Владимир Колычев - Боксер, или Держи удар, парень
Ужин Роза накрыла в каминном зале. Посмотрела на него, немного подумала и убрала свечи со стола.
– Я вижу, что ты очень устал, дорогой.
Она улыбнулась так, как будто была виновата в том, что он устал.
А ведь она снова угадала. Агап нисколько не настроен был на ужин при свечах. Ведь после него он должен будет ублажить истосковавшуюся по мужу Розу. Она обожала секс, и если ее разжечь, то измучаешься, пока огонь желания погасишь. Уж лучше не начинать.
Они поужинали. Роза уложила его в постель, сделала массаж ног – единственное, чего он от нее хотел. Включила телевизор и собралась выпорхнуть из комнаты. Ну не жена, а гейша какая-то – любое желание, любой каприз…
Но уйти ей Агап не дал.
– Почему ты не спрашиваешь, где я был?
– Я знаю, в Москве ты был… А что конкретно, сам завтра расскажешь. Я же вижу, что у тебя сил ни на что не осталось. Четыреста километров на машине отмахать – это не в магазин за хлебушком сходить.
Возможно, она догадывалась об истинной причине его усталости. Но ведь не выспрашивает, не вынюхивает. Сцены не устраивает. А зачем? Истерикой делу не поможешь. Мудрые жены события не форсируют, они ждут, когда муж сам перебесится. А ведь чаще всего так и случается. Надоела глупая любовница – ушел к мудрой жене, которая всегда простит и обогреет…
Варвара не была мудрой женой. Потому и мотает сейчас срок. Варвара знала, что Агап гуляет на стороне. И тоже не устраивала истерик. Но тут другая причина – она любила другого. Роза тоже могла разлюбить мужа, у нее тоже мог быть любовник на стороне. Но Агап уже научен горьким опытом рогоносца. Поэтому Роза под колпаком. Следят за ней, и если вдруг что, он узнает об этом первым. Но пока ни единого, хотя бы слабенького звоночка. Нет у нее никого.
– Да, но ездил-то я в Москву именно за хлебушком, – самодовольно улыбнулся он. – Такие хоромы под ночной клуб урвал – закачаешься. Расплачусь окончательно, и через месяц-другой откроемся. Озолотимся…
– А жить где будем?
– Ну, в Москве, понятное дело… Сначала я сам освоюсь, а потом и тебя заберу. Но через годик-другой…
– Ну что ж, как скажешь, так и будет. Мне, в общем-то, и здесь хорошо. Приезжать-то хоть будешь?
– Само собой! Раз в месяц на недельку – как штык!
Агап слал мысленный себе привет. Все-таки прав он был, не стала Роза гнать волну. Видно, что хочется ей в Москву, но слово мужа для нее закон.
– Я же по тебе скучаю, как-никак… – улыбнулся он. – А в Москву тебе сейчас нельзя. Ситуация там сейчас не очень хорошая. Люди там суровые. Пока я там не освоюсь, нам в столице вдвоем никак нельзя быть. Да еще с ребенком… А как все устаканится, так я вас к себе заберу.
– Хорошо бы скорей все устаканилось.
Роза легла валетом, обняла его ноги, уложила голову на ступни, как на подушку. Глаза мечтательные, на губах робкая улыбка. Агап растрогался. Расслабился, и его понесло.
– Все путем будет, вот увидишь… Я вот что думаю. Надо с криминалом завязывать. Сейчас оно все спокойно, а завтра как грянет гром, так и костей не соберешь. В бизнес нужно с головой уходить. Короче, задумка у меня есть. Я сейчас деньги «общаковые» на кабак пустил. Через годик отобью их, верну братве. Им деньги, а мне клуб. Дела тому же Рокки сдам, пусть рулит. А мы с тобой в Москве жить будем, сами на себя работать. Сейчас у нас один клуб, а завтра, глядишь, целая сеть таких клубов будет. Самолет свой личный купим…
– Круто! – восторженно протянула Роза.
– А клуб знаешь, на чье имя оформлю? На твое! – еще больше ошарашил ее Агап.
– Шутишь? – ошалело спросила она.
– Не-а, реально все… Вернее, реально клуб мне будет принадлежать, но запишу на твое имя. Сама должна понимать, налоги там, все такое…
– Если вдруг что-то случится, голову с меня снимут, ты это хотел сказать?
– Нет, я хотел сказать, что если с меня голову вдруг снимут, то клуб тебе с потрохами достанется.
Роза немного подумала, развернулась к мужу лицом, хищно сузила глазки и по-кошачьи выгнула спину.
– Ну что, раз так, то придется тебя убить… Ты готов умереть, любимый?
Это было сказано с таким чувством, что в какой-то миг Агап испугался за свою жизнь. Но затем он понял, что Роза угрожает лишь его невинности. К тому же он уже был не прочь немного развлечься…
Глаза у нее горели хищным огнем, но мурчала она нежно, возбуждающе. И язычок у нее такой нежный и в то же время такой озорной…
2Капитан Шажков раздражал Агапа не по-детски. Вроде бы не урод, правильные черты лица. Но было в нем нечто неприятное, отталкивающее. И эти противные рыбьи глаза…
Но Агап не мог с ним не встретиться. Через этого типа он так неудачно решал вопрос с Пылеевым.
– Игорь Васильевич, такое дело, я должен был раньше вам сказать, – угодливо заглядывая в глаза, зачастил Шажков. – Но вы вчера только из Москвы вернулись…
– Короче, – небрежно поморщился Агап.
Они сидели в летнем кафе на окраине города. На небе ни облачка, солнце палит, как проклятое. Но Агап не чувствовал жары. Рядом с Шажковым и кондиционер не нужен. Глаза у него такие холодные, что глянешь в них, и озноб хватает. Страх здесь ни при чем. Не боялся Агап этого вояку, не было на то причин. Может, от омерзения это?..
– Завтра ваш Пылеев в Чечню уходит, – сообщил капитан.
Агапу очень не хотелось поднимать эту тему. Достал его Пылеев до печенок. Последней каплей был инцидент перед зданием суда. Чуть не убил его тогда этот сосунок. У Агапа после его удара челюсть целую неделю болела. А ведь могло и переломом все закончиться…
Пылеев из той истории вышел сухим из воды. И его счастье, что Агапу срочно понадобилось в Москву выехать. Но сейчас он в Балатуйске. И обязан вправить мозги этому недоноску.
– В Чечню?! – удивленно и раздосадованно повел бровью Агап.
Такие расклады в его планы никак не входили.
– Да. Сам напросился.
Не надо было Пылеева в армию отправлять. Хотел Агап как лучше, а вышло как всегда.
– Отменить отправку нельзя?
– Нет. Там уже представитель из Моздока прибыл. Если Пылеев начнет метать икру перед ним, у нас большие проблемы будут. Мы его пытались отговорить. Да он ни в какую. Или, говорит, в Чечню, или в прокуратуру. Не хочет он у вас работать. Говорит, что мы его в рабство продали… Сами понимаете, если он в прокуратуру накапает, то у нас проблемы будут.
– Значит, или Чечня, или прокуратура, – задумчиво проговорил Агап.
Да, похоже, отстрелялся Пылеев. Боец он классный, не хотелось бы его терять. Но, увы, придется с ним расстаться. Не та он овчинка, которая стоит выделки. Пора ставить на нем крест…
– А если сначала Чечня, а затем прокуратура?.. Пойдет да накапает на тебя, на твоего комбата, что тогда?
– Так в том-то и дело, что так тоже может быть, – кивнул Шажков. – Тогда неприятностей не оберешься.
– Не хочет он, значит, в рабстве быть, – продолжал рассуждать вслух Агап.
– Не хочет, – подхватил капитан. – Его «деды» в казарме построить пытались. Так он их сам сейчас строит.
– Так он и вас построит… Короче, хочет он быть рабом или нет, но вам нужно продать его в рабство.
– Кому, вам?
– Нет, я пас. Я уже про этого пацана забыл… Чеченам его продайте. У них живой товар в большой цене. А Пылеев парень крепкий, на нем и воду возить можно, и снаряды к пушкам.
– Так, а как мы его чеченцам продадим?
– Да очень просто. Он же сам в Чечню едет. Там войны сейчас нет, чеченцы и русские – братья, гы… Вот по-братски толкните товар. Еще и на бабки наваритесь…
– И много заработать можно? – Глаза Шажкова горели алчным огнем.
Так и мать родную за деньги продаст. Если уже не продал… Иуда.
– А этого я не знаю. Я рабами не торгую. Но, думаю, штуки две-три баксов заработать можно… Короче, Шажок, я тебе ничего такого не говорил, ты меня понял?
– Да понял, понял, – кивнул капитан.
Мысленно он был где-то далеко. Уж не в Чечне ли, уже не выставляет ли всех своих бойцов на продажу?.. Будет хохма, если эта сука весь батальон чеченам продаст.
Глава девятнадцатая
Служба на блокпосте не сахар. Изнуряющий режим несения службы, постоянное напряжение сил и нервов, обнаглевшие нохчи со всех сторон – утром баранью тушку в подарок послать могут, а ночью миной из самодельного «самовара» угостят. Плюс ко всему несовершенство законодательной базы. Чечня как бы считается российской республикой, жители – гражданами России. Режим чрезвычайного положения на административной границе Чечни и того же Ставропольского края не существует, поэтому нохчи могут шмыгать туда-сюда в любое время суток. Запреты, конечно, есть, но все они носят как бы и незаконный порядок. Чеченцы – народ мирный и цивилизованный, ну это, если послушать, как они жалятся в Европе. Совсем замучили их дикари-русские – ни вздохнуть свободно, ни выдохнуть. На днях журналисты на блокпосте были, смотрели, как российские солдаты «издеваются» над беззащитными детьми гор. А до того комиссия откуда-то из Англии мозги компостировала. Нельзя-де ограничивать свободу гордого народа в праве на свободное передвижение и личную жизнь. Правда, поумолкли англичашки после того, как два члена из этой комиссии вдруг исчезли. Говорят, чехи выкрали их да в рабство угнали. Это у них просто. И плевать им, что у тебя полномочия ООН…
