили место», – промелькнула досадливая мысль, но в тот же момент он увидел, как входная дверь распахнулась под порывами ветра. Прокравшись ко входу, он достал пистолет и, приведя его в боевое состояние, проник внутрь. Двигаясь от входа в глубь дома, он осмотрел две комнаты и кухню. Никого. Тишина и сквозняк говорили о том, что в доме никого нет. Капитан толкнул дверь в большую комнату-гостиную – и от неожиданности попятился назад. Перед ним болтался труп повешенного Федьки. Придя в себя от первоначального шока, Фролов, повинуясь профессиональной выучке, осмотрелся по сторонам, выискивая возможные следы преступления. Несмотря на отсутствие видимых повреждений, опер не сомневался в том, что парня убили и инсценировали самоубийство. Подтверждение этому он нашел в результате беглого осмотра. Записка на столе. Прочитав текст, он, стараясь не смотреть на парня, вышел из помещения и набрал телефон дежурной части…
После ужина в ресторане Обносов попросил Татьяну заглянуть на минутку к нему в кабинет.
– Забыл второй телефон, – виновато пожал он плечами. – Мы заберем его, и потом я тебя провожу до дома.
На самом деле Кузьма Сергеевич не хотел расставаться с женщиной «несолоно хлебавши». Татьяна, вместе с приятными воспоминаниями молодости, всколыхнула в нем и мужское желание, которое с каждой минутой разрасталось. Обносов понимал, что как только женщина узнает о смерти сына, об интимной близости можно будет забыть. Поэтому он придумал повод вернуться в свой офис, где у него был кожаный диван и душевая с туалетом.
– Я подожду тебя здесь, – остановилась женщина при входе в его офис. – Надеюсь, ты возьмешь телефон без меня.
В ее тоне прозвучал оттенок насмешки. Словно она дала ему почувствовать, что понимает его незамысловатый предлог.
– Я думал, мы еще по рюмочке коньяка на дорожку, – стал канючить Обносов.
– Ладно, пойдем, – решилась Татьяна, и по ее тону он понял, что женщина решилась на нечто большее, чем рюмка коньяка.
Интуиция не подвела Обносова. Секс был безудержным и страстным. Он начался, как только они вошли в офис и закрыли дверь. Без разговоров и прелюдий. Словно и не было этих пятнадцать лет перерыва.
– У тебя и простыни здесь имеются? – лежа на кожаном диване, спросила Татьяна.
– Да, только ты не дала мне на это времени, – заулыбался довольный мужчина, разглядывая ее нагое тело.
– Дежурный бельевой боекомплект, – пошутила женщина, намекая на его разгульный образ жизни.
– Обижаешь, Тань, ты в этом офисе первая женщина.
– Что, другие даже не заходят? – прозвучала очередная шутка.
– Ну, я имел в виду, с которой у меня что-либо было, – пояснил Обносов, удивляясь ее ироническому тону.
– Ты поможешь мне найти Федора? – пристально посмотрела Татьяна.
Смена разговора прозвучала так неожиданно, что Обносов внутренне вздрогнул. Словно она попросила оплатить ее услуги. Ведь он теперь ее должник. Настроение Обносова сменилось с плюса на минус. По выражению его лица Татьяна догадалась об этом.
– Нет, я не поэтому с тобой переспала, – попыталась разуверить его женщина. – Ты бы и так стал его искать и сделал бы все, и даже больше. Я просто немного подлизалась к тебе, чтобы, кроме обязанности найти Федора, у тебя был и приятный стимул в виде моей безграничной благодарности. Я хотела тебя заинтересовать еще и собой.
– Ты сказала, моей обязанности? – выделил из ее слов непонятный для себя акцент Кузьма Сергеевич. – Мне было бы достаточно и такого приятного стимула, как ты. Потом, я это делаю не по обязанности, а по зову души. По обязанности пусть полиция рыщет.
– Да, но ты должен знать, что Федор не просто пропавший мальчик и мой сын, он и твой сын тоже, – огорошила его женщина и прижалась к его груди, словно ища укрытия от ожидаемых упреков.
Возникла молчаливая пауза. Обносов лихорадочно высчитывал дату их последней встречи и прикидывал возраст убитого парня. По годам все совпадало. Когда молчание затянулось, женщина не выдержала первой.
– Я имела в виду твою отцовскую обязанность искать сына, – попыталась поймать его взгляд мать Федора.
– Если это мой сын, почему я узнаю об этом только сейчас? – Обносов старательно прятал от нее свое взбешенное выражение лица.
– Прости.
– Прости! И это все, что ты можешь мне сказать?! – повысил тон Кузьма, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик.
– Какая разница, – испугалась такой эмоциональной вспышки Татьяна. – Теперь ты все знаешь и найдешь нашего сына.
– А раньше, хотя бы в ресторане, ты не могла мне об этом сказать?
– Как ты себе это представляешь? Не успели встретиться, и сразу: «Здрасте, у тебя шестнадцатилетний сын». – Татьяна не понимала состояния Кузьмы, полагая, что мужчина просто в стрессе от услышанного.
Она была недалека от истины. Кузьма Сергеевич и правда переживал сильнейший стресс. Не каждый способен выдержать известие, что, оказывается, все это время, шестнадцать лет, бок о бок с ним жил родной сын, о котором он даже не догадывался. Но самое ужасное, что он лично участвовал в его казни. Изощренной, продуманной казни. Он вспомнил телефонный звонок Дрону, в котором до него донесся звук сдавленного хрипа. Это был его сын. Единственный звук, который он успел от него услышать. Предсмертный! Кузьма встал с дивана и, достав бутылку коньяка, приложился к ее горлышку. Коньяк пился, словно вода, не доставляя никакого облегчения. Татьяна уже оделась, а он так и сидел голый с бутылкой коньяка, в полной прострации, продолжая анализировать случившееся. Какой он был, его сын? Слишком честный, как его мать, раз стал давать показания против своего одноклассника. А как он выглядел?
