Вячеслав Жуков - По следу коршуна
– Тот толстяк?
Старик кивнул головой.
– Они что-то там поскандалили. Как вы понимаете, телескоп дает возможность видеть, но не слышать. Я видел, девушка сидела на диване. А этот мужчина…
– Толстый? – уточнил Федор.
Старик молча кивнул, потом продолжил:
– Он стал раздеваться.
– Вот паразит, мало ему баб, так он еще и на голых мужиков смотрит. Совсем на старости лет свихнулся, – последовало строгое замечание от старухи, и тут же дверь закрылась опять. Но Туманов не сомневался, бдительная супруга не ушла, стоит под дверью и водит ушами. Вот уж будет старику после его ухода.
– Потом девушка побежала к телефону, куда-то хотела звонить, но этот толстяк не позволил, отнял трубку. А когда она стала кричать, зажал ей рукой рот.
«Стала кричать. Странно, но соседи не слышали крика. Хотя постой. Какие соседи? Жильцы соседней квартиры уехали на дачу. И слышать ее попросту было некому. Но толстяк…»
– Так, что было дальше? – спросил Федор, заставляя старика вспомнить все до малейших подробностей. Сейчас важны были детали.
– Девушка укусила его за палец. Вот сюда, – показал старик свой указательный палец с искареженным ногтем.
Федор посмотрел, кивнул и попросил продолжить.
– Укусила она его до крови. Кажется, он ругался на нее. А потом ударил кулаком по щеке. Она упала виском об угол стола и умерла.
– Умерла, – задумчиво повторил Федор, а старик заплакал.
– Вы меня извините… но я боялся признаться вам сразу, – признался старик. Вид у него сейчас был жалкий, как у нашкодившего ученика.
– Это ничего. Ладно, – сказал Туманов, тут же пытаясь уточнить о толстяке, спросил: – Вы не заметили, куда потом этот толстяк делся? Может машина?..
Старик точно обрадовался подсказке.
– Да, да. Правильно. Машина. Она стояла возле угла дома. Он всегда ее там оставлял. Такая большая, черная. Джип.
– Джип?
– Да. Джип. Он подошел, сел в нее и уехал.
Этот джип не выходил у Федора из головы. И толстяк, владелец джипа. Вполне может быть, что это именно тот типчик, который пытался трахнуть Дашу в своем «Ланд-Крузе». Он, кажется, еще крутился с Мариной. Возможно, даже Даша знает его имя и фамилию. Надо позвонить ей. Только не самому. Неудобно. Пусть лучше Грек.
Туманов опять поймал себя на мысли, что это вспыхнувшее вдруг желание не столько для дела, сколько обыкновенное проявление чувств. А чувства надо уметь сдерживать. Поэтому он звонить не будет, а попросит завтра сделать это капитана Грекова. С ним уже несколько раз Даша разговаривала по телефону и знает его голос.
Поблагодарив астронома и распрощавшись с его супругой, Федор вышел на улицу. Подойдя к машине, оглянулся.
В приоткрытую балконную дверь, из квартиры астронома, он слышал ругань сварливой старухи и несмелые попытки старика, словесно защитить себя. Потом вдруг разъяренная бабуся появилась на балконе, схватила самодельный телескоп и бросила его с пятого этажа прямо на газон, не обращая внимания на уговоры мужа не делать этого.
Туманов быстро сел в машину. Надо было уезжать, чтобы старуха разозлившись, не запустила чем-нибудь и в него. Под горячую руку.
На утро Федор объяснил все Греку и попросил его позвонить Даше и расспросить поподробнее о толстяке.
– Понимаешь, Сань. Мне как-то неудобно самому это сделать. Еще подумает, что я напрашиваюсь. А ты, вроде как, лицо посторонне, – сказал Туманов, набрав номер сотового Дашиного телефона. Сам вышел из кабинета. Стоя в коридоре, курил и смотрел в окно, пока не открылась дверь его кабинета и оттуда не высунулась довольная рожа капитана Грекова. Он махнул Туманову рукой, чтобы тот зашел.
– Зря убежал, – сказал Грек. – Она, между прочим, спрашивала о тебе.
– К чему теперь ворошить старое, – вяло отреагировал Туманов и тут же спросил: – Ну, как она там? Не сказала? Мог бы и спросить.
Грек пожал плечами.
– Судя по голосу, у нее все нормально. Голос веселый. Жизни рада.
– Понятно, – произнес Федор несколько мрачно. Особенно и не надеялся, что она станет переживать из-за их разрыва. Она получила то, что хотела и стала счастливой. И что ей теперь Федор. Он в прошлом.
– Значит так, – продолжил Грек. – Толстяка этого зовут – Олегом. Фамилия – Белозеров. Где работает, она не знает. Говорит, что он представлялся коммерсантом. Номер его машины она тоже не знает.
– Понятно, – произнес Туманов уже совсем мрачно. Но Грек не был настроен столь пессимистично. Сказал:
– Зато она дала мне номер его сотового. Сказала, что номерок этот подсунула ей подруга Марина. Очень уж хотела уважить, познакомить ее с богатым коммерсантом Белозеровым. Правда сама Даша так ни разу и не воспользовалась им и не позвонила. Вот он, – показал Грек клочок бумажки с записанными на нем цифрами, – и спросил: – Ну, майор, что будем делать?
Федор взглянул на номер.
– А что тут делать? Надо проверить номерок. И не мешало бы встретиться с толстяком. Глянуть на его пальцы. Старик говорил, что Приходова укусила его за палец. До крови. За два дня палец не заживет. Если есть рана, берем его и привозим к нам. «Колоть» будем, как положено. Экспертизу назначим.
* * *Таким Белозеров еще генерала не видел. Павлов плотно закрыл обе двери, чтобы их не могли услышать из приемной и устроил капитану полный разнос. Постучав кулаком по столу. Довел его капитан.
– Понаделать столько глупостей, мог только полный профан. Мальчишка шалопай, а не капитан разведки, – кричал генерал, не оставляя Белозерову шансов на оправдания. Слышать ничего не желал.
– Товарищ генерал, я не хотел убивать ее. То есть я думал, о ликвидации своего агента, так как она вышла из-под контроля…
– Он еще умеет думать! Идиот! Полный кретин! Зачем ты позвонил в ментовку, будто ее убил майор Туманов? – вопрос был задан остро.
– Все произошло так неожиданно. Я думал версия о смерти по собственной неосторожности не совсем устроит ментов. А Туманов буквально за несколько часов перед этим заходил к ней домой. Дело было под вечер. Кто с работы. Кто на работу. Бабушки во дворе. Он обязательно должен был засветиться.
– Ну и засветился? – строго спросил генерал, расхаживая по кабинету, словно примеряясь с какой стороны удобнее отвесить толстяку по загривку.
– Вероятно, – сказал Белозеров, не слишком уверенный в своих словах.
Павлов наклонился к его уху, и брызнув от злости в него слюной, проговорил:
– Ты, полный долбак. И знаешь почему?
Белозеров пожал плечами.
– Потому что своим звонком, ты только заставил майора действовать. Ты думаешь, он не отыщет тебя? Отыщет. Будь спокоен.
– А как? Моей визитки там не осталось, – прозвучало несколько самонадеянно, что еще больше взбесило генерала. Самонадеянность – один из признаков тупости. А тупых подчиненных генерал на дух не переносил. Поэтому посчитал, что настало время им расстаться. Усевшись в свое кресло, сказал как можно сдержанней:
– Вы, капитан, выбываете из группы Войновича. Войнович и Новикова пока будут работать вдвоем.
Толстяк, почувствовав сухость во рту, облизал губы, и немного теряясь под пристальным взглядом генерала, осмелился побеспокоиться о собственной судьбе:
– А как же я? Куда меня? Товарищ генерал?
– В расход, – довольно резко сказал Павлов и, заметив, как сразу побледнел капитан, добавил: – Пошутил я. Придется тебя перевести на другую работу. И в другой город, – сделал генерал ударение на последнюю фразу, тем самым, подчеркнув, что решение его окончательное и пересмотру не подлежит, хотел бы Белозеров того или нет. – Дела сдашь Войновичу. И скажи ему, пусть зайдет ко мне. Вот ты отличился, капитан. Грязь за собой оставил. Ну, молодец. Ладно, иди с глаз моих. Позови Войновича. Сейчас же позови.
Генерал знал, что судьба этого добродушного весельчака решена и даже по-своему жалел Белозерова. Потому что его промах, это был промах генерала. Он старший по званию и значит, где-то в чем-то не досмотрел, не доинструктировал. Теперь толстячок выбывает из игры. Большой, тайной, в которой замешаны многие государственные люди. А подставить их под удар, генерал не мог, не имел права. Уж лучше потерять одного толстого болвана. Просто надо все сделать так, чтобы никто не узнал истинную причину его смерти. Для этого у них при разведывательном управлении имеется целый отдел, к работе в котором допущен ограниченный круг людей. Много чего интересного имеется в том отделе, но Павлов выбрал старый изведанный способ.
Увидев вошедшего Войновича, он кивнул на кресло.
– Проходи, садись.
Майор неслышно прошагал по толстому ковру и с готовностью охотничьей собаки, преданно уставился в глаза генералу. А генерал молчал, словно еще раздумывая, правильно ли он поступает с Белозеровым. Хотя и не должен сомневаться в правильности принятого решения, но все-таки. Он поднял голову и уперся взглядом в бюст Дзержинского. Суровый облик «железного» Феликса не одобрял его сомнений. И тогда Павлов придав голосу побольше строгости, сказал:
