Мари Юнгстедт - Невидимый
На полицию Висбю давили со всех сторон. В праздничный день прямо с утра Кнутасу звонили начальник полиции лена, директор по туризму местной администрации, директор по экономике, председатель муниципального совета и губернатор. Не говоря уже о звонке начальника Центрального управления полиции. Все были единодушны в своих требованиях — задержать убийцу.
В тот же день все члены следственной группы вернулись в Висбю и теперь сидели в зале заседаний. Часы показывали одиннадцать утра.
Открыл совещание Кнутас. Он испытывал благодарность, что СМИ не обнародовали имя Гуниллы Ульсон. Хотя тело обнаружили более суток назад, полиции пока не удалось связаться с ее братом.
— Ну что ж, приветствую всех, — начал он. — Я рад, что все нашли возможность приехать. Очередная жертва — тридцатипятилетняя Гунилла Ульсон, убитая, судя по всему, в ночь перед кануном дня равноденствия. По профессии художник по керамике, кажется вполне успешный, проживала одна на хуторе в Нэре. Детей нет. Посмотрим слайды.
Свет погас, из-за плотных штор на окнах в помещении стало почти совсем темно. По ходу рассказа Кнутаса на экране возникали все новые и новые слайды. Большинству тяжело было смотреть, то и дело кто-нибудь отворачивался, зажимая рукой рот.
— По предварительным данным судмедэкспертизы, ей нанесено больше ударов, чем другим жертвам. Раны имеют несколько иной характер, чем у других жертв. Здесь убийца действовал в слепой ярости. Рубил топором наотмашь — каким именно топором, пока сложно сказать. Раны глубокие. Повреждений половых органов не отмечено. Ничто не указывает на изнасилование. Как и у всех других жертв, во рту у нее трусы. Орудие убийства исчезло, однако мы нашли на месте преступления предмет, который мог принадлежать убийце.
На экране возникли слайды с изображением ингалятора.
— Это ингалятор для астматиков, — пояснил Кнутас. — Его обнаружили во дворе, недалеко от ее мастерской. Убитая не страдала астмой, как и ее подруга, обнаружившая тело. Конечно, ингалятор мог выпасть из кармана у кого-то другого, соседа или знакомого. Продолжается опрос соседей. На ингаляторе обнаружены отпечатки пальцев, в настоящий момент мы заняты поиском аналогичных отпечатков в нашей базе. Никаких других представляющих интерес находок на месте преступления сделано не было. Что касается происхождения жертвы, то она родом из Висбю. Двадцать лет назад семья переехала в Югарн. Последние десять лет Гунилла Ульсон жила на Гавайях, более конкретно — на одном из островов архипелага Мауи. Вернувшись на родину в январе этого года, она купила хутор в Нэре. По всей вероятности, на средства, полученные в наследство от родителей. Оба погибли в автокатастрофе шесть лет назад. Вы, наверное, помните этот случай — возле Лэрбру микроавтобус столкнулся с легковой машиной, погибло пять человек, в том числе двое детей. Стояла зима, на дороге был гололед.
Местные полицейские закивали.
— Ну так вот, в той легковой машине ехали родители Гуниллы Ульсон, — продолжал Кнутас. — Они носили фамилию Брустрём. По достижении совершеннолетия Гунилла взяла себе девичью фамилию бабушки по материнской линии — Ульсон. Судя по всему, с родителями она не очень ладила. Вопросы?
— Мы точно знаем, что ее убили в мастерской? — спросил Витберг.
— Да, все на это указывает.
— Всплыли ли новые факты о связях между жертвами? — спросил Норби.
— Пожалуйста, Кильгорд, — проговорил Кнутас, переводя взгляд на коллегу.
— Хм. Группа, проводившая работу в Стокгольме, кое-что обнаружила. Обе проживали в Стокгольме. Фрида жила там всю жизнь, Хелена — с двадцати лет. Последний адрес и у той и у другой — в районе Сёдермальм. Они жили совсем недалеко друг от друга. Хелена Хиллерстрём и ее сожитель Пер Бергдаль жили в квартире на Хурнсгатан, а Фрида Линд со своей семье — на Брэннчюркагатан. Общих друзей у них не было, но есть одна точка пересечения. Обе члены спортивного клуба «Фрискис и Светтис». Возле Хурнстуль есть спортивный зал, куда обе ходили на тренировки. Хелена Хиллерстём обычно посещала зал по четвергам и субботам, а Фрида Линд — по понедельникам и средам, иногда по субботам. Возможно, они познакомились там. Мы беседовали с работниками клуба, показывали фотографии — их обеих узнали как частых посетительниц. Мы опросили всех тренеров, как мужчин, так и женщин. Ничего необычного пока выяснить не удалось. Ни у кого нет особых связей с Готландом, помимо того что почти все ездили сюда в отпуск.
— Да, немного же вы узнали, — сухо констатировал Сульман.
— Мы по-прежнему считаем, что убийца находится в Стокгольме и что именно там мы найдем недостающее звено, — продолжал Кильгорд и бровью не поведя. — Гунилла Ульсон также неоднократно ездила в Стокгольм в течение весны. В Старом городе есть магазин, где продавались ее работы.
— Я вполне допускаю, что убийца может находиться в Стокгольме, — проговорила Карин Якобсон. — Вопрос в том, почему же он все-таки убил их всех на Готланде?
— Как бы то ни было, мы должны раскапывать эти связи дальше, — сказал Кнутас. — Завтра же я отправляюсь в Стокгольм. Хотя делом занимаются и Центральное управление, и стокгольмская полиция, я все же хочу поехать туда. Во всяком случае на пару дней. Предлагаю Карин поехать со мной.
— Конечно, — кивнула она.
— Хорошо. Кильгорд, на это время ты остаешься за старшего. Кто-то должен проверить, чем занимались Кристиан Нурдстрём и Ян Хагман накануне дня летнего равноденствия. Насколько глубоко мы проверили их прошлое, их связи со Стокгольмом? Надо копать глубже. Немедленно. Этим займутся Норби и Витберг. Этот Хагман мне очень не нравится. Необходимо еще раз проверить обстоятельства смерти его жены. Возможно, тут собака и зарыта. Теперь для нас с вами рабочий день будет продолжаться двадцать четыре часа в сутки. Мы не должны допустить еще одного убийства.
Воскресенье, 24 июня
Уже на следующий день Кнутас и Якобсон вылетели в Стокгольм. Из аэропорта до Центрального управления полиции на Кунгсхольмене они доехали на такси. Солнце светило вовсю, было почти тридцать градусов жары, и на въезде в город они попали в пробку. Воздух дрожал от зноя и выхлопных газов. Каждый раз, приезжая в столицу, Кнутас поражался обилию машин. Хотя было воскресенье и середина лета, машины ползли со скоростью улиток.
В силуэтах строений на острове Кунгсхольмен было нечто величественное — так Кнутасу всегда казалось. Городская ратуша, здание Губернского совета, Дворец правосудия. Он вспомнил, что кто-то рассказывал ему, будто этот дом строил архитектор, получивший второе место в конкурсе на проект стокгольмской Ратуши в начале века. Победителем стал Рагнар Эстберг, а заказ на строительство Дворца правосудия получил занявший второе место Карл Вестман. Дворец получился не хуже Ратуши. Позади него располагалось Центральное управление государственной полиции. Красивое желтое здание, окруженное зеленым парком. Там у них было назначено совещание.
«Да, это не то что наша жестяная коробка», — подумал Кнутас, когда они поднимались по парадной каменной лестнице. Утомленный жарой, Кнутас с завистью косился на голые ноги Карин. Везет же некоторым, кто может ходить в юбке!
В воскресенье, после дня летнего равноденствия, в управлении полиции было тихо и пустовато. Кое-где в кабинетах попадались работавшие сотрудники. Бросалось в глаза, что период отпусков уже начался.
В зале с окнами на парк у них состоялось совещание с начальником полиции и рабочей группой из Центрального управления. После этого они пообедали в уютном ресторанчике напротив Дворца правосудия. Затем вместе с комиссаром криминальной полиции Куртом Фогестамом отправились в район Сёдермальм, где жила Хелена Хиллерстрём.
Дом располагался в конце улицы Хурнсгатан, у самой воды, неподалеку от старинной деревянной купальни на понтонах. На углу Хурнсгатан и Лонгхольмсгатан находился спортзал общества «Фрискис и Светтис». «Стало быть, сюда она ходила на тренировки, — подумал Кнутас. — Здесь она могла познакомиться с убийцей».
Квартира находилась на последнем этаже. Тесный старый лифт не мог вместить всех. Карин Якобсон, к большой радости тучноватых коллег, вызвалась подняться по лестнице. Дом казался обшарпанным. Из-за одной двери доносились звуки поп-музыки, за другой кто-то бренчал на пианино. «Что люди делают дома в такой потрясающий солнечный день, да еще и в воскресенье?» — подумала Карин.
Пер Бергдаль, по-прежнему сидевший на больничном, открыл дверь после второго звонка. Они едва узнали его. Лицо загорелое и посвежевшее. Волосы коротко подстрижены, подбородок тщательно выбрит. Он поздоровался без улыбки:
— Проходите.
Квартира резко контрастировала с замызганной лестницей. Она была большая и просторная, с высокими потолками, красивый паркетный пол блестел в лучах солнца. Большая современная кухня была совмещена с гостиной. Холодильник, морозилка и вытяжка из нержавейки, на стенах кафель с декоративным орнаментом. Суперсовременный миксер. Длинная стойка с барными стульями с двух сторон отделяла кухню от гостиной. Здесь стояли кожаные кресла и столик с мозаичной столешницей. Всю стену занимала дорогая стереоустановка. Над ней на полках из березы красовались ряды дисков. Пер Бергдаль явно был ценителем дорогих вещей.
